Плиев не осетин, Хрущев не русский

Если человек пишет развернутый ответ на твою реплику более чем двухлетней давности, и тем более если эти два с половиной года он потратил на сбор и изучение исторического материала, то мимо проходить нельзя. Осетина (национальность здесь важно указать, потому что задеты его именно национальные чувства) Магаса Дедякова возмутило, что я назвал генерала Плиева палачом Новочеркасска, и он пишет о Плиеве текст с продолжением, призванный, насколько я понимаю, доказать, что Солженицын и постсоветские историки оклеветали Плиева, и что на самом деле он непричастен к подавлению волнений в Новочеркасске в 1962 году. Исследование Магаса пока не опубликовано до конца, но я-то за эти годы вообще ничего нового о Новочеркасске не узнал, поэтому я буду рассуждать о нем, исходя из допущения, что в дальнейшем Магас убедительно и неопровержимо докажет невиновность Плиева.

То есть, наверное, если сейчас окажется, что танки Северокавказского военного округа пришли в Новочеркасск помимо воли командующего округом или тем более вопреки ей — да, очевидно, это будет интересным открытием, и если бы я видел свою задачу в том, чтобы просто поспорить о Плиеве, я бы мог поспекулировать насчет того, что такое открытие, конечно, снимает с генерала кровавый навет, но при этом уж точно не делает его героем — герой в ситуации, когда его танками вопреки его воле убивают безоружных людей, если бы и не застрелился, то, по крайней мере, со скандалом ушел бы в отставку или в тюрьму, а Плиев как командовал округом в дни новочеркасской трагедии, так и командовал еще шесть лет, и умер в свой постели, и все у него было хорошо до самой последней минуты. Просто если бы дело было только в этом, то я бы даже не стал спорить с Магасом Дедяковым. Но что-то мне подсказывает, что дело не только в этом.

Генерал Плиев — национальный герой осетин. Его конный памятник на высоком постаменте стоит в центре Владикавказа, и местные, показывая мне его, все как один поясняли, что Плиев и маршалом мог бы стать, но не стал только из-за личного конфликта с министром обороны Гречко (говорили, что он однажды выпорол Гречко кнутом — я даже верю, почему бы не выпороть, в самом-то деле), но в любом случае — это великий осетин.

И, значит, если мы с Солженицыным обвиняем Плиева в том, что именно он убивал восставших Новочеркасска, то мы обвиняем не его одного, а всех осетин вместе с ним — он же их национальный герой. Магас пишет это открытым текстом — в его изложении «антиплиевская» версия новочеркасских событий такова, что «толпу „расстреливали кавказцы“, да и во главе округа также кавказец».

И вот это обстоятельство кажется мне принципиальным. Относясь к Плиеву как палачу Новочеркасска, я никогда не думал о том, что я отношусь к нему как к осетину, более того — я совершенно сознательно не готов относиться к нему как к осетину.

Потому что если я начну воспринимать Плиева как осетина, то мне придется и к другим палачам Новочеркасска относиться сообразно их национальности. То есть мне придется тогда считать Хрущева, Козлова, Полянского и Ильичева, на каждом из которых уж точно лежит кровь Новочеркасска — русскими. А вот это, я уверен, более несправедливо, чем обвинять Плиева в том, что танками командовал он.

Если Плиев никого не убивал, а его называют убийцей — да, разумеется, это несправедливое обвинение. У осетин и у кавказцев вообще немного другая, чем у нас, планка общенациональной ответственности друг за друга, и они принимают обвинения в адрес своего героя на свой счет, то есть на счет всего своего народа — без проблем, их дело. Для меня, для русского, этнические русские среди палачей (и, конечно, не только в Новочеркасске — много ведь было этнических русских на гулаговских вышках, и в чекистских пыточных в роли следователей, и много где еще), напротив, повод обратить внимание на то, что эти люди — если и русские, то в самую последнюю очередь.

Даже когда советская власть отказалась от лозунгов интернационала и стала выпивать за русский народ, я не вижу в этом повода распространять на русских ответственность за преступления тех наших соплеменников, которые по глупости ли, по жестокости ли, или просто за неимением других карьерных предложений надевали на себя вохровский полушубок или чекистский реглан. Если ты идешь в услужение, давайте скажем жестко, антинациональной силе, ты прощаешься со своим народом, ты отстраиваешься от него, ты перестаешь быть его частью. Это правило не перестало работать и после исчезновения Гулага — советская номенклатура оставалась такой же антинациональной, как в тридцать седьмом году. Перестала расстреливать и пытать, но принцип самого ее существования ведь остался тот же — над народом и вне народа. Власть Брежнева, власть Ельцина, чья угодно власть, никому не подотчетная, самовоспроизводящаяся и всегда противопоставленная народу — ее что, можно назвать русской? На каком основании? На основании того, что, поскольку русских у нас большинство, в номенклатуру рекрутируют из народа? Простите, но это не основание. У номенклатуры нет национальности.

Я действительно боюсь, что на каком-нибудь очередном витке истории, когда российское государство изменится и станет относиться к своей хотя бы нынешней политике как к череде ошибок и преступлений — я боюсь, что в этом случае очень многим будет удобно возлагать ответственность за ошибки и преступления именно на русский народ и делать вид, что это русский народ принимал какие-то решения в Российской Федерации.

Я не знаю, когда это произойдет и произойдет ли вообще, но на всякий случай, уже сейчас, заранее хочу сказать — руки прочь от русского народа, русский народ ни в чем не виноват.

Осетинский, кстати, тоже — даже если выяснится, что руки генерала Плиева все-таки в крови.

Такие дела, дорогой Магас.

Фото: facebook.com/oleg.kashin