Газпром взял в осаду крепость XIII века и стойбище предков из неолита

Сенсация в Петербурге: в центре города на месте возведения газпромовского небоскреба Охта-центр обнаружен исторический объект мирового значения — древняя крепость и стоянка людей эпохи неолита. Самая, заметим, большая стоянка на северо-западе России. Ей — около 5ооо лет. Чиновники готовы закатать их под фундамент многометрового новодела и требуют от ученых подтвердить, что ничего исторически ценного там нет.

Уже несколько лет в Петербурге идет спор о возможности строительства небоскреба высотой 396 м вместо разрешенных законом 100 м, который Газпром намерен возвести на мысу, образованном реками Охтой и Невой. В Питере трудно найти человека, который относился бы к этому проекту равнодушно, всех он задевает за живое. Все-таки здесь собираются построить здание высотой в 17 раз выше Эрмитажа! В таком споре хочется услышать мнение авторитетных людей.

Собеседники «Свободной прессы» - ученые с мировым именем, имеющие прямое отношение к сохранению культурного наследия Петербурга. Доктор исторических наук, заслуженный деятель науки РФ, председатель Президиума Ленинградского областного отделения ВООПИК, советник Председателя Совета Федерации Федерального собрания РФ профессор Анатолий Кирпичников и кандидат исторических наук, заведующий сектором архитектурной археологии Эрмитажа, член Президиума Санкт-Петербургского отделения ВООИК Олег Иоаннисян.

«СП»: — Что вы думаете по поводу башни, которую хочет построить Газпром?

Олег Иоаннисян: — Если она будет 396-метровой, башня изуродует архитектурный облик Санкт-Петербурга, своим масштабом подавит Смольный институт и Смольный монастырь. Академик Дмитрий Лихачев справедливо писал, что Петербург является исключительно ровным по высоте, что в его облике доминируют горизонтальные линии. Это делает особенно величественными вертикали-шпили Петропавловского собора и Адмиралтейства, купол Исаакиевского собора, почти всегда воспринимаемые на фоне неба. После же возведения охтенского небоскреба, который будет виден с разных мест города, все доминанты исторического Петербурга, создающие его неповторимый силуэт, окажутся подавленными, станут словно игрушечными. Нечто подобное случилось в Лондоне и, к сожалению, в Москве. Чтобы этого не повторилось в Санкт-Петербурге общественность и выступает презко против сооружения офисной башни безудержной высоты, которая своим видом крикливо напоминает о сиюминутных прибылях удачливой коммерции?

«СП»: — Но сторонники Охта-центра утверждают, что это архитектура будущего.

Анатолий Кирпичников: — Концепция проекта сооружения вместе с окружающими постройками выполнена английским бюро. К сожалению, в ней нет и намека на связь с традициями зодчества нашего города, более того, этот замысел их полностью отрицает. Предлагается остроконечная башня, которая своей «взлетной формой» вызывающе контрастирует с городской застройкой, создает тревожащий фактор человеческого восприятия.

«СП»: — «Невозможно не любить Газпром, ведь он так хорошо платит» — эта фраза руководителя пиар-службы Охта-центра в последние дни стала крылатой. Можно тут подразумевать разное, но предположим, что речь идет о золотых дождях, которые прольет над Петербургом такой завидный инвестор.

А. К.: — Администрация города вместе с Газпромом настойчиво продавливает его постройку, утверждая, что эта затея принесет финансовые блага городу. В Красногвардейском районе появится богатый налогоплательщик, в этом тесном месте будет устроен комфортный транспортный узел, а в новостройке кроме бесчисленных кабинетов будут организованы музеи, спортивно-концертный зал, помещение для выставок и что-то еще. Возражать против ожидаемого «золотого дождя» газовых денег и других обещании вряд ли кто будет. Но если смотреть на вещи реально, то картина вовсе не такая радужная. Строительство грандиозного офисного комплекса при ограниченной пропускной способности Большеохтинского моста резко усложнит и без того тяжелые проблемы этого транспортного узла. Здесь будут такие пробки, каких наш город еще не знал. Большая часть населения Красногвардейского района, которой обещают газпромовские блага, просто будет вынуждена переехать в более отдаленные районы города.

