Реконструкция Большого театра превратилась в уголовное дело

В Москве возбуждено уголовное дело по факту необоснованного израсходования средств на реконструкцию Большого театра. По версии следствия, одни и те же работы оплачены несколько раз. Факт перерасхода средств на реконструкцию Большого театра был выявлен в ходе проверки документов Дирекции по строительству, реконструкции и реставрации специалистами Счетной палаты. Тогда они обнаружили 16-кратное завышение стоимости работ, что и послужило причиной для возбуждения уголовного дела.

Была ли изначально реконструкция Большого театра способом качать деньги из федерального кармана, в каком состоянии сейчас находится памятник, рассуждает член Федерального научно-методического совета по охране и сохранению культурного наследия при Министерстве культуры РФ, заместитель генерального директора по изучению, охране и реставрации памятников архитектуры музеев Московского кремля Андрей Баталов.

«СП»: — Андрей Леонидович, вы с момента обсуждения возможной реконструкции Большого театра были против проекта, который, в конце концов, приняли и воплощают в жизнь. Почему?

 — Я был против, потому что считал: в выборе предпочтений — развитии труппы Большого театра и его репертуара, или же сохранении здания — следовало предпочесть историческое здание. Мне казалось удивительным, что Императорский театр довольствовался этим зданием. Весь великий период истории Большого театра — на протяжении всего XX века — театр тоже довольствовался этим зданием. И вдруг, в начале XXI века, оно становится тесным.

Но ведь это памятник. Можно построить новый театр, можно в другой части Москвы построить Малую сцену, например. Можно, опять же в новом здании, устроить репетиционный театр. Не обязательно насиловать — я специально употребляю это слово — исторический организм, изменять его совершенно варварски.

Перед нами был памятник, который, несмотря на все достройки и перестройки, сохранял первоначальную структуру. И вдруг предлагается решение по реконструкции, которое предполагает уничтожение самого объема — снос, ради декораций, северной стены театра. Все обычно говорят, что это плохо потому, что там портик Бове. Но даже если бы там не было этого портика, ситуация не меняется. Стена была частью памятника, и ее предлагалось уничтожить. Поэтому я и выступил против.

Реставраторы, которые принимали участие в обсуждении, стояли на академических позициях. И сделали все от них зависящее, чтобы спасти здание. Но, к сожалению, именно здесь произошла самая чудовищная ошибка. При работе над памятником главенство должно принадлежать реставратору, а не современному архитектору. При реконструкции же Большого реставратор был поставлен на второстепенное место, он не распоряжался процессом. Это главное методическое нарушение, которое и привело к этим результатам.

«СП»: — Когда шло обсуждение, что такой странный симбиоз памятника и современной достройки имеет под собой финансовые основания? Что это просто способ выкачивать деньги?

 — Нет. Мы ученые, сыском не занимаемся. Мы об этом не говорили. Мы говорили обо всех опасностях устройства подземного пространства, вывешивании стен театра, недопустимости сноса северной стены.

«СП»: — В сообщении СКП фигурирует цифра, что конечная смета оказалась в 16 раз больше первоначальной. При реконструкции памятников сметы часто пересматривают?

 — Если говорить о реставрации памятника, при реставрации любого объекта могут вскрыться так называемые скрытые работы. Но это, чаще всего, происходит в средневековых памятниках. В памятнике нового времени это тоже может быть, но в каких-то объяснимых пределах.

Думаю, здесь это случилось именно потому, что речь шла о реконструкции, а не о реставрации. При реконструкции строители столкнулись с трудностями, о которых их сразу предупреждали. Это трудности освоения подземного пространства, поскольку оно находится в районе реки Неглинной, где должны быть очень сложные грунты. Об этом говорили просадки Малого театра, который пришлось стягивать наружными связями.

Наверное, с этими сложностями и столкнулись при реконструкции Большого театра, это и потребовало увеличения сметы.

Я не верю, что здесь происходило страшное воровство. Это можно слишком быстро и просто сказать. Думаю, при осуществлении грандиозных замыслов возникли ситуации, которые невозможно было предугадать, и они требовали крупных капиталовложений. Гладко было лишь на бумаге, а профессионалы понимали, что реконструкция Большого — глобалистский проект. Все это теперь легко списать на злокозненность.

«СП»: — Кстати о злокозненности. Претензии предъявляют к ЗАО «Курортпроект», с которой дирекция театра заключила контракт на проектирование второй очереди реставрации и реконструкции комплекса зданий Большого. Руководитель ЗАО — конструктор Нодар Канчели, проектировщик печально известного аквапарка «Трансвааль». Канчелли действительно виноват?

 — Я считал и считаю, что Канчели — выдающийся инженер. Просто сейчас все будут искать виноватого. Но виноватых надо искать не среди архитекторов и инженеров, а среди тех, кто тешит свое самолюбие глобальными проектами, у кого сильны интенции римских императоров.

