Лужков дал миллиард на борьбу с ядерной угрозой

В нынешнем году, как сообщали СМИ, правительство Москвы намерено потратить на радиационную безопасность жителей столицы огромную сумму — миллиард рублей. С одной стороны, выделение таких денег выглядит оправданно: в городе то и дело обнаруживают несанкционированные свалки радиационных отходов, необходима дезактивация ряда загрязненных участков. Кроме того, в Москве расположены 37 ядерно- и радиационно- опасных объектов, около 800 организаций, использующих источники ионизирующего излучения.

С другой стороны - непонятно, как будет истрачен этот миллиард. Да и откуда вообще взялась такая цифра? Неужели ситуация в городе настолько серьезна? За комментариями корреспондент «Свободной прессы» обратился в «Гринпис в России».

— Я бы мог вам сказать, что этих денег достаточно или, наоборот, слишком много, если бы имел перед глазами полную картину по радиационной обстановке. Но такая информация и для нас, и для СМИ, и для населения закрыта. О случаях, когда что-то, где-то «фонит», становится известно уже постфактум. Эти сведения поступают по разным каналам. Целостного же представления нет. Мы делали в НПО «Радон», занимающееся вопросами радиационной безопасности, запрос, просили предоставить карту радиационного загрязнения города — с указанием очагов заражения, предполагаемых участков рекультивации, и т. д., но нам прямо ответили: такой карты нет. Может, и лукавили. На этом фоне выделения миллиарда — дело довольно странное, — недоумевает руководитель энергетического отдела «Гринпис» Владимир Чупров.

«СП»: - Но по отдельным объектам информация все же всплывает?

— В редких случаях — да. И, как правило, случайно. Самая памятная история произошла на улице Маршала Рокоссовского пару лет назад. Для того, чтобы построить два жилых дома в районе Зеленой горки, так официально именуется это место, вскрыли свалку радиационных отходов 50-летней давности. Ходили разговоры, что квартиры предназначались для обманутых дольщиков. Работы вела малоизвестная строительная компания, которой выделили два гектара земли. Холм срыли, но при этом нарушили массу требований по экологической безопасности. Вода с колес автомобилей, выезжающих со стройки, разносилась по городу. Рабочие шлялись по продуктовым магазинам. Никакого орошения, пыль столбом. До какой отметки строители дошли, вынимая загрязненный грунт — неизвестно. Также неизвестно, насколько плотным был контроль за подрядчиком со стороны Ростехнадзора и НПО «Родон». Они уверяли, что проверяли, чуть ли не каждый ковш земли, но вот прошло два года, а акта о реабилитации территории нет. Стройка заморожена. На месте ее — заполненный водой огромный котлован.

«СП»: — Какие еще объекты вызывают у вас тревогу?

— Курчатовский научный центр. Помниться, академик Велихов оценивал работу по обеззараживанию этой территории в миллиарды долларов. Эта цифра прозвучала в 2001 году, когда в стране дебатировался вопрос о ввозе в Россию отработанных ядерных отходов. Предлагался такой вариант — деньги, полученные от этого, направить на «очистку» центра. Впрочем, велись разговоры и о том, чтобы на одном из курильских остров организовать хранилище отработанных ядерных отходов (ОЯТ) из Тайваня, а деньги опять же направить на очистку Москвы… После этого мы, естественно, писали запросы, выуживали какую-то информацию. Однако в целом это мало что меняло. Курчатовский центр как работал, так и работает. А все, что касается в радиации Москве, по-прежнему окутано ореолом секретности.

«СП»: — Какие еще источники радиационного загрязнения есть в столичном регионе?

— Это как санкционированные, так и несанкционированные свалки, куда свозили отходы, например, предприятия часовой промышленности или ВПК, медицинские учреждения. Кроме того, я не исключаю, что у нас мог появиться металл из Чернобыля. Не секрет, что за вторчерметом из зоны ЧАЭС идет охота. Попадая на украинские металлургические комбинаты, зараженный металл смешивается с «чистым». А потом идет в строительный комплекс — вместе с радиацией. До кризиса строительство в Москве переживало настоящий бум, много «железа» для стройкомплекса завозилось из Украины. А поскольку граница же с точки зрения радиационного контроля охраняется, мягко говоря, неважно, то вполне возможно, что чернобыльские загрязненные металлоконструкции попали и к нам.

