Американский флаг над Кремлем

21 сентября отмечается Международный День мира. Человечество встречает его в условиях новой «холодной войны». Правда, как учит нас история, даже в разгар противоборства Советского Союза и США политики умели видеть в противнике потенциального партнера.

ХХ век стал веком самых страшных и разрушительных войн всех времен. Однако, как только отгремели залпы Второй Мировой, на повестку дня встал другой, куда более серьезный вопрос — ограничения гонки ядерных вооружений. С упорством самоубийц СССР и США постоянно увеличивали свои ядерные потенциалы. Казалось бы, этому не будет конца. Но в 1967 году сквозь тучи конфронтации стали пробиваться первые лучики здравого смысла. Именно в этом году нашей стороной была выдвинута идея заключения двустороннего соглашения между НАТО и Варшавским договором, предусматривающего взаимный отказ от развертывания стратегической противоракетной обороны (ПРО). И уже с 17 ноября 1969 года по май 1972-го в Хельсинки и Вене между делегациями США и СССР проходили переговоры по ограничению испытаний и сокращению ядерных запасов.

Секретный вояж Киссинджера

Мне хотелось бы не систематизировать процесс переговоров по ПРО и ОСВ (ограничению стратегических вооружений), а всего лишь показать некоторые картинки на их фоне во время работы сторон над договорами. Итак, в апреле 1972 года в Москву для консультаций по предстоящему визиту Никсона в СССР (для окончательных переговоров) инкогнито прибыл помощник президента США по национальной безопасности Генри Киссинджер. Инициатор этого визита Ричард Никсон был не склонен доверять Госдепартаменту, не без оснований полагая, что в его стенах никаких тайн не утаишь. И лучше заранее ничего не афишировать, тем более, когда дело касается такого серьезного мероприятия. Местом, где должна была проходить встреча Леонида Брежнева и Киссинджера, был выбран правительственный особняк на Ленинских горах. Во время их бесед присутствовал и Андрей Громыко, министр иностранных дел СССР.

Переговоры проходили более четырех часов в день. На третий день политики пришли к устраивающим обе стороны соглашениям. Надо заметить, переговоры были настолько засекречены, что о визите Киссинджера в Москву практически никто не знал. Это касалось даже посла США в СССР Джекоба Бима. И когда все завершилось, советник президента попросил Громыко организовать ему встречу наедине с американским послом. Главное, чтобы место этой встречи исключало помещение американского посольства. Решили, что это будет тот самый особняк, где шли переговоры. Стоит, однако, оговориться, что по окончанию вояжа его тайна тут же стала секретом Полишинеля: на следующий день после отлета Киссинджера сообщение о его московской встрече было напечатано во всех газетах.

Теплые встречи «холодной войны»

22 мая 1972 года впервые в Москву с официальным визитом прибыл президент США Ричард Никсон. Поселили его и ближайшую свиту в Кремле, над которым (невиданная история) вывесили государственный флаг США. Вообще, сам этот визит мог не состояться из-за агрессии США во Вьетнаме. И во многом стал возможным благодаря участию генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева и его доверительным личным отношениям, которые Леонид Ильич постарался установить с Никсоном. Местом переговоров был выбран Екатерининский зал Большого Кремлевского дворца. Хотя некоторые беседы и консультации в усеченном кругу велись и в Новом Огареве, и в прогулках двух руководителей на свежем воздухе, и во время однодневной ознакомительной поездки Никсона с женой в Ленинград.

В Северной Пальмире супруги побывали на Пискаревском кладбище, посетили мемориальный музей, восстановленный Павловский дворец и Эрмитаж. А на торжественном обеде, данном ленинградским руководством, Никсон на чистом русском произнес: «Слава героям Ленинграда!». Именно в колыбели революции Никсон и немногие сопровождающие его лица заметили странную вещь: где бы ни проезжал кортеж, ни в одном месте Никсон не увидел ни единого человека — даже случайного прохожего. Пустынными были не только улицы, но и все примыкающие к трассе переулки: все было перекрыто грузовиками. Тем не менее, заместителю начальника Девятого управления КГБ не было неловко по этому поводу. Он даже с какой-то гордостью повторял: «Я арестовал весь город!». Пустые улицы, видимо, считались у него верхом порядка и гордости.

