Чем болеет Волгоград?

Город на Волге — солнечный, красивый, овеянный славой — признан самым депрессивным в России по итогам 2014 года. Таковы результаты исследования, проведенного департаментом социологии Финансового университета при правительстве Российской Федерации.

Изучали специалисты качество жизни людей в 37 российских городах с населением более 500 тысяч человек. Учитывались социально-экономические реалии на местах. В частности, состояние системы здравоохранения, работа образовательных учреждений и ЖКХ, благоустройство города. А также материальное благополучие его жителей.

Лучшие показатели по всем этим позициям, как оказалось, в Тюмени. За ней в рейтинге следуют Москва, Казань, Краснодар и Петербург. Замыкает «десятку сильнейших» Оренбург. В числе аутсайдеров - Астрахань, Омск, Ульяновск, Курган. Последнее место у Волгограда, где более миллиона жителей. И в этом смысле результат выглядит ещё более печальным. Ведь в большом городе и возможностей обычно больше для более-менее нормальной жизни.

Свидетельств тому, что живется волгоградцам год от года всё хуже, немало. Тут и скверные дороги, и преобладание смертности над рождаемостью, и низкие, по сравнению с другими городами-миллионниками, заработки. В среднем заработная плата не превышает в Волгограде 17,5 тысячи рублей. При этом самая высокая она у госслужащих, составляет порядка 33 000 рублей. Самая низкая — у работников гостиничного сервиса, 12,5 тыс. Чтобы понимать, чего стоят эти цифры, надо знать цены в местных магазинах, в частности, на товары первой необходимости. А те в большинстве своем мало уступают московским.

Впрочем, цифры сами по себе ещё не доказательство депрессивности того или иного населенного пункта. Бывает, и денег у людей немного, и ассортимент товаров в магазинах скуден, а живут, не унывают, строя планы на будущее. Потому, внимательно изучив местную статистику, корреспондент «СП» перешёл от неё к общению с местными жителями. На всякий случай заручилась я в своих беседах «полномочиями» одной знакомой вологодской семьи, задумавшейся о переезде «с милого севера в сторону южную». В семье болезненный ребенок, медики советуют родителям сменить климат. Они как раз сейчас выбирают, куда ехать, чтобы и климат был хороший, и с жильем, с работой, со школой не возникло проблем.

Одним из самых больших и промышленно развитых районов считается в Волгограде Кировский. На его территории расположены как минимум три крупных предприятия, составлявших в недавнем прошлом славу и гордость города. Набрала номер телефона одного из них, а именно — мебельной фабрики «Волгоградмебель». Это «старейшее мебельно-деревообрабатывающее предприятие Нижнего Поволжья по производству и реализации древесностружечных плит, в том числе ламинированных, а также по производству и реализации мебели, пиломатериалов, брусковых деталей и т. д. На сайте предприятия в разделе «требуется» целый список вакансий. В том числе, электромонтера и бухгалтера. То, что надо для моих знакомых из Вологды.

— Бухгалтеры уже давно не требуются, считать нечего, а электромонтер один нужен, — ответила на мой звонок Тамара Васильевна, начальник отдела кадров. Назвать свою фамилию она не сочла нужным. Была к тому же чем-то явно раздражена. Чем именно, выяснилось быстро.

— Звонят и звонят, будто не знают, что мы уже ничего не производим, никакой мебели и ДСП, — продолжила Тамара Васильевна. — Только обслуживаем оставшихся немногочисленных арендаторов. И всё.

«СП»: — У вас же такая большая фабрика, собственные магазины!..

— Была большой, свыше тысячи работающих. На сегодня осталось не больше ста человек. И магазины все уже проданы. Не живем, а выживаем.

То, что «Волгоградмебель» на грани выживания, связано, возможно, с перепроизводством этой самой мебели. С другой стороны, надо было, конечно, очень постараться, чтобы загубить фабрику «с именем», многолетними традициями.

Звоню на другое производство - ОАО «Химпром». Ещё недавно оно считалось «одним из крупнейших российских химических предприятий по производству химической продукции технического назначения». Производили здесь неорганические и хлорорганические соединения, полимеры, растворители, хладоны, пластификаторы и многое другое.

Из всех телефонов, указанных на сайте, дозвониться удалось только до справочной службы. Сотрудница по имени Надежда, диктуя номер отдела кадров, не удержалась от комментария:

— Звоните, конечно, туда, хотя все равно не примут ваших знакомых к нам на работу, ведь у нас с января идут массовые сокращения.

«СП»: — Случилось что-то непредвиденное?

— Производство пришло в полный упадок, стало вдруг нерентабельным. В мире таких заводов, как «Химпром», всего раз-два и обчелся. Со сбытом продукции никогда особых проблем не было. И зарплату получали хорошую. А теперь из 4 000 человек остались чуть более полутора тысяч, из них оставят, как говорят, не более 500−600. Я сама отработала здесь 36 лет. Мне всего три месяца до пенсии, не знаю, дотяну или выставят на улицу. Такие вот настали времена…

«СП»: — Как думаете, Надежда, всё это связано с антироссийским санкциями и последовавшим за ним кризисом в отечественной экономике? Или дело в чем-то другом?

