Привело ли воссоединение Крыма с Россией к расколу общества?

Так случилось, что часть моих коллег — публицистов и журналистов — оказалась в вопросе о Крыме, так сказать, по другую сторону баррикад. Среди них есть и мои многолетние близкие друзья, как Дмитрий Петров и Василий Жарков, есть и многолетние добрые приятели, как Сергей Митрофанов. Кстати, Петров и Митрофанов являются и моими коллегами в более узком смысле — они, как и я, регулярно публикуются на «Свободной прессе». И мне, при том, что я являюсь в большинстве вопросов единомышленником руководства «Свободной прессы», эта широта редакционной политики СП очень нравится.

Изо всех моих друзей и приятелей, не разделяющих моей радости от того, что «Крым наш», Сергей Митрофанов имеет наиболее горячий публицистический темперамент. Он, в частности, регулярно со мной полемизирует в социальных сетях. Впрочем, мои постоянные читатели на «Свободной прессе», наверное, заметили, что и я нередко поминаю Сергея в своих колонках тихим незлым словом. То же самое, разумеется, и в Фейсбуке.

Дней десять назад в ответ на очередной Сережин едкий фейсбучный «камент» я попросил его систематически изложить свои аргументы против присоединения Крыма к России. Сергей мою просьбу выполнил, причем, выполнил оперативно. Я же, наоборот, оказался не на высоте. Я уже собрался отвечать Митрофанову, но тут, как назло, приключился парижский теракт, после чего господа либералы начали нас «шарлить», так сказать, по полной программе. Я увлекся этой полемикой и не то, что Сергею вовремя не ответил, а, можно сказать, пропустил все приличные сроки.

А вчера мне подумалось: тема-то нашей с Сережей дискуссии вполне себе актуальная и публицистически значимая. Так чего же мне не ответить Митрофанову не в Фейсбуке, где это прочтет максимум пять тысяч человек, а на «Свободной прессе», постоянными авторами которой являемся мы оба, где это запросто может прочесть и в десять, и в двадцать раз более число читателей.

Теперь хочу привести исходный текст Митрофанова. Его, кстати, залайкали мои помянутые выше друзья и коллеги, и даже сам Глеб Олегович Павловский в каментах отметился:

«Виктор Милитарев попросил, чтобы я ему привел «антикрымовскую» аргументацию. Конечно, это все чудовищно скучно — снова объяснять, почему не современно пИсать на стол в общественном месте. Попробуйте, объясните! «Писать на стол в общественном месте нельзя, потому что… веками культурного просвещения в России подобные действия были признаны…». Довольно глупо получается. Толстого привлекать там, Достоевского… Чтобы цитатами бомбардировать: типа писать на стол классики не велели. Но раз просят объяснить — по тысяча первому кругу.

Самое лучшее доказательство — от обратного. Первое, вот вы совершили некий политический акт — и получили. Что получили — перечислять опять же нет особого смысла. Неприятности налицо. Про последующее «тяжелое положение» не пишет только ленивый. Констатируется и общественный раскол, и то, что существование империи теперь под вопросом Что касается бонусов, то они вообще не проглядываются. В историческом и геополитическом плане не достигнуто и никакого нового качества, того, что и раньше не имели. Крым раньше был более доступен, чем сегодня. Сегодня он пошел в обмен на страновое влияние России в мире и в частности на ближайшего славянского соседа, что создает качественно новую негативную ситуацию для русского этноса, быстро превращающегося в этнос-изгой, евреев 21-го века

Второе. Территориальные административные приращения — это вообще устаревшая политика 18 века и раньше. Обмен символического капитала (символического владения) на капитал вполне реальный по самому невыгодному курсу. Тренд идет на глобализацию, а тут какие-то пещерные люди с дубинками. Соответственно и провоцируют на то, чтобы к ним относились как к пещерным людям. В то же время для продвинутых россиян, уже готовых к современному миру, это оскорбительно, возникает конфликт между «продвинутыми» и «пещерными» внутри России. Несомненно, если победят пещерные — будем жить в пещерах. жечь лучину и облизываться на западные технологии. Чего удивляться, что «современная Россия» этому сопротивляется?

Третье. Семантическое доказательство. Речь адептов захвата приблизительно такова: «Что ж вы, крысы поганые, нас не понимаете» (к примеру, Можегов)). так это ведь речь давно проигравших свою Историю, «замороженных» откуда-то из ивангрозновских времен. Замороженных надо либо адаптировать к современному миру, либо снова заморозить, я думаю".

Итак, три аргумента. Негативные последствия для России от присоединения Крыма, архаичность политики «административно-территориальных приращений» и чудовищное хамство «крымнашистов». На самом деле, аргументов четыре. В первом абзаце у Сергея возникает слово «раскол общества», а во втором абзаце при противопоставлении «пещерных» и «современных» людей тема общественного раскола конкретизируется и усиливается. И на этом аргументе Митрофанова, я считаю, следует остановиться наиболее подробно, тем более, что этот аргумент использует не только Сергей Митрофанов, но и Глеб Павловский.

