Роберт Нигматулин: Пора учить власть, а то там уверены, что сами всё знают — но получается плохо

«Кадры решают всё» — это справедливо для любого устройства общества. А для качественных кадров необходимы высокий уровень образования, наличие системы подбора и продвижения профессионалов.

Что происходит с системой образования, качеством управления и работает ли в России «социальный лифт», «Свободная Пресса» обсудила с членом президиума РАН, заведующим кафедрой мехмата МГУ Робертом Нигматулиным.

«СП»: Кадровый вопрос, в том числе, в управленческом секторе, стоит остро. В чем основные причины?

— Хорошие кадры надо учить, а у нас традиционное образование развалено. Что такое русское образование? Это всестороннее развитие личности и широкий кругозор. Кем бы ни хотел стать — артистом, художником, юристом или инженером, — нужно изучать математику, историю, языки, читать художественную литературу, учить стихи.

Образование должно быть сложным, из этого и появятся люди с крепкими мозгами. А министр просвещения должен быть одним из самых высококвалифицированных людей, крупнейших педагогов, с опытом преподавания, и написания учебников. Сейчас это не так.

---

СМОТРИТЕ В СП-ВИДЕО

Прямые ссылки передачи в RuTube, VK, YouTube. Смотрите все передачи СП-ВИДЕО

---

«СП»: А нехватка подготовленных людей уже сказывается на экономике?

— Да. Приведу основную характеристику эффективности нашего управленческого аппарата в области экономики: какова отдача от инвестиций, насколько вырос ВВП за последние 15 лет? Мы с братом провели исследование: сравнили эффективность инвестиций в России со странами мира. Мы на последних местах.

У нас на процент роста ВВП — 3,5% инфляция. То есть инвестиции вкладываем не такие большие, но каждый процент роста инвестиций вызывает 2% роста инфляции.

«СП»: А за счет чего?

— Плохое управление, ставлю ему очень низкую оценку. Управленцы, от министра экономического развития до руководителей корпораций, директоров заводов и предприятий, очень низкоквалифицированные люди. Плюс воровство и коррупция.

Если вы вкладываете деньги, допустим, в завод, который не нужен, вы потратили деньги, заплатили людям, которые работали, а отдачи нет. Так вот, из всех 53 стран, которые брали для сравнения (африканские страны мы не учитывали), мы находимся по общим показателям эффективности на 51 месте.

Руководитель государства должен быть озабочен такими результатами и менять систему отбора кадров. Вообще эта система общего согласия «всё по команде», она ведь нас, советскую власть, и подвела.

«СП»: А может ИИ заменить плохих управленцев?

— Если уж совсем плохие управленцы, то, наверное, уж лучше будет ИИ. Но всегда есть интересы, как вы ИИ сориентируете? Это всё же изобретение человека. Но, конечно, нейросети — большое достижение, они упрощают и ускоряют работу. Тем более, благодаря им должно подняться качество управления. Оно же не соответствует даже тому, что было 60 лет назад, хотя мы тогда тоже были недовольны управленцами.

Но часто вспоминаем, что тогда было лучше — по крайней мере в области организации науки, образования, в управлении заводами, предприятиями.

Скажем, благодаря академику Иноземцеву сохранилась ячейка, способная делать авиационные двигатели для пассажирских самолетов. Они отличаются от военных, производить их могут только четыре страны в мире.

Так вот, мы можем производить 4−5 таких двигателей, а нужны сотни. Но хорошо, что эта ячейка сохранилась, люди.

А ведь во многих отраслях такие ячейки уничтожены, их нет. Как теперь всё наладить? Поэтому перед нашим народом серьезные проблемы. И главное, нужно изменить систему управления и подбора кадров.

«СП»: А вот Китай активно изучал советский опыт…

— Мы сравнили Китай, Польшу, США и Россию по относительному приросту инвестиций и ВВП за 15 лет. Оказалось, мы самые маленькие и по приросту инвестиций, ВВП, но, главное, и по приросту ВВП, отнесенному к инвестициям. Ладно мало внесли, зато относительно много получили. А у нас не так. А вот Китай — самые большие инвестиции и прирост ВВП и самая маленькая инфляция.