— Санкции, может быть, как-то и сказались, но не думаю, что это главная причина. Проблемы у нас начались давно, вскоре после того, как завод обрел статус акционерного общества. Впечатление было, что он не особо нужен акционерам, а вот его корпуса, техника, территория, которую занимает, их очень интересовала.

«СП»: — А кроме вашего «Химпрома» есть, где в городе работать по соответствующим специальностям?

— Есть большой завод «Каустик», кто успел из специалистов, уже перебирался туда. Но рабочих мест там, понятно, на всех все равно не хватит. Главная проблема сейчас у нас в городе - найти работу. Отсюда и настроения, в основном, пессимистичные. Такого даже в тяжелые 1990-е годы не было. Тогда, несмотря ни на что, верили, что все наладится, что построим новую страну, мечтали о чем-то. А сейчас вообще ничего не понятно — во что верить, на кого надеяться. Вот губернатор у нас новый, скоро год, как приступил к обязанностям. Вроде много ездит, с людьми общается, изучает ситуацию. А толку?

В мэрии Волгограда разделяют пессимизм населения, объясняя, впрочем, его не ошибками администрации, а «обстоятельствами непреодолимой силы», к коим относят санкции западных держав во главе США против России. Мол, мы бы и рады что-то изменить, но сами понимаете…

Примерно также отреагировали на итоги социологического исследования и в Ульяновске, в Кургане, отказавшись от каких-либо комментариев. То ли сами впали в депрессию из-за многочисленных проблем, то ли просто не знают, как реагировать.

А кто знает?

— Я! — Вызвалась Елена Бабич, экс-депутат парламента Северной столицы, ныне руководитель движения «Санкт-Петербург — духовная столица». — Наш город тоже можно назвать депрессивным из-за малого количества солнечных дней в году. А солнечный свет, давно установлено, значит очень много для психологического состояния людей любого возраста. Особенно в эпоху разного рода кризисов. Здесь вообще всё в комплексе: проблемы в экономике, какие-то личные неурядицы, дефицит солнца. В России первой серьезно обратила на это внимание Валентина Матвиенко, в пору, когда была питерским губернатором. По её инициативе в городе стали высаживать гораздо больше, чем привыкли, цветов, причем, преимущественно радужных, жизнерадостных оттенков.

«СП»: — Извините, Елена Владимировна, до цветов ли, когда предприятия закрываются, люди лишаются гарантированного заработка, возможности кормить семью?

— Так я про это и говорю! Сначала нужно поднять людям настроение, укрепить их душу оптимизмом и верой в то, что всё у них получится. Вот вам доказательство. Сразу после окончания Второй мировой войны в Голландии в огромном количестве начали высаживать тюльпаны. Целые кварталы тюльпанов! Их избыток продавали за рубеж, зарабатывая тем самым на восстановление своего разрушенного войной хозяйства. И сейчас, как вы, наверное, знаете, это государство является лидером по производству и сбыту этих замечательных цветов.

Своя точка зрения у московского политолога Константина Крылова.

— Причины депрессивности малых и больших российских городов не только в проблемах экономики, — считает Константин Анатольевич, — но в большей степени в ненужности людей, в них проживающих. То есть, нет идеи, ради которой стоит жить, а не влачить существование, которая бы вдохновляла и настраивала, в том числе, на трудовые подвиги.

«СП»: — Современная молодежь называет это «движухой».

— Да. И она, эта самая «движуха», дороже денег. Часто слышу: где экономика, там и жизнь. Но гораздо чаще экономика идет за жизнью, а не наоборот. Свежий пример. В маленьком симпатичном городке Мышкине, не один год буквально пропадавшем, уезжала молодежь и все работоспособные граждане, пустели и разрушались дома. А сейчас наблюдается самая настоящая «эпоха Возрождения». Там разработали и успешно реализуют проект, связанный с названием города. И он работает!

А в Перми несколько лет назад попытались «взбодрить» народ перфомансами Марата Гельмана, но ничего хорошего из этого не вышло. Потому что всё то, что предлагал пермякам галерист Гельман, причем, с позиции столичного высокомерия — учитесь, мол, провинциалы, было им откровенно чуждо. Ставку надо было делать на местную культуру. Она в тех краях удивительна, самобытна. Чего стоят одни только резные деревянные скульптуры, предмет зависти многих иностранцев!

Вот два краеугольных слова-камнях в борьбе с депрессией: «местная» и «культура». Вокруг них всё должно «крутиться». Тогда никакой «депрессухи» не будет.

Снимок в открытие статьи: Волгоград. Вид на город/ Фото: Рогулин Дмитрий/ ТАСС