Антисоветизм и антикоммунизм как псевдонимы русофобии

Вот прошло уже около трех месяцев с тех пор, как я задумал эту статью, и я, наконец, за нее взялся. И думаю, что тянул я с ней, придумывая разные оправдания, неслучайно. Конечно, подсознание прямому контролю не поддается, но у меня есть все же сильные подозрения в том, что мое нежелание писать этот текст имеет серьезные причины.

Дело в том, что я с юных лет считаю себя антисоветчиком и антикоммунистом. И, в общем-то, и сейчас не собираюсь менять убеждения. Но все-таки, судя по всему, мне очень неприятно признавать, что большая часть моих в этих убеждениях единомышленников, оказалась, прямо скажем, сволочами. Причем речь идет не просто о том, что они, по меткому выражению Зиновьева «метили в СССР, а попали в Россию», похоже именно Россия и русский народ их с самого начала не устраивали ничуть не меньше, чем либералов.

Но, прежде чем перейти к изложению моей основной мысли, я все-таки хочу пояснить, в каком смысле считал и считаю себя антисоветчиком и антикоммунистом. А то обязательно найдутся дотошные читатели, которые начнут обвинять меня в том, что я против «советской власти», то есть против делегативной демократии, а раз антикоммунист — значит противник социальной справедливости.

Поэтому вношу уточнения. «Советской властью» в годы моей юности и молодости в тех кругах, в которых я вращался, называли существующий политический режим. И еще говорили «Софья Васильевна» или «Софья Власьевна». И психологически явно имели в виду советскую власть не во всей ее истории, а именно наличный хрущевско-брежневский режим. Как я сейчас задним числом могу сформулировать — политический режим, существовавший между двумя госпереворотами, 1953 и 1991 годов.

И под «коммунизмом» я, естественно, имел в виду не вообще социалистическую идеологию, и даже не идеологию марксизма. А скорее ту чушь, которую под видом «диамата», «истмата» и «научного коммунизма» преподавали в ВУЗах, и тот бред, который несся по телевизору и «вопиял» в официальных партийных документах.

И неприязнь к советской власти, кстати, тоже никогда не была у меня неприятием социалистического строя. Советскую модель социального государства я с юности весьма высоко ценил. Да и к плановой экономике и госсобственности относился вполне лояльно.

Меня чрезвычайно бесила идиотская пропаганда, несшаяся со всех экранов. У меня вызывали сильнейший гнев попытки советского начальства запретить мне публично обсуждать те темы, которые я считаю нужным обсуждать, и запретить мне читать те книжки, которые мне интересны. Ну, и еще меня чрезвычайно раздражало низовое советское начальство, с которым мне приходилось сталкиваться на работе. Раздражало своей тупостью, невежеством, невежливостью и угрюмым хамством.

Так что, может быть, я и не совсем типичный антисоветчик. Потому что в 80-е годы я неожиданно для себя узнал, что у огромного количества моих знакомых претензии к советской власти и коммунистической идеологии несравненно более обширные, фундаментальные и радикальные.

Но, так или иначе, я считал себя антисоветчиком, симпатизировал белой гвардии и считал, что окажись я на той гражданской войне, то обязательно бы ее в меру сил поддержал. И, конечно, исходя из своих русско-патриотических взглядов, считал советскую власть антирусской. Сейчас сказали бы «русофобской», но тогда этого слова еще не было.

И свою тягу к социальной справедливости я не зря еще в конце 80-х годов определил как «социал-демократические убеждения». При том, что я по своим взглядам очень близок к тогдашним и нынешним коммунистам, но слово «социал-демократ» для меня подчеркивало отсутствие преемственности от РСДРП (б) — ВКП (б) — КПСС.

Все это, разумеется, не мешало мне с того же самого конца 80-х примыкать к лево-патриотическому лагерю. И, в общем-то, эти убеждения я разделяю и по сей день. Другое дело, что в лево-патриотическом лагере никогда не было полного единства мнений. И дело тут отнюдь не только в понятных разногласиях между «красными» и «белыми» патриотами.

Разделение шло и по другим основаниям. Например, мы всегда очень по-разному относились к некоторым характерным качествам нашего народа. Одни из нас любили восхищаться «долготерпением, смирением и кротостью русского нарда». Другие, и я в том числе, относились к этим же качествам гораздо более критично.

Хорошо помню, как в начале 1992 года я говорил Александру Андреевичу Проханову: «Ведь все это смирение с долготерпением, не дай Бог, приведут к тому, что наш народ будет восхищаться Ельциным и „смиренно терпеть“ его точно также, как восхищался советской властью и терпел ее, а до того — царями». И, кстати, я в своем прогнозе оказался прав.

