Алексей Бинецкий: Страсбург снизит исковые требования ЮКОСа в сотни раз

4 марта в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) начинаются слушания по иску «ЮКОС против РФ», поданному бывшими менеджерами нефтяной компании в апреле 2004 года. Об этом сообщает британская The Times. Истцы утверждают, что российские власти выдвинули против компании необоснованные налоговые претензии, чтобы обанкротить ее и продать конкурентам, находящимся под госконтролем. Глава американской «дочки» ЮКОСа Брюс Мизамор заявлял ранее, что цель данного иска — защитить интересы 55 тысяч акционеров, финансы которых пострадали в результате преднамеренного банкротства компании. «Мы рассчитываем взыскать с правительства России свыше 100 млрд долларов, если выиграем процесс в Страсбурге», — сообщил Мизамор.

Предстоящий судебный процесс обещает стать крупнейшим в истории ЕСПЧ. Ожидается, что слушания продлятся около четырех часов, однако их результаты станут известны лишь через несколько месяцев, отмечает The Times. Издание подчеркивает, что Россия будет обязана подчиниться любому решению ЕСПЧ, поскольку она является участником Европейской конвенции о правах человека. В случае неблагоприятного исхода для Москвы и отказа выплатить компенсацию истцы могут попытаться арестовать зарубежные активы российского правительства, отмечают адвокаты.

Чем на самом деле грозит России этот процесс, рассуждает доктор политических наук, адвокат Алексей Бинецкий.

«СП»: — Алексей Эдуардович, почему дело ЮКОСа рассматривает Страсбургский суд?

— Прежде всего, Страсбургский суд — это суд, рассматривающий нарушения прав человека и гражданина в той или иной стране. В данном случае, видимо, речь идет о коллективном иске акционеров компании. Точнее сказать нельзя, поскольку объективной юридической информации в доступном режиме я не видел. Тем не менее, коль скоро суд принял иск, это означает, что правовые основания к рассмотрению существуют. То, что это длилось достаточно долго, понятно: там обжаловались отдельные блоки, связанные с нарушением тех или иных прав подсудимых и подследственных. Сегодня, когда большая часть процесса по делу ЮКОСа в России завершена, а большая часть обвиняемых даже отбыла наказание — Европейский суд имеет возможность приступить, на основе имеющегося большого правового материала, к рассмотрению дела в целом.

«СП»: — Решение суда будет неожиданным?

— Я не предполагаю, что может быть принято судьбоносное решение — по многим причинам. Прежде всего, сегодня европейские страны находятся в кризисном финансовом положении. Все по-разному, но, в целом, эта картина не очень воодушевляет. Между тем, Россия для Европы является одним из важнейших источников энергетической поддержки. Германия — локомотив европейской экономики — находится в самых дружелюбных и партнерских финансовых завязках с РФ. Конечно, суд, тем более европейский, достаточно свободен от политического давления. Но все же в данном случае это будет влиять на общую конструкцию судебного рассмотрения.

Не думаю, что в иске будет полностью отказано. Как всегда в таких ситуациях, будет найдено соломоново решение — хотя оно никогда не устроит российскую сторону, если только это не будет полный отказ от исковых требований.

Справедливости ради надо сказать, что акционеры, действительно, потеряли. Те, кто инвестировал в акции ЮКОСа, справедливо надеялись, что такой монстр российской нефтяной отрасли — это уж точно гарантия их вложений. Поэтому их требования понятны и обоснованы. Это хорошо, что будет такое рассмотрение, будут приняты определенные решения. На основании этих решений, возможно, будут изменения в российском законодательстве.

«СП»: — Акционеры требуют с РФ 100 миллиардов долларов. Как вам такая сумма?

— Понятно, чем крупнее иск, тем охотнее о нем пишут газеты, тем влиятельнее он выглядит на общем фоне. Но… Само дело ЮКОСа еще не завершено до конца, и не очень понятно, когда оно вообще будет завершено. Люди, которые пострадали и освобождены от наказания — я имею в виду Алексаняна и Бахмину — пока хранят молчание. Какая-то часть менеджеров ЮКОСа, как известно, перешла на сторону власти, и лояльна к ней. Словом, все далеко не однозначно и не прозрачно. Как бы мы не говорили, что европейское правосудие прозрачнее нашего — а это действительно так — предсказать результат достаточно сложно. Я полагаю, результат будет половинчатый.

«СП»: — Если Россия откажется выплачивать по иску, возможно повторение истории с «Ногой»?

— Если будет повторение истории с «Ногой» — ну что же, историю эту мы знаем. Она закончилась банкротством «Ноги» — формальным, во всяком случае. И никаких достижений в этой области против РФ не было достигнуто. Хотя там ситуация была все-таки другая, там был коммерческий арбитраж, а не суд по правам человека.

«СП»: — Если все же представить, что Москва не станет выплачивать деньги по проигранному иску, можно арестовать российские активы за рубежом?

— Я не вижу для этого правовых оснований сегодня. Арестовывать отдельные счета, отдельных лиц, которые они считают виновными — если они найдут счета людей причастных и, по их мнению, виновных в нанесении им ущерба — вот это очень даже возможно. Счета, возможно, прокурора, или внешних управляющих, участвующих в деле ЮКОСа — если будет юридически установлено, и некий суд признает их опосредовано виновными в нанесении ущерба акционерам — вот их счета могут начать арестовывать.

«СП»: — Но шансы на это минимальные?

— Ну, почему, при определенной юридической разработке такая ситуация возможна.

«СП»: — Но в любом случае, 100 миллиардов — это перебор?

— Конечно, эта цифра мифическая. Это стоимость капитализации всей компании в момент, когда она была наверху. Эти расчеты, конечно, сделаны с огромным запасом. Просто Страсбургский суд не берет госпошлину от размера предъявляемых требований. Если бы там была госпошлина, думаю, такая сумма не фигурировала бы.

«СП»: — А сколько реально удастся отбить денег акционерам?

— Отбить можно только то, что решит суд. Есть совершенно разные методики расчета ущерба: акционеры посчитали так, у суда есть возможность посчитать по-другому. В российские суды, например, предоставляются расчеты ущерба деловой репутации. Суммы фигурируют миллионные. Но чрезвычайно редко суд соглашается с этими требованиями. Если следовать российской аналогии, размер компенсации в суде снижается в десятки и сотни раз.