«СП»: — По-моему, это уже не пробка, а тупик…

А. К.: — А ведь можно было бы найти компромисс: укоротить «поднебесную» высотку в интересах сохранения исторического центра Петербурга — градостроительного чуда, которое любовно сберегли поколения наших предшественников. Или перенести ее в другую — новую — часть города. Но застройщики не готовы поступиться своими амбициями. В результате образовалось два противостоящих фронта: на одной стороне чиновники плюс Газпром и примкнувшие к ним некоторые разномыслящие, на другом — несогласные горожане.

О. И.: — Тем более, что никто не возражает против самой идеи строительства главного офиса Газпрома в Петербурге, ни против идеи строительства небоскреба как такового. Неприятие вызывает стремление возвести 396-метровое сооружение именно в этом месте. Представьте себе, как будет после этого выглядеть шедевр мирового зодчества — Смольный собор, построенный по проекту Растрелли. Зрительно он превратиться в часовню.

«СП»: — Но ведь на месте будущего «сити» еще идут раскопки. Я слышала, там обнаружили что-то уникальное.

А. К.: — Уже три года летом и зимой археологическая экспедиция Института истории материальной культуры РАН под руководством кандидата исторических наук Петра Сорокина героически ведет трудоемкие раскопки на месте будущей стройки. Место это ныне огорожено и тщательно охраняется. На оградных щитах огромные надписи: «Не бывалое бывает». Авторы надписи и не подозревали, что угадали истину. В земле под руинами снесенных зданий «Петрозавода» были обнаружены выразительные части крепости Ниеншанц конца ХVI-XVII вв. с рвами, куртинами и бастионами. То, что они сохранились, это просто сенсация. Я думал, в этой части города живого места нет, все застроено. Известно, что там располагалась крепость. Но при раскопках удалось установить этапы строительства этой твердыни, захваченной в 1703 году, войсками Петра I.

«СП»: — Что же там было?

А. К.: — На месте Ниеншанца и его округи стоял шведский купеческий город-крепость Ландскрона с большим населением. Сооруженная шведами в устье Охты в 1300 г., крепость по словам летописи, «утвердиша ее твердостью несказанной». Делал ее «нарочитый» мастер, приехавший из Рима. Во время раскопок укрепление предстало действительно огромным. Прямоугольное в плане, оно вместе со рвами занимало площадь 17 000 м2. Однако уже через год новгородские войска взяли эту крепость «твердость та не во что же бысть». Фортеция было сожжена, а земляные укрепления «разгребоша». Согласно шведской хроники Эрика последние солдаты-защитники Ландскроны заперлись в погребной башне, и, в конце концов, ценою сохранения жизни, сдались в плен новгородцам.

Экспедиции Петра Сорокина невероятно повезло. Найдены сотни старинных редких изделий. Части упомянутой в древнем источнике погребной башни в виде сруба 5,5×5,5 м. были, обнаружены, что полностью подтвердило достоверность Хроники Эрика. Успехи археологов увенчались еще рядом открытий. Под руинами двух упомянутых крепостей показалась стоянка людей эпохи неолита — самая большая из известных на северо-западе России. Этой стоянке около 5ооо лет. Еще обнаружено средневековое кладбище с 90 захоронениями. Археологи подобрались к началу древнерусской заселенности устья Охты. Открыты следы новгородского укрепления, существовавшего в этом месте до постройки Ландскроны.

Ныне раскопано более 60% изучаемой территории. Становятся все яснее, что невско-охтинский мыс вмещает объекты огромной исторической ценности. Разумеется, возникает мысль о сохранении найденных археологических редкостей. Теперь появились все основания остановить всякое строительство на данном месте. Здесь открыты исторические объекты мирового исторического значения. Они должны быть не просто раскопаны, но и музеефицированы, что сильно прибавит авторитета Петербургу, как культурной столице Европы. В результате этого наш город обогатился бы уникальными новооткрытыми историческими памятниками, которые все вместе могут образовать уникальный ландшафтный парк-музей «Петербург до Петербурга».