И эти раздражающие нас в нашем народе качества мы иногда обозначали словом «совок». Имея в виду под ним именно злокачественное долготерпение. «Лишь бы не было войны». Конечно, наши «красные» товарищи критиковали нас за такое словоупотребление. И постепенно слово «совок» было заменено, кажется, с легкой руки Эдуарда Вениаминовича Лимонова, словом «овощ». И это ругательство прижилось. Оно и сегодня весьма распространено в «бело-националистической» среде.

Но при всем моем раздражении на «совков» и «овощей» мне и в страшном сне не могло присниться, что «совками» будут называть русских людей не за излишнюю терпеливость по отношению к властям, а, наоборот, за пробуждение русского национального сознания. И что делать это будут мои бывшие товарищи по патриотическому движению, продолжающие считать себя русскими националистами и белыми патриотами.

А между тем, это сегодня чрезвычайно распространено. Прежде всего, разумеется, в обсуждениях «украинско—новороссийской» темы. Совками, советскими людьми, людьми с советской психологией обзывают русских и русскоязычных жителей Новороссии и Слобожанщины. За то, что им не нравится необандеровская политическая риторика, за то, что они отвергают «власовскую» историографию Великой Отечественной войны, за то, что они протестуют против сноса памятников Ленину и продолжают считать, что в советское время им жилось лучше, чем живется на сегодняшней Украине.

Более того, такая оценка распространяется не только на политические взгляды русских и русскоязычных жителей «Юго-Востока», но и на взгляды русских в России. Причем, речь идет не просто о политической полемике «белогвардейских» взглядов с взглядами «советскими». Нет.

С неимоверной наглостью люди, именующие себя русскими националистами, отказываются признать принадлежность людей, разделяющих «советские» взгляды к русскому народу. Да-да. Вы не ослышались. Если ты возражаешь против сноса памятника Ленину или считаешь, что «деды воевали», или носишь георгиевскую ленточку — то ты не просто «ватник и колорад», ты этнически нерусский человек.

Именно этим наши псевдорусские псевдонационалисты объясняют свою поддержку нынешней украинской «революционной власти». Им плевать, что ненавистная им «советская психология» сочетается у презираемых ими «совков и овощей» с борьбой за русский язык и русскую культуру.

От этих якобы националистов можно услышать фантастические вещи. «Мы, русские, имеем дурную привычку — десятилетиями, а то и столетиями жить на чужой земле и не удосуживаться выучить государственный язык». Извините, но на территории Новороссии и Слобожанщины великороссов с момента заселения этих территорий всегда было в два-три раза больше, чем малороссов. Так что, извините, мы живем не на чужой земле, а на своей.

Приходилось слышать и более мягкие, но столь же фантастические утверждения. «Странно, что жители Донбасса не понимают, что жить по советским правилам и привычкам через более чем 20 лет возникновения независимой Украины невозможно. Естественно, что любое нормальное суверенное государство будет проводить соответствующую политику».

Мне тоже странно. В Европе, которая так нравится нашим «националистам» и «белогвардейцам», почему-то считают совершенно иначе.

И уж особенно комично, когда «идейный белогвардеец» Андрей Зубов неожиданно защищает «суверенитет Украины» и обвиняет РФ в нарушении не только «украинских законов и международного права», но и в нарушении советских законов. С каких это пор Зубов, полностью отрицающий легитимность и законность Советского Союза, стал защитником СССР?

Да и с каких пор Зубов, признающий исключительно законность и легитимность Российской империи, стал защитником суверенитета Украины? Иван Александрович Ильин уж совсем был готов задружиться с гитлеровцами ради священной войны с большевиками. Но узнав, что необходимым условием такого союза является признание суверенитета Украины, немедленно нацистов проклял.

И особенно меня изумило, когда я узнал, что вся эта идеология о непризнании советских людей русскими возникла отнюдь не вчера. Оказывается, некоторые русские воевали в Приднестровье на молдавской стороне. И уже тогда говорили, что воюют не за молдаван против русских, а воюют вместе с молдаванами против советских людей.

Более того, оказывается, этой идеологией в то же самое время были вооружены русские наемники, воевавшие на стороне хорват против сербов в Хорватии и в Боснии. Только они уже называли «совками» не русских, а сербов.

Так что болезнь эта оказывается весьма давняя и запущенная. Честно, говоря, не знаю, как ее лечить. Да и лечится ли она — тоже не знаю. Но на символическом уровне у меня есть одно предложение. Они не считают нас с вами русскими? Отлично. Давайте дадим им симметричный ответ. И не будем считать русскими их. Тем более, что у них, как оказалось, есть Родина. Европейская, причем. Это — Хорватия, Молдова, страны Балтии и, разумеется, ридна нэнька Украина.

Вот пусть они туда к себе и уматывают. А мы им на прощание ласково пропоем «чемодан — вокзал — Тернополь!». Ну или там «чемодан-вокзал-Паланга!». Кому что больше нравится.

Фото: Сергей Кузнецов/ РИА Новости