Но сначала пройдусь кратко по выделяемым Сергеем трем аргументам. Негативные последствия от присоединения Крыма к России действительно присутствуют, и если бы противники этого присоединения ограничивались только этим аргументом, то с ними можно было бы согласиться или, по крайней мере, спорить доброжелательно.

Но они почему-то никогда этим тезисом не ограничиваются. Никогда не говорят: «Вы что, с ума сошли? С Америкой поссорились. Она нам это никогда не простит. Будут серьезные трудности с экономикой, а с выездом за границу — и вообще хана».

Нет. Они, во-первых, чрезвычайно преувеличивают негативные последствия, как это видно и в приведенном выше митрофановском тексте. Во-вторых, они эти негативные последствия, так сказать, «объективируют». То есть, говорят о них не как о результате действия Америки против России, а как о естественном процессе. В-третьих, они никогда не могут удержаться, чтобы не поддержать Америку в ее, по их мнению, правоте.

И здесь постоянно используется хамский аргумент про «воровство». Что воровать нехорошо. Но чтобы использовать этот аргумент, требуется доказать, что Россия украла Крым у Украины. А не поддержала национальное самоопределение народа Крыма. И этого «крымненашисты» никогда не делают. Им достаточно для достижения убежденности в своей правоте сослаться на законодательство Украины, да на «признание Америки, абырвалг!», простите мой сарказм.

И эти разговоры про «воровать нехорошо», по-моему, сильно обесценивают исходную правоту тезиса, скажем, в формулировке Павловского, о том, что «риски от присоединения Крыма могут сильно превышать выгоды».

Но если первая группа аргументов Митрофанова откровенно слабовата, то вторая просто смехотворна. Скажу сильнее. Слушать сегодня сказочки про «тренд глобализации» даже не смешно. Последний парижский молочник, вернувшийся только что с митинга «Я Шарли», в курсе, что глобализация вовсе не естественный процесс, а политика Соединенных Штатов, направленная на удержание гегемонии в мировом масштабе. И я как-то предпочитаю находиться в консенсусе с этим парижским молочником и с Иммануилом Валлерстайном, а не с Сергеем Митрофановым.

Про «административно-территориальные приобретения» тоже смешно. Еще сто лет назад вся, можно сказать, Первая мировая война велась в значительной степени из-за Эльзас-Лотарингии. И после Первой, и после Второй Мировой войн Франция изо всех сил старалась оттяпать у Германии Рур с Рейнландом или хотя бы Саар. Это при том, что там французов вообще нет, одни немцы.

Еще можно вспомнить про массовые «административно-территориальные приращения» Польши и Литвы после Второй мировой войны. А уж весь распад Югославии и СССР был, на мой взгляд, одними сплошными административно-территориальными приращениями.

Так что Митрофанов имеет в виду, судя по всему, не любые административно-территориальные приобретения, а исключительно неодобренные вашингтонским обкомом. А посему, «устаревшие».

Третья группа аргументов еще смешнее. Тут вообще можно было бы ограничиться афоризмами. «Чем кумушек считать-трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?». Или, в крайнем случае, «„обе вы хороши“, — сказала Маргарита». Но не лишу себя удовольствия привести примеры.

Присоединение Крыма регулярно приравнивается к гитлеровским территориальным захватам, а лично президент России — к Гитлеру. Публицист Александр Морозов сравнил Путина в связи с присоединением Крыма с «человеком, который шапку украл».

В ответ на ироническую рецензию Шахназарова на фильм «Левиафан» его в Фейсбуке сравнивают с генпрокурором Вышинским и его обвинительными речами на процессах против врагов народа. Публициста Дмитрия Ольшанского называют «стукачом-неудачником».

Поддержку большинством населения нашей страны воссоединения с Крымом тот же Александр Морозов назвал «национал-социалистическим консенсусом». А уж когда Саша Морозов клеветнически объявил своего в недавнем прошлом близкого друга Сергея Шаргунова «вербовщиком наемников в Донбасс», я нарушил свое твердое правило не ругаться с лично знакомыми мне людьми в Фейсбуке, и начал яростно лайкать едкие памфлеты Мити Ольшанского, высмеивающие самым резким образом Сашу Морозова.

Так что, на этом фоне, можеговские «крысы», выглядят не столь уж брутально.

Но, как я уже говорил, самым важным из аргументов Митрофанова мне представляется его аргумент про «раскол общества». Я вот не пойму — Митрофанов с Павловским, что, шутят, когда говорят, что раскол общества у нас наступил «из-за Крыма»? Митрофанов действительно считает, что люди, называющие себя «продвинутыми», сочли своих оппонентов «пещерными» после Крыма?