Вскоре Никсон вернулся в Москву. Еще заранее было обговорено его посещение баптистской церкви. В своих мемуарах президент вспоминал, что очень удивился, когда обнаружил, что на службе присутствует много молодых мужчин. Однако, как потом выяснилось, многим прихожанам просто позвонили и предупредили их, что лучше в этот день оставаться дома, а не ходить в церковь. Свято место, как говорится, пусто не бывает. Именно поэтому в храме было так много «прихожан в штатском».

Вскоре американская делегация во главе с Никсоном отбыла домой. Договоры по ПРО и ОСВ были подписаны 26 мая 1972 года. Однако, работа в этом направлении не прекращалась. 4 мая 1973 года Генри Киссинджер вновь прилетел в Москву для окончательного согласования всех аспектов ответного визита Леонида Брежнева в США. Переговоры генсека и советника решили провести в Завидово. Уже тогда Леонид Ильич подпал под наркотическую зависимость от лекарств. Часто «задерживался», опаздывал на встречи с Киссинджером, появляясь на них с заспанным и помятым лицом. Такому загадочному поведению генсека Киссинджер не мог найти объяснения, и это его чрезвычайно раздражало. Ему казалось (и он писал потом об этом в своих мемуарах), что это делается специально: якобы Брежнев задался целью вывести советника из себя и вынудить Киссинджера пойти на значительные уступки в переговорах. Как бы то ни было, выполнив свою миссию, Киссинджер убыл восвояси. А уже 16 июня 1973 года наша делегация во главе с дорогим Леонидом Ильичом вылетела с ответным визитом в США.

Стюардесса в домике Брежнева

В Америке Брежнева и сопровождающих его лиц сразу же поселили на загородной резиденции президента Кемп-Дэвид, напоминающей чем-то Завидово. Причем, у каждого из домов для гостей свои названия. «Осиной» назывался президентский домик. Корниенко и Добрынина поселили в «Дубе», Громыко — в «Березе», а самого Леонида Ильича — в «Кизиле». К разнице во времени Брежнев привыкал тяжело, постоянно носил с собой двое часов. Одни показывали московское время, другие были переведены на вашингтонское. Тем не менее, он часто забывал, какие часы показывают родное время, а какие — американское.

Каждый гость, остановившийся в Кемп-Дэвиде, получает подарок - это легкая куртка-ветровка «военно-морского» темно-синего цвета с надписью справа: «Camp David». Специально для генсека американцы вышили на ее левой стороне: «Leonid Brezhnev». Леониду Ильичу подарок весьма понравился. Он щеголял в обновке перед журналистами, выпячивая грудь и указывая на вышитое имя. И приговаривая: «Вот, видите — Леонид Брежнев!».

К исходу второго дня адъютант, по просьбе Леонида Ильича, привез из аэропорта стюардессу его самолета, которая два дня провела в домике Брежнева. Он вообще не любил брать с собой жену в такие поездки — зачем везти в Тулу свой самовар. И никогда не скрывал свою любвеобильность от окружающих. Заглянув в очередной раз к генсеку, Никсон поздоровался с ней. А Брежнев, в свою очередь, представил ему свою гостью. Перед уходом Никсон, улыбаясь, обратился к ней: «Берегите его…».

По результатам поездки, стороны подписали массу договоров о мире, сотрудничестве, торговле и других аспектах. Так что визит прошел вполне успешно. Это был единственный раз, когда американцам удалось увидеть такого Брежнева — общительного, веселого. При подписании следующего договора по ОСВ-2 в Вене в 1979 году Леонид Ильич уже не был тем здоровым и бодрым генсеком. И страна, подобно своему кормчему, все круче летела под откос. Тем не менее, борьба за мир во всем мире шла своим чередом.

Снимок в открытие статьи: Москва. Государственный академический Большой театр Союза ССР. Президент США Ричард Никсон и Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев с супругами в центральной ложе во время исполнения государственных гимнов СССР и США, 1974 год / Фото Владимира Мусаэльяна и Валентина Соболева /Фотохроника ТАСС/