О. И.: — В этом плане Газпрому, финансирующему проведение исследований, действительно, удалось сделать небывалое. Всего за четыре года проведено тщательное археологическое исследование огромной территории. Экспедиция не имеет себе равных по масштабу работ. Но начатое следует довести до конца и исследовать оставшиеся 40% территории. Правда, после завершения раскопок сразу же встанет другой вопрос: как сохранить, выявленные в процессе раскопок уникальные фортификационные сооружения новгородского поселения XII-XIII веков, шведских крепостей Ландскрона XIV века и Ниеншанц XVII века. В мировой практике существуют способы консервации таких сооружений — можно либо задерновать склоны их рвов, сохраняя выявленный археологами их профиль и конфигурацию, либо вновь засыпать, а на поверхности сделать земляную имитацию рвов и валов. Кстати мировой опыт музеефикации памятников подобного рода показывает приверженность именно такой методике.

«СП»: — И что получится в результате?

О. И.: — То, о чем говорил Анатолий Николаевич, — историко-культурный ландшафтный парк, на территории которого может быть построен археологический музей. За примерами далеко не пойдем. Достаточно доехать до Киева, где располагался древнейший центр «матери городов русских». Сейчас эта территория, расположенная, кстати, вокруг здания Исторического музея, превращена в археологический парк. То, что скрыто землей, подвергается археологическим раскопкам, а после этого остатки древних сооружений (в том числе и рвов) тщательно засыпаются, а на современной поверхности либо обозначаются трассировкой плана (если они были каменными), либо имитируются на их же трассе (валы и рвы).

«СП»: — Олег Михайлович, неужели там совсем не возникает проблем, аналогичных петербургским?

О. И.: — К сожалению, возникают, но пути их решения с археологическими объектами — другие. Именно с такой ситуацией мне пришлось столкнуться в этом году не только как участнику исследований, но и как эксперту-консультанту, в связи с раскопками дворца крестителя Руси — князя Владимира Святославича. От него сохранились только фундаментные рвы, а над ними должно быть возведено новое здание. Так вот, теперь решается вопрос, будет ли там вообще строительство. Но даже если будет, остатки дворца будут полностью сохранены.

А. К.: — Я тоже недавно был в Киеве и видел раскопки, которые ведут наши украинские коллеги при участии Олега Иоаннисяна. Так вот, они — яркий пример того, как даже фундаментные рвы первого храма на Руси — Десятинной церкви, построенной еще в X веке — после многократных раскопок проводившихся на этом месте и в XIX, и в XX веках были сохранены. Сейчас раскопки дали такой каскад новой информации, что это во многом заставляет пересмотреть уже ставшие классическими и традиционными представления о начале развития культуры Древней Руси. Кстати, о крепостных рвах. Киев — прекрасный пример того, как их можно музеефицировать, а при проведении новых раскопок получать новую информацию. Укрепления Ландскроны и Ниеншанца впоследствии смогут раскрыть немало тайн, о которых мы сейчас даже не подозреваем. Поэтому они должны быть сохранены.

«СП»: — Но такое развитие ситуации явно не нужно ни Газпрому, ни городским чиновникам.

О. И.: —  А вот это как раз противоречит российскому законодательству. Согласно статье 3 Федерального закона № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», объектом культурного наследия являются «частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека», то есть, в том числе и выявленные в ходе исследований рвы древних крепостей.

