Гонимые, палимые, самые любимые

Был в России один художник и сочинитель, но, испытав высокое чувство негодования по причине крымских событий, махнул за рубежи.

Пишет теперь там статьи про донбасских зомби, позорные стихи Пушкина, посвящённые клеветникам Европы, про позорные стихи Бродского на отделение Украины, про российский фашизм и дегенерата Моторолу.

Публиковался и я в былые времена в одном всероссийском журнале, красивом, рассказывающем нам всякие истории про разных людей, и был я там одним из самых читаемых авторов. Ныне покойный редактор этого журнала, чудесный дядька Чернов, между прочим, самый настоящий, только не нынешнего пошиба, а какого-то другого — либерал, привечал меня.

Потом, когда Чернова похоронили, туда пришли другие люди, тётенька какая-то, и после одной моей, очень, крайне сдержанной предложенной им статьи, где были просто поименованы Стрелков и Моторола, меня разом перестали там публиковать.

А на днях беру этот журнал в руки — а там у нас теперь негодующий художник и сочинитель пишет.

«Как мило», — подумал я.

Признаюсь, помимо этого журнала — сразу несколько ведущих журналов нашей страны — сразу после или ещё во время Майдана приостановили своё сотрудничество со мной. Поимённо называть их не буду, просто скажу: все издания, где я публиковался. А это большой список.

Упаси Бог назвать этой цензурой, это редакционная политика; к тому же мне всегда есть, где опубликоваться ещё.

Когда нам рассказывают про гонимых и палимых прогрессистов, которым нет места и пристанища, я обычно стараюсь молчать.

А сегодня что-то не смолчал.

Они контролируют столько всего, сколько вам и не снилось, друзья мои.

Просто они, к их неудовольствию, не всегда могут позволить себе быть самими собой.

Но если им дадут хоть маленький шанс — вы увидите их всех в полной красе и всеоружии.

Они сидят и ждут. И копят, солят, перчат, кипятят тяжёлое, надёжное, непобедимое чувство по нашему поводу.

Дайте только шанс: выплеснут накопленное прямо на голову.

Впрочем, разве мы говорим только о медиа? Полноте.

Эти люди сидят в правительстве. Эти люди управляют корпорациями, компаниями, торговыми сетями, холдингами и банками. Они по-прежнему пополняют список самых обеспеченных людей на планете.

И работают во всех структурах, даже армейских.

Даже силовых.

Я не знаю они или не они пришли к Егору Просвирнину.

Но я знаю, как одному моему товарищу, ополченцу и нацболу, вернувшемуся домой, звонил начальник милиции общественной безопасности и орал:

— Если будешь отсвечивать — посажу тебя как наёмника и террориста!

И посадит, без проблем.

Если кто-то впал в иллюзию, что мы взяли у них страну — не смешите.

Вам и нам даже подержаться не дали за эту страну обетованную. Только одним глазком посмотреть. Ну, разве что, разрешили съездить на Донбасс в том или ином качестве. Жалко им что ли.

Самые влиятельные и самые богатые люди — это по-прежнему они, а не похожие на нас.

А то, что по телевизору заливается соловьём какой-нибудь соловей — так у него тумблер перещёлкнут в одну секунду и он запоёт такое, что ахнете.

Ахнете обязательно.