Русская Эбола

Россию охватила странная эпидемия. По всей стране бушует какая-то загадочная болезнь, и сообщения об очередном летальном исходе уже не удивляют. При эпидемиях так бывает всегда; смерть одного — трагедия, смерть многих — статистика.

Вот подряд, наугад новости за январь и февраль:

— Медвежьегорск, Карелия, 3 января. Мужчина, возраст не указан, в протоколе написано, что пьяный. Задержан, доставлен в отделение, умер;

— Барнаул, 4 января. Мужчина, 37 лет. Написано, что пьяный. В отделении мужчине стало плохо, он умер;

— Петербург, 9 января. Женщина, 33 года. У женщины дома громко играла музыка, соседи вызвали полицию, полиция приехала и забрала женщину, в отделении женщине стало плохо, и она умерла;

— Холмск Сахалинской области, 14 января. Мужчина, 33 года, административное задержание, помещен в изолятор, найден мертвым. В протоколе написано, что повесился;

— Рязань, 15 января. Мужчина, 45 лет. Написано, что пьяный. Задержан, доставлен в отделение. В отделении начал издавать хрипы, умер;

— Киров, 16 января. Мужчина, 34 года. Задержан и доставлен в полицию для проверки на причастность к краже. Почувствовал себя плохо, умер;

— Петропавловск-Камчатский, 26 января. Мужчина, 45 лет. Доставлен в краевой наркологический диспансер, оттуда зачем-то (пишут, что «вел себя неадекватно и агрессивно») увезли в дежурную часть краевого УМВД. Помещен в камеру, в ней же и обнаружен мертвым;

— Березовский район Ханты-Мансийского округа, 27 января. Мужчина, 51 год. Написано, что пьяный. Доставлен в полицию, почувствовал себя плохо, умер;

— Челябинск, 2 февраля. Мужчина, 51 год. Задержан по подозрению в краже в супермаркете. Доставлен в ОВЛ Аргаяшского района, там неожиданно почувствовал себя плохо. Умер;

— Магнитогорск, 3 февраля. Мужчина, 64 года. Вызван в полицию в качестве свидетеля по делу о хищении горючего. Почувствовал себя плохо, умер;

— Краснодар, 4 февраля. Мужчина, 32 года. Написано, что пьяный. Доставлен в отделение, помещен в камеру, ночью стало плохо, умер;

— Краснодарский край, станица Павловская, 8 февраля. Мужчина, 33 года. Задержан за правонарушение (не уточняется). В отделении стало плохо, умер;

— Хабаровск, 8 февраля. Мужчина, 44 года. Задержан за распитие спиртного, доставлен в отделение, во время составления протокола почувствовал себя плохо. Умер;

— Кострома, 9 февраля. Мужчина, 18 лет. Задержан за мелкое хулиганство, доставлен в отделение, там же и умер;

— Ростов-на-Дону, 9 февраля. Мужчина, 39 лет. Доставлен в полицию для опроса по заявлению о взломе двери. Умер;

— Киров, 11 февраля. Женщина, 54 года, задержана за мелкое хулиганство. В отделении почувствовала себя плохо, умерла;

— Бийск, 12 февраля. Женщина, 61 год. Задержана по подозрению в мошенничестве. Стало плохо, умерла;

— Москва, 16 февраля. Мужчина, возраст не указан. Задержан при попытке похитить платежный терминал в магазине. Плохо стало прямо во время задержания, умер по дороге в больницу.

Это то, что гуглится с первой попытки. Со второй нагуглится еще больше. Люди в отделениях полиции умирают каждый день. Как и во всякой эпидемии, описания смерти абсолютно однотипны. Человеку становится плохо, полицейские вызывают врачей, а сами пытаются оказать помощь, но тщетно, врачи приезжают уже к трупу. И еще в каждом сообщении есть обязательная фраза — «по факту смерти проводится проверка». Фраза обязательная, но на самом деле именно что необязательная, дежурная — проверка-то проводится, но, как правило, никто не слышал о том, что они там напроверяли.

Иногда удается поставить диагноз, почему-то очень часто звучит тромбоз легочной артерии, или просто сердечная недостаточность. Людям и в самом деле часто, очень часто становится плохо с сердцем, и по теории вероятности логично, что сколько-то из носителей сердечной недостаточности по несчастливому стечению обстоятельств в момент неизбежной смерти оказываются в полиции. Но не каждый же день!

Стоит, между прочим, иметь в виду, что, если смерть вдруг запаздывает, человек успевает доехать до дома или до врачей и рассказать, откуда именно у него взялись неожиданные проблемы со здоровьем. Так случилось 26 января в Белгороде, где задержанный и потом отпущенный гражданин успел рассказать врачам, что в полиции его избивали, и только после этого умер. Его избили в полиции, и после этого он умер — сенсация, правда? Вы удивлены?

Десятки моих соотечественников в течение двух неполных месяцев (если считать годы, то будут сотни) оказались объединены одной общей судьбой — задержан, доставлен в отделение, внезапно почувствовал себя плохо, умер. Такая вот русская Эбола, смертельная болезнь, ежедневно утаскивающая на тот свет самых разных людей, мужчин и женщин, молодых и старых. Каждый день или почти каждый день в России кто-то внезапно умирает в отделении полиции. Это нормально?

Я не берусь утверждать, что в каждом из этих десятков случаев речь идет о смерти в результате физического воздействия со стороны полицейских, но я не верю, что полицейские участки обладают каким-то загадочным мистическим качеством, обеспечивающим повышенную смертность от тромбозов и инфарктов именно в этих стенах. Если новости каждый день приносят внезапную смерть в полицейском участке, то речь действительно идет о какой-то странной эпидемии, нуждающейся в точном выяснении ее причин, локализации и эффективной борьбы с нею. Это менее интересно, чем Донбасс, это не вызовет бурных обсуждений в социальных сетях, да и скучно читать заунывно повторяющиеся одинаковые истории — «Умер, умер, умер». Но вы уверены, что умирать всегда будет кто-то другой, не вы? Я по поводу себя совсем не уверен, и я боюсь этой эпидемии, и хочу, чтобы все ее боялись, потому что она страшная, и ее нужно остановить.

Фото: Сергей Карпов/ ТАСС