Выйти из тренда

Нужно хорошенько подумать, прежде чем о ней рассуждать. Ибо помимо цвета флажков, навязанных «воюющим сторонам» немногим более двадцати лет назад, различия между этими самыми сторонами установить крайне трудно. Даже упорно раздуваемый языковой вопрос на выхлопе даёт пшик — что в России, что в Украине в каждом регионе можно по нескольку мов откопать, но люди так и не почувствовали свою чужеродность друг другу; самопровозглашённых мовоклассиков как не читали, так и читать не будут, и все друг друга понимают, общаясь на самых разных и самых зубодробительных диалектах. Иное дело, кем и зачем раздувается этот самый вопрос.

Всерьёз задавшись целью установить непроходимые украино-российские различия, на деле видим одинаковые, в сущности, человеческие типажи. Неряшливые и неблагополучные, но не потерявшие оптимизма прокуренные трудяги, бесформенные, укутанные и упитанные тёти на рынках, клушами хлопочущие над колясками мамаши и коротко стриженые спортивноштанные озабоченные молодые отцы, богомольно-вредоносные бабки в неизменных платках… Наши люди, в наших, родимых, бесприютностях, листопадах и холодах. Даже фамилии-имена-отчества у них одинаковые, фактически неразличимые. Серьёзных различий между ними, разделёнными всё ещё фиктивными границами, на которых мерзавцы хотят возвести стены, по-прежнему нет. Можно, конечно, вспомнить в Украине отличающихся от прочих насельников галичан, а в России — чеченцев, например; но всё же не эти общности с исправно кошмарными имиджами раздули пламя той самой странной войны. Их инакостью воспользовались. И снова: кто и зачем?

Причины конфликта ищут на поверхности. «Виноваты хохлы, зазомбированные», — сообщил мне не один российский собеседник. Зомбирование действительно, идёт беспрецедентное, и фактически наравне с «хохлами» жертвами его стали проживающие в Украине «москали». Эти последние запросто расскажут вам про многовековую российскую оккупацию, по-рязански акая или по-нижегородски окая. Налицо грандиозная информационно-террористическая операция, и вовсе не факт, что те, кто сегодня со стороны потешается над скачущими не-москалями, в соответствующих условиях не стали бы её жертвами. В конце концов, многие из укоризненно цокающих сегодня языками при виде коллективного украинского неистовства русских патриотов во времена Ельцина пороли ахинею ничуть не меньшую и страдали упованиями ничуть не более здравыми.

Сейчас Россия, а значит, и её информационное поле, не столь дика и неблагополучна, поэтому соседское безумие поражает. Однако подобную операцию в перспективе запросто и с теми же итогами можно провести и против русских. «Дайте мне точку опоры, и я подниму Землю!» — говаривал Архимед. «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» — перефразировал его Ленин. «Дайте мне средства массовой информации — и я любую нацию превращу в стадо», — якобы сказал Геббельс. На самом деле Геббельс такого не говорил, но с помощью телевышек и интернет-клакеров сегодня действительно можно добиваться поразительных успехов в указанном направлении.

Констатировав опасный избыток зомбированности, неплохо бы поставить вопрос: откуда она, эта зомбированность, взялась? Очевидно, что её воспроизводство и приумножение обеспечивают влиятельные силы как внутри Украины, так и вне её; очевидно, что это им выгодно. И скачут, в полном соответствии с набившей оскомину речёвкой, по мозгам, городам и весям, и носятся в воздухе, отравляя его, прыткие трихины вражды. Русско-украинское разделение изрыгается из электронного вершителя судеб обывателя — телевизора, подконтрольного тем, кто жаждет властвовать. Властвовать над регионом, именно что разделяя — в случае зарубежных хозяев дискурса. Властвовать над отвалившейся вдруг на халяву делянкой, окончательно отделяя её и столбя — в случае хозяев внутренних. Именно эта потребность отделить и застолбить — причина того, что пророссийский якобы Янукович политику отделения продолжал, пусть в мягкой и расплывчатой, по сравнению с нынешними оголтелыми, форме.

Так что же произошло, что случилось, обернувшееся нынче кровавым безобразием, названным многими украино-российской войной и действительно немилосердно кромсающее и калечащее отношения граждан Украины и России?

