За двух убитых москвичей немца лишили прав на месяц

Поздним вечером 30 ноября 2008 года 31-летний преподаватель школы при посольстве ФРГ в России Беньямин Томас Хоберт на скорости около 110 км/час мчался на внедорожнике Thomas Hobert по проспекту Вернадского в Москве. Заметим, что по знакам здесь скорость ограничена 60 км/час. Вылетев на полосу встречного движения, он прямо на «зебре» сбил двух 17-летних первокурсников Московского института радиоэлектроники и автоматики — Андрея Камынина и Александра Евтеева. От полученных травм ребята скончались на месте. Не выходя из машины, Хоберт дождался прибытия вызванного им по мобильнику консула Германии и вместе с ним покинул место ДТП, отказавшись проходить медэкспертизу (по позднейшим свидетельствам очевидцев, он был пьян).

Поскольку Хоберт обладал дипломатическим иммунитетом, к уголовной ответственности в России он привлечен быть не мог. Однако и оставлять такое ЧП вообще без правововых последствий было нельзя. Поэтому по согласованию между Посольством ФРГ и российским МИД было решено, что судить Хоберта станет немецкий суд по законам Германии. Через несколько дней Хоберт беспрепятственно вернулся на родину. И вот, спустя почти год, 16 ноября 2009-го, в одном из участковых судов рейн-вестфальского города Мюнстера по факту московского ДТП на проспекте Вернадского было принято решение. Решение, которое тут же назвали удивительным, возмутительным и даже циничным.

За смерть двух молодых людей Хоберт отделался годом лишения свободы условно, штрафом в 5 тыс. евро и лишением водительских прав сроком на 1 месяц!

А неделей ранее в Дрездене был вынесен приговор по громкому делу о жестоком убийстве 28-летним уроженцем Перми, российским немцем-переселенцем Алексом Винсом (а по российским документам Алексеем Игоревичем Нельциным) молодой египтянки. Проигнорировав справку российской Генпрокуратуры, согласно которой Винс-Нельцин страдал шизофренией, вследствие чего был освобожден от призыва в российскую армию, суд в Дрездене, основываясь на заключении немецкого психиатра, признавшего его полностью вменяемым, приговорил подсудимого к пожизненному заключению без права помилования.

Разумеется, впрямую сравнивать эти два дела нельзя никак. В случае с Хобертом, речь идет об убийстве по неосторожности, чего не скажешь о случае с Винсом. Но представляется, что и примененная к Хоберту мера наказания вопиюща несоразмерна его деянию. Потому-то и возмутились российские СМИ, потому-то столь оперативно и появилось заявление российкого МИД где, в частности, говорится, что «с учетом тяжести последствий совершенного Б.-Т. Хобертом преступления столь мягкое решение германской Фемиды вызывает удивление и неприятие. Оно не может быть квалифицировано иначе, как в высшей степени спорное с юридической точки зрения и не соответствующее тяжести совершенного преступления». А далее МИД РФ обещает «в рамках имеющихся юридических процедур и в политических контактах с германскими властями добиваться восстановления справедливости в этом уголовном деле».

Звучит внушительно. Но только в расчете на человека, не имеющего ни малейшего представления о германском уголовном праве и процессе. Не вдаваясь в юридическую казуистику, скажу просто: по немецкому законодательству такое дело может быть рассмотрено в упрощенном порядке. По ходатайству прокуратуры решение по нему принимает единолично судья без проведения открытого судебного заседания и бещ постановки в изветсность адвоката потерпевшей стороны. Что и имело место быть в случает с Хобертом.

То есть, прокуратура представила судье все материалы дела, в том числе и документы, поступившие из российской Генпрокуратуры. Судья их прочитал и убедился, что факт нахождения Хоберта в момент ДТП в состоянии алкогольного опьянения ничем, кроме протоколов с голословными утверждениями очевидцев-москвичей, не подтвержден, а сам Хоберт, естественно, отрицал, что был пьян. Ну, а поскольку свою вину в ДТП он признал, то судья с легкой душой прокурорское ходатайство и утвердил. И все по закону! Прокурорское следствие было? Было. Решение утвердил судья? Судья. Вопрос исчерпан.