«Каким образом можно преодолеть все еще дающий себя знать глубокий идейный и политический раскол в обществе?», — писал в 1999 году еще будучи премьер-министром Владимир Путин в своей статье «Россия на рубеже тысячелетий». Может, Митрофанов этой статьи и не читал, но уж Павловский-то читал точно. А по слухам, даже консультировал автора при написании.

И теперь вы, ребята, будете продолжать утверждать, что этот самый «глубокий идейный и политический раскол» наступил в нашем обществе только сейчас? И по вине Путина? А по-моему, правы не вы, а Путин, отлично понимающий, что этот раскол произошел много раньше.

По моим личным впечатлениям, по крайней мере, где-то году в 1990-м. Я хорошо помню, как многочисленные «деятели науки и культуры», которых приютил Сергей Кургинян в своем Театре на досках, стали хором рвать с Сергеем отношения, когда выяснилось, что он, в отличие от них, действительно придерживается социалистических и даже коммунистических убеждений, а не мимикрирует в перестроечном стиле.

Я уже писал на «Свободной прессе» и не поленюсь повторить, что не забыл, как подвергали остракизму всех, кто не придерживался «официально демократической» версии Вильнюса и Тбилиси. Как бесновались на любое упоминание о возможности участия иностранных спецслужб в деятельности народных фронтов. Как неистовствовали на любое допущение связей кавказских или среднеазиатских «демократов» с местной мафией.

Как зверели на любое самое робкое предположение, что у России, как и у любой другой страны, должны быть нормальные армия, спецслужбы и военно-промышленный комплекс.

Как травили всех, кто был не согласен с тем, что «радикальные рыночные реформы» — единственный путь преобразования экономики нашей страны. И уж, думаю, не я один помню, как завывала наша демократическая интеллигенция по поводу Верховного Совета РФ и «мордатых рож его депутатов». И уж все, наверное, помнят, как рыдала в прямом эфире центрального телевидения Лия Ахеджакова, призывая «нашу армию» спасти ее, Лию Ахеджакову, «от этой ужасной Конституции».

И так продолжается уже более двадцати лет. В 1994 году мы все обязаны были рыдать по невинноубиенному в мафиозных разборках за распил рекламного бюджета ОРТ Владиславу Листьеву не меньше, чем сегодня — по невинноубиенным карикатуристам-какашечникам.

Мы обязаны были рыдать по Ходорковскому, Навальному, Пусси Риот и по некой даме — юрисконсультанте Ходорковского. Иначе мы все были нелюди и фашисты.

И когда я говорил, что миграция у нас явно преувеличена и ее надо бы сократить, что в нацреспубликах у нас русских явно дискриминируют, и что при разборе драк между русской и нерусской молодежью постоянно применяется избирательное правосудие не в пользу русских, то годами слышал в ответ, что я фашистская мразь.

И когда я говорил, что олигархи с Ельциным ограбили страну, и что залоговые аукционы являются очевидно преступной сделкой, то годами слышал в ответ, что я «коммунячья мразь».

Так что, утверждать, что общественный раскол появился у нас или, по крайней мере, сильно углубился, после присоединения Крыма, мягко говоря, не вполне соответствует действительности.

Так что, дело вовсе не в расколе общества, дело совсем в другом. Вы, конечно, всегда были меньшинством. Численно соотношение «демократов» и «патриотов» можно в первом приближении определить через соотношение проголосовавших на парламентских выборах за СПС плюс «Яблоко» с проголосовавшими за КПРФ плюс ЛДПР.

Но, будучи меньшинством, вы, в отличие от нас, всегда «задавали тон». Может потому, что вы всю эту четверть века были самым крикливым из меньшинств с самым визгливым и громким голосом. На фоне которого услышать тихий голос молчаливого большинства было просто невозможно.

А может оттого, что вы всегда были «любимой женой падишаха». И как бы вас ни было мало, но власть всегда ориентировалась на ваши взгляды, а не на наши. Антонио Грамши в свое время назвал это «гегемонией».

И вот, и в самом деле, после Крыма, ваша гегемония с треском рухнула. Впервые с перестройки позиции власти, молчаливого большинства и лево-патриотического меньшинства совпали в главном. Не по всем вопросам, разумеется, но именно в главном. Отнюдь не только про Крым. Но, разумеется, как минимум и про Америку и Запад вообще.

И вот именно этого не вытерпеть, ни простить вы не можете. Именно это вызывает у вас натуральный скрежет зубовный и заставляет вас «обзываться Гитлером» и лепетать про «национал-социалистический консенсус».

Так что, никакого общественного раскола присоединение Крыма к России не вызвало. Оно вызвало всего лишь отчаянную истерику рукопожатного меньшинства, пришедшего в ужас от мысли о том, что его гегемония в общественном пространстве России наконец закончилась. Надолго ли? Даст Бог, навсегда!

Фото: Андрей Стенин/РИА Новости