«СП»: — Подводя итог этой истории: Большой театр как памятник уничтожен?

 — Нет, он не уничтожен, многое удалось спасти. Мы должны говорить о том, что нарушена целостность памятника. Но возможны достаточно остроумные — мы обсуждали их на последнем заседании экспертного совета Росохранкультуры — проектные предложения реставраторов по экспонированию фрагментов портика Бове. Я считаю, в чем-то мы можем компенсировать неверность принятых прежде решений.

«СП»: — Дальнейшее физическое повреждение театра исключено из-за сооружения подземных помещений?

 — Я надеюсь, этого не произойдет. Надеюсь, масштаб инженерного мастерства наших специалистов позволит этого избежать. Это будет слишком страшно.

«СП»: — То, что сейчас Счетная палата взялась именно за Большой театр — это политика?

 — Я считаю, это политика. Я не могу это комментировать, это нечестный вопрос.

---

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

По чистому совпадению, договоры на реконструкцию Большого театра заключались, когда министром культуры был Михаил Швыдкой. Деньги по этим договорам, также по совпадению, шли через Федеральное агентство по культуре и кинематографии, которое Швыдкой возглавлял в 2004—2008 годах. Причастен ли экс-министр к «делу Большого театра», рассуждает президент Информационно-исследовательского центра «Панорама"Владимир Прибыловский:

 — Может ли стоять за реконструкцией Большого Михаил Швыдкой, ничего сказать не могу. Есть только слухи, никаких достоверных данных я не видел. А вот по поводу Канчелли могу сказать, в деле «Трансвааля», на мой взгляд, были достаточные основания полагать, что в аквапарке был теракт, но его замылили, и свалили все на Канчелли. Я же впервые услышал имя Канчелли более 20 лет назад, и тогда о нем говорили, как об очень талантливом конструкторе, инженере от Бога. Это было еще советское время, никаким бизнесом он тогда не занимался, но репутация была именно такой. С тех пор прошло много лет, бизнес вещь грязная. Черт его знает, что там происходит, в этой коммерции. Я знаю, у нас ни одно строительство не обходится без перерасхода средств. Я знаю, например, в Питере одного застройщика, честнейшего человека, который был вынужден завышать сметную стоимость работ, потому что нужно было платить откаты.

Себе в карман он не клал ни копейки, но нарушал закон. Почему были у него неприятности? На него был донос, а на других — нет.

Некоторым доносам у нас, как известно, не дают хода. Почему прицепились к Большому театру, а не, например, к реконструкции МКАДа? Либо у Канчели враги, либо, если к делу имеет отношение Швыдкой — у Швыдкого. Что есть нарушения — нет никаких сомнений. А вот почему занялись одним, а другое игнорировали — покажет время.

---

ХРОНИКА ТРАТ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ

В августе 2003 года дирекция заключила контракт с ЗАО «Курортпроект» на проектирование второй очереди реставрации и реконструкции комплекса зданий Большого театра. Сумма контракта составила 98 млн. 48 тыс. рублей. Также были заключены дополнительные соглашения, в которых эта сумма выросла до 164 млн. 329 тыс. рублей, сообщает официальный сайт СКП.

По версии следствия, с 2003 по 2009 годы дирекция трижды перечисляла на счета «Курортпроекта» деньги за одни и те же работы по проектированию и подготовке рабочей документации. Сначала на счет ЗАО ушло 98 млн. 48 тыс. рублей (в том числе за подготовку документации), затем более 362 млн. рублей на основании допсоглашений (также была оплачена подготовка документации), затем — еще более 497 млн рублей — за подготовку документации.

Уголовное дело следователи московского управления Следственного комитета при прокуратуре возбудили по ч. 1 ст. 285 Уголовного кодекса («злоупотребление должностными полномочиями»). Сейчас в комитете выясняют, кто допустил совершение преступления и точный размер ущерба.

Ремонт в Большом театре начался в 2005 году и ведется за счет средств федерального бюджета (утвержденное финансирование — 11,7 млрд рублей). По завершении реконструкции площадь театра увеличится на 50 тыс. кв. м. Сначала планировалось, что Большой откроет свои двери в 2008 году, но оказалось, что многие конструкции придется строить заново, и срок перенесли на 2011 год. Инвестиции в проект составили 15,6 млрд. рублей.

В середине августа 2009 года Счетная палата выявила 16-кратное завышение стоимости реконструкции. По мнению экспертов, цены госконтрактов назначались произвольно, без необходимого технико-экономического обоснования. А работы утверждались без существующего проекта. В 2008 году нарушение в законодательстве повлекло увеличение стоимости реставрации на 158 млн. рублей. Тогда же проверяющие направили материалы в СКП, администрацию президента и обе палаты парламента.