Да, судья был вправе отказать прокуратуре в удовлетворении ее ходатайства и назначить открытый судебный процесс. И вряд ли бы тогда Хоберт отделался столь смехотворным наказанием: получил бы он, если уж и не на всю катушку (максимальная санкция § 222 УК ФРГ «Неосторожное убийство» до 5 лет лишения свободы), то близко к тому. И рассматривались бы все имущественные претензии семей потерпевших. Но «судья был вправе» не значит «судья был обязан». И можно сколько угодно раз повторять грибоедовское «ну как не порадеть родному человечку» (а что немецкие прокуратура и суд «порадели» Хоберту — очевидно), ситуации это уже не изменит: обжаловать принятое решение практически невозможно.

Можно ли было все это предотвратить? Ответ на этот вопрос не менее, если не более, скандальный, чем само дело: да, можно. И сделать это должен был адвокат, представлявший интересы потерпевших. Как? Прежде всего, держать следствие по этому делу под своим неусыпным контролем. Чего он, как явствует из результата, не сделал. Вот российские СМИ сообщают: «адвоката на заседание не пригласили». Но его никто и не должен был приглашать — закон это и не предусматривает! Он сам, взявшись представлять интересы потерпевших, обязан был держать руку на пульсе. А он до последнего дня и знать не знал в какой стадии находится следствие.

Спрашивается, что же это за адвокат такой? Кто его нанимал? Родители погибших юношей? Сомнительный факт! Скорее, его подыскали по линии МИД РФ (по немецким законам, российский адвокат не вправе самостоятельно участвовать в здешнем процессе). И кого же нашли мидовцы? Такого, кто, не будучи заинтересованным в результатах своей работы, проворонил ход дела?! Но какой может быть интерес у адвоката кроме денежного, причем, не копеечного. А раз этот «защитник» не нашел дороги ни в прокуратуру, ни в суд, то вывод напрашивается сам собой: сэкономили господа мидовцы на достойной защите интересов родителей российских мальчишек, погибших под колесами лихача-немца! Вот и остается теперь единственное — выражать «удивление и неприятие», как это сказано в заявлении российского внешнеполитического ведомства.

По мнению немецких юристов, с кем я обсуждал это дело, такой его исход объясняется слабой компетентностью российской стороны в вопросах немецкого уголовного права и процесса. Вот, к примеру, в заявлении МИД говорится, что «это решение не может быть квалифицировано иначе, как в высшей степени спорное с юридической точки зрения». Да чего уж тут спорного! Надо было просто еще год назад проконсультироваться у специалистов по международному праву, коих в Москве множество! А еще лучше — найти через Посольство РФ в Берлине маститого немецкого адвоката, специализирующегося на судебной защите интересов потерпевших Он бы уж наверняка подсказал, какие подводные камни могут оказаться на пути этого процесса. А зная «лоцию», можно было бы принять превентивные меры к недопущению такого его исхода.

А как понимать многозначительное обещание МИД РФ «добиваться восстановления справедливости в этом уголовном деле»? Ведь добиваться тут уже нечего. И не по причине злобности немецкой Фемиды к России и россиянам — просто, так уж прописан немецкий закон, которым умело воспользовались все, кто был по-настоящему заинтересован в именно таком исходе дела. А по нему, по немецкому закону, момент для того, чтобы чего-то добиться, упущен практически бесповоротно.

Я не спроста провел здесь параллель с громким дрезденским делом об убийстве египтянки. Почему оно мгновенно приобрело международный резонанс? Да потому что уже на следующий после убийства день против Германии ополчился весь арабский мир! И в самой ФРГ прошли массовые демонстрации проживающих здесь мусульман. И все мировые СМИ сообщили об этом убийстве. И это до такой степени всполошило немецкие власти, что с извинениями-объяснениями тут же выступили сначала глава германского МИД, а затем и сама канцлер Меркель. В итоге следствие и суд завершились в рекордно короткие для Германии сроки — за три с небольшим месяца. Псих оказался и не психом вовсе, и получил по максимуму. Уж не потому ли, что никакой иной приговор этот самый арабский мир не удовлетворил бы?..

За прошедший год о трагедии на проспекте Вернадского не сообщило ни одно немецкое издание. Ну, а российские СМИ в прокуратуре и судах Германии не читают. Так что теперь, после драки — то бишь, профуканного и вчистую проигранного процесса — поздно махать кулаками и грозиться каким-то несбыточным «восстановлением справедливости».

Ганновер