«СП»: А что можем взять из китайского опыта?

— В Китае — тоже рыночная экономика. Значит, вопрос во многом в налоговой системе. Если ты заработал и вкладываешь это в инвестиции, в рост своего производства, нужно эту часть освободить от налогов.

А если ты строишь дворец, с этого должны быть и налоги выше. НДФЛ у нас около 10% занимают в бюджете, а в США — 40−50%. То есть с богатого, который берет себе, нужно брать больше налоги. А не эти жалкие 15−20%. Второе: если тратишь больше, чем в налоговой декларации, или обнаружены большие неучтенные запасы, это уже преступление.

«СП»: Ещё одна проблема — недооценка важных для общества профессий.

— Да, у нас сегодня профессор — один из беднейших в мире. В Китае профессор больше получает, чем у нас. А при советской власти разница между зарплатой ректора и профессора была небольшой, а сейчас разрыв в разы.

Профессор должен быть «номером один» в университете, а в школе центральное место должен занимать учитель.

А сейчас всё во имя показухи. Допустим, нам не дают денег на ремонт наших судов для экспедиций, но возят так называемые плавучие университеты, где поверхностное обучение создает иллюзию у ребят, что они всё освоили.

А на самом деле, если хочешь научиться — ты должен быть рядовым в наших экспедициях, где профессионалы.

Еще один аспект — руководители должны прекратить стремиться общаться с людьми удобными, кто поддакивает. Ты должен пообщаться и выслушать тех, кто способен сказать «нет», высказаться перпендикулярно твоему мнению. Обратная связь очень нужна.

«СП»: Вы написали статью в «Вестнике РАН», где рассуждаете об утере национальных языков. Это острая проблема?

— Облегчается образование и начинают говорить, например, «а зачем нам учить татарский язык в Татарстане»?

Я вот двуязычный человек, плюс третий рабочий язык — английский. И это мне очень помогает, языки развивают и воспитывают человека. Есть мнение: а давайте все языки забудем, будем один русский учить. Это ложный посыл: дети тех, кто забудет свои родные языки, будут говорить: русские, вы виноваты, что я не знаю родной язык.

Важно, чтобы люди старались использовать весь опыт предков. К тому же образование — это и воспитание благородных людей. Что формирует настоящий, а не квасной патриотизм — это литература, история, география.

История жизни наших великих людей, выдающихся ученых. Например, Иван Петрович Павлов, первый наш Нобелевский лауреат, не боялся писать руководству страны о том, с чем он не согласен. И к нему прислушивались. Но на организованном им международном физиологическом конгрессе хвалил и благодарил правительство.

То есть Павлов воспитывал, как мог, правительство. И наше правительство тоже нуждается, чтобы его воспитывали. Самомнение, что мы тут самые-самые, может довести до беды. Скажем, дореволюционное правительство перестало слушать, народ и специалистов, которые определяли образ России.

«СП»: А ученых слушать нужно…

— Конечно. Вот у нас уже фактически падение экономики: началось падение потребления электроэнергии и объема грузоперевозок.

Значит, объем производства сокращается в целом. И пока оснований для роста нет. Инфляцию можно подавить, но рост экономики при этой инфляции будет 1%.

Уже денежные доходы населения в самых бедных регионах Китая больше, чем денежные доходы в самых бедных регионах России. Сколько можно говорить, что у нас хорошо. Есть проблема, давайте вместе решать. Вы когда-нибудь слышали, чтобы послушали нас, ученых, вот эти министры и так далее? Им же ничего не нужно, они всё знают.

Ещё, например, мы боимся потепления климата. Конечно, это усложнит нашу жизнь. Но что интересно: даже по американским спутниковым данным, подтвержденным данными измерений на земле, Россия углекислого газа поглощает в два раза больше, чем выделяет. То есть наши зеленые массы обслуживают весь мир.

И упрекать нас в том, что мы «грязная страна» с парниковым газом, неправильно. Наоборот, мы сохранили леса, а Европа вырубила свои леса и теперь хочет, чтобы весь мир за них отвечал. Нет, вы вырубили, вот за отсутствие зеленой массы и платите, и платите в том числе нам, чтобы мы эти леса тоже сохраняли.