Другой источник — грибы и ягоды из Белоруссии и Брянской области. Роспотребнадзор ежегодно изымает сотни килограммов зараженной продукции. Но это из того, что находят. А сколько попадает на рынок Москвы? Еще есть институты, где эксплуатируются реакторы. Их около десяти. Там идет наработка радиоактивных веществ. Это, как правило, вузы, НИИ, тот же Курчатовский центр. Через вентиляцию опасные выбросы попадают в атмосферу. Прежде всего, это радиоактивный йод.

«СП»: - Чем он опасен?

— Йод-131 влияет на щитовидную железу. Жителям Москвы, как и большинству населения России, йода вообще не хватает. Поэтому организм активно реагирует на него. А щитовидка не различает, где радиоактивный йод, а где — нормальный.

«СП»: — В местах, где находятся ядерные объекты, уровень радиации значительно повышен?

— За пределами, например, Курчатовского центра фон нормальный. Но что такое, допустим, радиоактивный йод? Эта бета-излучение, а замеряют обычно гамма-излучение. Замеры по йоду делать очень дорого. Поэтому какая реальная ситуация с концентрацией этого вещества в жилом секторе, мы не знаем. Что касается улицы Маршала Рокоссовского, то мы замеряли, что выносится автомобилями с этой стройки. Получалось двух-трехкратное превышение ПДК. Это не смертельно — граниты в московском метро дают, например, такой же фон. Но хорошего в этом мало. В целом по Москве уровень радиации сейчас составляет 10−20 микрорентген в час.

«СП»: — Скажите, по вашим сигналам органы власти что-то предпринимали?

— Мы отправляли материалы в Ростехнадзор, Генпрокуратуру, но получили типичные отписки.

«СП»: — Может, потому, что речь идет не только о каких-то тайных ядерных разработках, но и об очень больших деньгах?

— Очевидно, так. Вы знаете, шум вокруг стройки на Маршала Рокоссовского подняли местные жители. Кто-то вспомнил, как много десятилетий назад сюда в овраг что-то свозили, потом закрывали плитами. Их, к слову, так и не вскрыли, ограничились тем, что срезали холм. Потом одного из членов инициативной группы жестоко избили, сломали коленную чашечку. Вызвали из квартиры, и просто изувечили человека. Вот что собой представляет тема радиационного загрязнения Москвы. Если людей калечат, значит, проблема действительно есть. Соответственно, есть, что скрывать.

В пресс-службе ГУП МосНПО «Радон», куда «СП» обратилась за разъяснениями по поводу пресловутого миллиарда, нам ответили, что деньги всегда выделяются под конкретные программы, а контроль использования средств — жесткий.

Из интервью Генерального директора ГУП МосНПО «Радон» Сергея Дмитриева:

«…Существенную проблему для населения города представляют «бесконтрольные» РАО (радиоактивные отходы — ред.). Их источниками являются места предшествующего складирования промышленных отходов, содержащих радиоактивные материалы, на свалках промышленных отходов, оказавшиеся в пределах черты города, бывшие временные хранилища РАО, образовавшиеся в результате ликвидации радиационных аварий и т. д. Таких «исторических» свалок может быть несколько сотен. Информация о местонахождении «бесконтрольных» РАО, как правило, бывает утеряна. Когда эти территории начинают хозяйственно осваивать, образуются очаги вторичного радиоактивного загрязнения. В Москве, например, за последние 20 лет ликвидировано более 2000 таких очагов. За 47 лет работы ГУП МосНПО «Радон» в его хранилища поступило, в основном, из столицы более 130 тысяч кубометров РАО общей активностью около 15 миллионов Кюри. Для сравнения: это больше, чем объём эксплуатационных радиоактивных отходов, накопленных всеми российскими АЭС. Один лишь этот показатель определяет сложность и многогранность проблемы обеспечения радиационной безопасности Москвы и Московского региона в целом. И справиться с ней может только многопрофильное, многофункциональное предприятие, каким и является ГУП МосНПО «Радон».