Нужно определить юридический статус этой территории. Согласно статье 18 того же закона «объекты археологического наследия считаются выявленными объектами культурного наследия со дня их обнаружения», после чего (согласно той же статье) «информация о выявленном объекте археологического наследия направляется соответствующим органом охраны объектов культурного наследия собственнику земельного участка и (или) пользователю земельным участком, на котором (или в котором) обнаружен объект археологического наследия, в течение десяти дней со дня обнаружения данного объекта)». Органы же охраны памятников, несмотря на многочисленные и неоднократные обращения к ним археологов не только не торопятся выполнять то, что обязаны сделать по закону, но и всячески «давят» на специалистов, пытаясь добиться заключения о том, что никаких признаков объекта культурного наследия на территории «Петрозавода» больше не существует. Более того, со стороны сотрудников городского комитета по охране и использованию памятников КГИОП исходят предложения свернуть раскопки и перейти к режиму наблюдений.

«СП»: — Что это значит?

О. И.: — Это означает, что копать будут уже не квалифицированные специалисты, а экскаватор, а специалисты бегать за ним, и смотреть, что он вывернул из земли. Практика показывает, что остановить строителей будет уже невозможно. Но археологи и не имеют права на переход к такому режиму на этой территории ни по федеральному закону, ни по городскому.

«СП»: — Означает ли это, что чиновники прямо подталкивают специалистов к нарушению закона?

О. И.: — Да.

«СП»: — Что же делать? Как преодолеть сопротивление чиновников?

А. К.: — Для решения вопроса не надо опираться на угодных Газпрому людей, а создать при Академии Наук комиссию независимых компетентных специалистов. Прежде всего, из числа ученых — историков, археологов, архитекторов. Конечно, важно мнение и горожан, если оно является открытым и честным. Отрезок куртины, раскопанный археологами, надо показывать в пространстве музея, как это делается в европейских городах. Впечатляет больше, чем картинка, снимок или макет. Это замечательное место, чтобы создать музей археологии прямо на месте раскопок. Для этого достаточно выбрать сохранившийся отрезок крепостной архитектуры. Делать это надо по горячим следам, пока раскопки не закончились. За эту идею хотелось бы побороться.

О. И.: — Да, речь идет о правовом нигилизме именно чиновников. Газпром по отношению к археологам до сих пор соблюдал нормы закона. Может быть, той ситуации, о которой мы сейчас говорим, и случилось бы, если бы город отвел застройщику другую территорию, которая бы не имела столь существенных обременений.

«СП»: — Но после проведения раскопок обременения могут быть сняты? Ведь археологические древности будут либо вынуты из земли самими же археологами и отправлены в музей, либо уничтожены в ходе самих же раскопок, например — рвы?

О. И.: — Не совсем так. Рвы все-таки должны остаться и быть законсервированы. Более того, спустя какое-то время они вновь могут быть подвергнуты раскопкам, и тогда специалисты вновь смогут получить информацию, которая сейчас просто в силу уровня и состояния науки получена быть не может. Именно поэтому остатки такого рода сооружений должны сохраняться и после исследований. Это общепринятая мировая практика. Кстати, это вовсе не означает, что над ними вообще ничего нельзя будет строить. Можно, но при условии их консервации (даже элементарной засыпки) и обеспечении в последующем к ним доступа. Сомневаюсь, что устройство многоуровневого паркинга и котлована грандиозного небоскреба смогут обеспечить выполнение этих условий. Поэтому ландшафтный культурно-исторический парк на месте Ниеншанца — это было бы лучшим решением.

А. К.: — Здание Охта-центра лучше перенести в другое место. Благо таких мест в городе в стороне от его исторического центра не мало. Тогда отпадут споры о высоте здания. При таком выборе открываются широкие непротиворечивые возможности для проведения действительно новаторского строительства, в том числе и высотного, для применения новых технологий, нового архитектурного языка.

«СП»: — До сих пор Газпром демонстрировал полную глухоту и невнимание к мнению петербуржцев.

А. К.: — Помните библейское предание, как люди задумали построить в Вавилоне такую башню, чтобы достать неба? Бог наказал градодельцев за их честолюбивое высокомерие, они перестали понимать друг друга и рассеялись, забросив неосуществимое строительство. Не будем повторять ошибку древних — воздвигать еще одну вавилонскую башню, которая, к тому же угрожает поглотить культурное наследие величайшей мировой значимости.

Санкт-Петербург