Человеческий фактор

Прошлым летом, в разгар суда по делу «Кировлеса», я в шутку предложил Навальному пойти на такую сделку — ликвидировать Координационный совет оппозиции в обмен на свободу. Шутка заключалась прежде всего в очевидной несоразмерности предметов обмена — с одной стороны свобода, то есть почти жизнь, самое главное, что вообще только есть у человека, а с другой — Координационный совет, то есть прямая противоположность, нечто самое ничтожное и бессмысленное, то, чего не жалко. Обращаясь к власти, я писал тогда: «Тебе ведь так не нравился этот Координационный совет, ты так с ним боролась, что в какой-то момент он стал похож на человека-невидимку, видного только благодаря костюму, тобою же, власть, на него надетому».

Вероятно, шутка получилась не смешная, но прошло сколько-то недель, и сначала Навального не посадили, а потом, почти сразу же, и координационный совет перестал делать вид, что он существует. Очередные заседания срывались из-за не набранного кворума, самые заметные члены совета начали заявлять о добровольном из него выходе, причем, насколько могу судить, это была не последовательность личных инициатив, а скорее такое коллективное действие — по крайней мере, даже меня представители фракции приличных людей, назовем ее так, несколько раз просили выйти вместе с ними из координационного совета — мол, старик, зачем тебе это надо, ты все равно на заседания не ходишь, напиши заявление о выходе, мы сейчас все пишем. К осени, то есть к моменту, когда нужно было проводить выборы второго созыва координационного совета, его уже фактически не существовало, и только несколько радикалов, самыми знаменитыми среди которых были Андрей Илларионов и Сергей Давидис, всерьез говорили, что надо проводить новые выборы. Но никаких выборов, конечно, не случилось, координационный совет перестал существовать, и я бы вообще не вспомнил, что сейчас ему исполнилось два года, если бы в газете «РБК» не вышла соответствующая статья.

Я действительно после избрания в Координационный совет сходил только на одно заседание, на самое первое. Избираясь, я обещал, что если в деятельности совета обнаружится какое-нибудь дерьмо, то я сразу же об этом скажу; случай представился на первом же заседании, когда несколько уважаемых старых оппозиционных лидеров во главе с Гарри Каспаровым практически силой протащили на организационную должность в совете мутноватого чиновника Некрасова, работавшего раньше в администрации президента. Сотрудница Навального Люба Соболь, тоже член совета, потом напишет, что по итогам года это был самый стыдный эпизод с ее участием, но это уже не будет иметь значения. А тогда, в октябре двенадцатого года, я проголосовал против Некрасова, потом обругал его по матушке на камеру фильма «Срок», ну и на этом мое участие в Координационном совете закончилось, больше я на заседания не ходил и за дальнейшим наблюдал уже издалека — первые месяцы тон на заседаниях задавал популярный тогда муниципальный депутат Кац, который добивался и добился принятия подробнейшего регламента деятельности координационного совета (регламент принимали долго, до самого того момента, когда стало ясно, что он уже не пригодится никогда), а уже летом следующего года у меня случилось что-то вроде заочного звездного часа, когда с подачи Ксении Собчак совет несколько часов на очередном заседании обсуждал мое выступление на митинге на Болотной с песней «Все идет по плану» и решал, в какой формулировке мне должно быть за это вынесено порицание. Говоря о звездном часе, я понимаю, что никакой моей заслуги в нем не было — просто людям зачем-то был нужен показательный повод для превращения координационного совета в клоунаду, и я просто подвернулся под руку, ничего личного.

Я сейчас все это пишу, и испытываю неловкость — что это вообще такое, кому это может быть интересно? Никому, но ведь было восемьдесят тысяч избирателей, вполне ажиотажные выборы с дебатами на «Дожде», монологи Дмитрия Киселева в его передаче на тему того, что координационный совет это зло, потом серия не всегда жестких, но все же актов давления на многих членов совета от Константина Крылова до Рустема Адагамова. Это все укладывается в ряд вполне благоприятных стартовых условий, главное из которых — да, к координационному совету можно было относиться всерьез.

И то, что этого условия очень быстро не стало, то, что к координационному совету стало невозможно относиться всерьез — это был результат человеческого фактора, персональная заслуга конкретных людей. Оказалось, что если дополнить ЦК движения «Солидарность» Михаилом Шацем и Ксенией Собчак (да даже и националистом Крыловым) то на выходе все равно получится ЦК движения «Солидарность», ничего с этим не сделаешь. И вопрос, что лежит в основе этого неприятного принципа — дурной характер нескольких частных лиц или сознательный заговор, — этот вопрос мало того что не имеет доказуемого ответа, это еще полбеды, но он же не имеет и интересного ответа. Какая разница, почему именно у этих людей никогда ничего не получается? Никакой разницы.

Я шутил прошлым летом, что Навальному стоит пойти на сделку и обменять этот координационный совет на свободу по делу «Кировлеса». Если нафантазировать, что такая сделка действительно случилась, то Навальный большой молодец — не каждому ведь удастся обменять Каца, Давидиса и мое небесспорное пение хоть на что-нибудь.

Снимок в открытие статьи: Олег Кашин во время заседания Координационного совета/ Фото: Антон Новодережкин/ ТАСС