Единственный европеец

Олег Кашин о Петербурге и варварах

12678

Когда взрывают Пальмиру — это, конечно, задает очень высокую планку варварства. На таком фоне назовешь (да и называют) варварством дебош пэтэушника в Манеже, и это прозвучит нелепо — слишком мелко по сравнению с Пальмирой.

И с барельефом Мефистофеля в Петербурге — то же самое. Стандартная риторика стандартных градозащитников — ну послушайте, они же нас давно приучили, что с одинаковым придыханием будут рассказывать и о настоящем шедевре, и о собачьей конуре. Не работает здесь градозащитная риторика. Деталька декора столетнего (всего лишь столетнего, не тысячелетнего) жилого дома — это совсем не Пальмира, сравнивать тех рабочих, которые ее оттуда сковырнули, с ИГИЛом* — глуповато как-то.

Кто не следил, расскажу. В Петербурге построили и готовятся освящать новую церковь Ксении Блаженной. На беду, через дорогу от церкви на Лахтинской улице стоит шестиэтажный модерновый доходный дом, на фасаде которого до этой среды был раскрашенный барельеф Мефистофеля — то есть дьявола (по другой версии — это изображение артиста Федора Шаляпина в соответствующем образе). На днях высотные рабочие водрузили на новом храме крест. Спустя день или два такие же или те же самые (очевидцы спорят) высотные рабочие молотками сбили с фасада шестиэтажного дома фигурку демона, остался только плащ, а в середине его — некрасивая дыра.

ИГИЛ, варварство — комментариями такого рода уже полны социальные сети, и много таких комментариев еще будет, но нет, это не ИГИЛ. Это не фанатичные маньяки, наводящие ужас на всю планету — это наши совершенно обычные высотные рабочие, простые жители Санкт-Петербурга или Ленинградской области, обыкновенные российские обыватели, у которых такая работа, и которые со своей работой прекрасно справились — отломали Мефистофеля и без потерь забрались обратно на крышу, переоделись из спецодежды в обычные свои джинсы, ушли домой пить чай и смотреть телевизор.

Рабочих кто-то нанял, но, кто бы он ни был — это тоже совершенно точно не маньяк и не фанатик. Обычный россиянин с деньгами. Уверен, у него и в мыслях не было, что уничтожение старинного барельефа — это варварство. Уверен, он руководствовался самыми благими намерениями.

И даже несложно догадаться, как именно можно сформулировать эти намерения. Новый храм, а напротив него изображение дьявола — это непорядок. Надо восстановить порядок. И в представлении очень многих современных россиян порядок именно так и должен выглядеть — если напротив храма висит демон, то демона надо уничтожить. И плевать, что этот демон пережил восемнадцатый год и сорок второй, что под фигуркой этого демона проходила жизнь самых знаменитых и самых разных петербуржцев этого века — Блока и Зиновьева, Жданова и Ахматовой, Бродского и Гранина, Лихачева и Собчака, Путина, в конце концов. Никому из них демон не мешал, а тому неизвестному герою, который нанял монтажников-высотников — помешал. Потому что в Петербурге теперь такие порядки.

Именно в Петербурге, да, вот такая ирония судьбы — блистательная европейская столица, город серебряного века и блокады, город русского авангарда и русского рока достался теперь комсомольско-чекистскому жлобью, у которого такая мода — быть подчеркнуто набожными. Раньше у таких людей в моде была золотая фикса во рту, теперь — сверкающий тем же, что и фикса, оттенком золотой крест на груди. Петербург всегда был полон легенд и захватывающих историй. Все легенды Петербурга десятых годов XXI века связаны с потешной набожностью городского начальства. Говорят о тайных монахах, оборудовавших в Смольном свои кельи, о мораториях на подписание документов во время постов, о закреплении за каждым чиновником персонального святого, как будто чиновники существуют, чтобы почитать святых, а не обеспечивать сносную жизнь горожанам. Самый русский и самый европейский город России стараниями случайных людей, которым он достался, превратился черт знает во что. Очень велик соблазн скаламбурить про Северную Пальмиру, но нет, это не Пальмира, это снова, как в семидесятые, «великий город с областной судьбой». Это не тот случай, когда фанатики уничтожают сокровище мирового масштаба — но это хуже, потому что тупой и бессмысленный чиновник, прикрывающий золотым крестом дырку на месте, где у нормальных людей душа, выковыривает душу и из целого города, не понимая при этом, что он делает. Он не варвар, он именно что типичный представитель той социальной группы, которой сегодня принадлежит Россия.

Давняя пушкинская формула, что в России единственный европеец — это правительство, им самим, уверен, нравится. Всякий, кто общался в жизни хоть раз с российским чиновником, знает, что чиновник так и относится к своей чиновничьей миссии — да, он белый человек, которому судьба доверила управляться с этими беспомощными бедняжками, которым дай волю — они все пропьют, а в тех местах, которые пропить не получится, устроят помойку. Чиновник в России искренне чувствует себя белым человеком среди диких туземцев, и это чувство мешает ему заметить, до какой степени дик он сам.

Но есть один секрет — пушкинская формула давно не работает. Чиновник в России давно одичал и деградировал, и он не может принести ничего хорошего на вверенный ему участок. Нет, единственный европеец в России — это как раз город Петербург. И этот европеец, как не раз уже бывало, выдержит атаку дикарей и обязательно отомстит им. Артист Шаляпин в черном плаще войдет в бывшее здание Ленинградского обкома партии, постучится в двери монашеской кельи, оборудованной в обеденном зале блокадных времен, войдет туда и спросит с них за все.

Этот город победит. Знаменитая ленинградка вернется в родной эфир, а временщики, навязывающие городу допетровские бородатые стандарты, исчезнут навсегда.

* «Исламское государство» (ИГИЛ) признано террористической организацией, деятельность которой в России официально запрещена решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года.