С исторической точки зрения, два десятилетия независимости постсоветских республик — срок совсем несолидный. Поэтому нужно обратиться к истокам — к незабываемому девяносто первому году прошлого века, засвидетельствовавшему распад СССР. Первое в мире государство сверхидеи рассыпалось на кровоточащие обломки. Его весьма внушительное, наскоро разделённое, материальное наследие было разворовано и распродано. Образование, наука, медицина, на которые ориентировалась, по меньшей мере, половина мира, деградировали столь стремительно, что эта была уже не деградация, а катастрофа. Могучая армия, разползшаяся по суверенным казармам, чувствовала себя побеждённой и недееспособной. Народы Советского Союза впали в тяжёлую депрессию.

Что произошло, то произошло. Время действительно лучший лекарь. Жизнь кое-как налаживалась, собиралась, «устаканивалась». Девяностые уходили в историю; о них не хотелось вспоминать. Уставшие люди верили, что пережили в те тяжёлые и кромешные дни последний катаклизм. И впрямь, в сравнении с совсем недавними временами, жить стало спокойней, лучше и веселей. Маятник, вроде бы, качнулся в правильную сторону.

Беда заключалась и заключается в том, что тогда, в девяностые, в новоявленных постсоветских государствах критической частью собственности и власти завладела откровенно деструктивная прослойка, которую принято называть сегодня олигархической: паразитный социальный организм, из тех, что, по Гумилёву, умирают лишь вместе с носителем. Распад советской страны случился и был воспринят как разовое, шокирующее явление; однако и после этого процессы распада не остановились. Да, они замедлились, потерялись на фоне предшествовавшей катастрофы — резкого изменения действительности; но паразитический класс, рождение которого и знаменовала эта катастрофа, разросся и укрепился. Именно поэтому ни один из дораспадных показателей так и не достигнут.

И именно поэтому шоу должно было продолжаться. Постсоветские страны минус Прибалтика, прежде всего, славянская тройка — Беларусь, Россия, Украина — продолжали, пусть переругиваясь и переплёвываясь, существовать де факто как единый «народно-хозяйственный комплекс», но костлявая рука неумолимо искала слабое звено. Таким слабым звеном оказалась Украина. Россия обладала гигантскими природными ресурсами и получила в наследие самую компетентную и дееспособную часть советского управленческого аппарата; Беларусь была компактна, не настолько богата, чтобы на неё зарились мировые акулы, и к тому же волей случая получила крепкую авторитарную власть. Украина же, разнородная и богатая разнообразием, явилась слишком лакомым куском для олигархов внутренних и внешних, чтобы те не помешали ей обеспечить себе мало-мальски адекватную власть. Но этот кусок оказался слишком велик, чтобы проглотить его целиком; вот почему сегодня его делят, рвут на куски поменьше, рыча и брызгая хищнической слюной.

Распад продолжается, и ныне идущие боевые действия и есть горячая фаза этого распада. Никто не знает, как далеко зайдёт он в самой Украине; никто не знает, какая из постсоветских стран будет следующей. Опасность же такая существует для всех. Предотвратить её можно, лишь сменив сгнившую ментальную парадигму, нейтрализовав олигархически-паразитическую часть власти и поставив целью не распродажу ресурсов или стояние с протянутой рукой у европейских дверей, но свой полноценный проект, обеспечивающий позитивное развитие науки, образования, производства в первую голову. Обозначить ключевые «точки роста» и сделать национальной идеей не плач по несуществующей и несуществовавшей французской булке, но актуальное достижение этих самых точек.

А сделать это можно лишь вместе, сообща, собравшись на новых равноправных принципах — естественным образом, как самые близкие друг другу общности. Неожиданно для мировых воротил Россия приняла вызов в борьбе за Украину. Была ли это реакция безжизненного тела на удар током, в духе опытов господина Гальвани, или всё-таки движение пробуждающегося к жизни могучего организма? Как бы то ни было, Россия сделала очень серьёзную заявку на то, что она способна выйти из в тренда упадка, что ей под силу решение этих труднейших и грандиозных задач, и она вновь может объединить вокруг себя близкие народы. Ментально и идеологически эта великая страна всё ещё пребывает в том самом упадочном тренде, но миллионы российских друзей и симпатизантов по всему миру смотрят сейчас на неё с сопереживанием и надеждой на великое русское чудо — непостижимую способность возрождаться из пепла, словно птица Феникс.

Фото: Максим Никитин/ ТАСС