Лепра уже не та

Закрытый сайт с платным доступом — у нас пока не сложилось никакой традиции по этому поводу, то есть непонятно, стоит ли обсуждать публикации, недоступные широкому кругу читателей, а если обсуждать, то как, давать ли ссылки, указывать ли цену и т. п. Я тоже колебался, стоит ли об этом писать, и, пока колебался, даже написал в твиттере, что вот, мол, напишу колонку про одно обсуждение на «Лепре». И мне читатели сразу в ответ — Pitertv, да? Да, именно; то есть, оказывается, и на закрытых сайтах с платным доступом бывают такие публикации, которые, как это называлось в старину, «взрывают интернет». То есть надо об этом писать.

Pitertv — это старый петербургский тележурналист, давно отошедший от дел и уехавший в Таиланд. Он написал вдруг на «Лепре» подробные воспоминания о своих знакомствах и встречах прошлых лет. Начал с принца Чарльза, смешная история, как принц попросил Запольского (Запольский — фамилия этого журналиста) дать подержать камеру, было ему интересно, каково это — ходить с камерой. «Надо заметить, что принц был с легкого бодунца, ну или просто излишне надушился чем-то очень похожим на запах коньячного перегара, краснолиц, игрив и несколько подвижен, хотя возможно, он просто очень хотел в туалет», — идеальная мемуарная интонация, и вот на эту интонацию среагировало какое-то невероятное количество людей с «Лепры», стали писать — расскажи, мол, еще, и ветеран продолжил свой рассказ. Про Высоцкого и Пола Маккартни, про Путина и Собчака, про Сахарова и Ельцина, Рохлина и Гребенщикова и еще новелл, может быть, сто, и было бы это в открытом доступе, это была бы сенсация, потому что так откровенно о своих великих современниках не писал никто, пожалуй, со времен «Алмазного моего венца». Чтобы было еще понятнее — вот кусочек про Шевчука: «Выехали с Ленфильма, проехали Каменноостровский мост, чувак слегка отогрелся и что-то замычал. Я ору — слышь, урод, тебе куда ехать-то?! Он лопочет „Васька, корабли“, типа проспект Кораблестроителей. Ну мосты не разводят зимой, значит поехали, отвезу. На Васильевском ору — дом какой. Он отвечает, сам лежит парализованный на полу, лицом вниз, морда в крови, сопли пузырями… Приехали к дому. я вышел, открыл дверь и стал его вытаскивать на улицу, но прежде чем тащить в лифт, достал какую-то тряпку и решил вытереть ему рожу. Тут надо сказать, что я ненавижу пьяных, хотя и сам бывал в почти такой же ситуации. Но все же не такой. Вытер я ему пьяное набитое мурло, и чувак вдруг опухшими глазами на меня смотрит и говорит, Дима, ты? Юра до сих пор эту историю вспоминает и говорить, что он обязан мне своей жизнью».

Мемуары онлайн — это еще и моментальная обратная связь. На каждую историю немедленно обрушивается хор восторженных комментаторов, что-то типа «читаю и передо мной встают картины», «в газетах такого не прочитаешь», «вот она, правда» и так далее. Как будто на окраине Москвы в гаражном кооперативе собралась районная молодежь и слушает кого-то постарше, бывалого, про армейскую службу, про тюрьму и работу на северах. «Мужик, давай еще». Кто-то из комментаторов, кстати, натурально пишет — сижу, выпиваю и жму F5, продолжай, продолжай.

Рассказчик продолжает, но иногда сбивается — вот как раз как с Шевчуком. Пишет, что спас его холодной зимой 1993 года, вытащил пьяного из сугроба, и Шевчук в благодарность за это посвятил его жене новую песню — «Ну эту, про осень, вы знаете». Какой-то умник переспрашивает — погодите, мол, ведь песня про осень — это 1992 год, то есть до описанного случая, но тут даже рассказчику не приходится вмешиваться, умника затыкают хором — да ну, мол, тебя, у него же много песен про осень, продолжай, рассказчик.

Рассказчик продолжает. Вот история про Листьева — носил усы, вел «Поле чудес», потом Березовский его убил. Кто-то снова вмешивается — а вот я читал, что не Березовский, а Лисовский. «А, Лисовский, Березовский, разве это не одно и то же?» — отмахивается рассказчик. Аудитория удовлетворена и получает новую историю — помните, сгорела гостиница «Ленинград»? Так вот, это ведь убийство было. Журналист Марк Григорьев приехал расследовать причастность Невзорова к расстрелу литовской таможни в Мядининкае, докопался до страшной правды, тут-то его номер и подожгли, я там был, я помню, — аудитория совсем ошарашена, и уже не найдется умника, который скажет, что пожар был в феврале, а таможню расстреляли в июле. Рассказывай, мужик, рассказывай. Раньше это называлось «врет как очевидец».

Аудитория «Лепры» — это то, что рекламщики в своих «медиакитах» называют премиальной аудиторией. Более продвинутые, более образованные, более обеспеченные. Люди, которые никогда не кликают на банеры «Известная телеведущая опять оскандалилась». Люди, которые не верят теленовостям. Люди, которые не ходят на выборы, даже если им пообещают за это продовольственный набор. Люди, которые не отвечают на письма от нигерийских юристов о наследстве. Люди, которых не проведешь.

Эти люди никому не верят, но, оказывается, даже они хотят кому-нибудь верить, и когда перед ними появляется загадочный тайский рассказчик — они выстраиваются перед ним в очередь, расскажи, расскажи, и он рассказывает, перемешивая правду и неправду, личные воспоминания и обрывки где-то прочитанного и услышанного, наблюдения и домыслы. Вот о Гребенщикове: «Он последнее время стал очень высокомерен, типа у него Слава Сурков в друзьях, орден на груди и передача на радио», — ну да, в газетах об этом много писали, но можно выдать газетный штамп за собственное впечатление, и аудитория станет аплодировать.

Все дело в том, что никакой «продвинутой аудитории» не бывает в принципе. Это как полумифические перестроечные эксперименты, когда в одной части собирали только жертв дедовщины, без собственно старослужащих, и почему-то очень скоро отношения в части все равно оказывались такими же, как и в любой другой — кто-то кого-то бил, кто-то кого-то унижал. Законы функционирования сообщества оказывались сильнее эксперимента.

Можно годами собирать на сайте людей, которые никогда не станут смотреть программу «Пусть говорят» и читать «Караван историй», но однажды окажется, что и им нужен свой «Караван историй», причем даже менее качественный, чем тот, оригинальный. Когда оказывается, что воду из крана пить нельзя, презираемый всеми обыватель из молчаливого большинства, зритель федеральных телеканалов и вообще крайне глупый человек, пойдет в магазин и купит пятилитровую бутылку питьевой воды, а кто-нибудь продвинутый и нестандартно мыслящий спустится к ближайшей грязной луже и наберет себе в ней воду для чайника. Мемуаристика журналиста Запольского на «Лепре» интересна не столько как собственно мемуаристика, а именно как эксперимент с «продвинутой аудиторией», которая при ближайшем рассмотрении оказывается такой же, как и непродвинутая, а в чем-то даже хуже ее, неискушеннее. Зрители Первого канала, по крайней мере, привыкли, что если Якубович говорит «Приз в студию», то через секунду на экране действительно появится приз, а не новый комментарий шарлатана с «Лепры».

Фото: Alexander Makarov/ facebook.com