Александр Политковский: «Нынешнее телевидение — это гадюшник»

Двадцать лет назад трое ведущих «Взгляда» стали депутатами Верховного Совета. Александр Политковский шел по округу № 1. И удостоверение у него, кстати, было № 1. Как он сам любит поиронизировать по этому поводу: «У нас в истории уже был человек в кепке с партбилетом номер один». Впрочем, на тех выборах начала 1990 года победили не журналисты персонально. Принято утверждать, что победила передача. Тоже номер Один. Теперь такой нет.

Будучи несколько причастным к мега-проекту Молодежной редакции Гостелерадио СССР, я, конечно, не могу не быть пристрастным. Но полагаю, что никто (из журналистов, во всяком случае) на деструкцию страны ставку тогда все же не делал. Во всяком случае, не Александр Политковский. А для меня именно он, репортер № 1, всегда персонифицировал программу. И ее стягом была знаменитая Сашина кепка. Когда «свободный форвард» передачи появился в студии в качестве ведущего, «Взгляд» сделал премьерный рывок на пути к Легенде. Ну и стал мифологизироваться темпами ударными, обрастая сказками и бронируясь трактовками.

Политковский «занимается не политикой, не экономикой, не социальными проблемами, а «чистой» журналистикой: выкапывает удивительные сюжеты и доносит их до зрителя. Правда, и в «чистой» журналистике никуда не уйти от политики, экономики и социальных вопросов, но они возникают попутно, как естественное приложение к выбранной теме, — а у Политковского они возникали бы, даже веди он программу «Смак»… «Седой юноша, неистовый правдоискатель со взглядом обиженного ребенка, страстно обличающий все подряд» — таков приговор критиков.

— Двадцать лет назад ты депутатствовал. Вы с Владимиром Мукусевым пошли в Комиссию по правам человека Сергея Ковалева и добились закрытия Пермской политзоны. Какой перед тобой тогда предстала элита страны?

— Помню, во время учебы на Моховой (факультет журналистики МГУ — Е.Д.), смотрел на соседний Кремль и думал, что там способные, интересные люди. Но попав в кулуары, не без разочарования понял, что за кремлевскими стенами люди, как правило, недалекие. Нормальный человек во власть не рвется. Согласись, трудно представить, чтобы кортеж академика Андрея Сахарова рассекал по Москве и все проспекты в его честь были перекрыты.

— В достаточно беспечном ЖЖ Стиллавина я как-то споткнулся о комментарий, из которого следовало, что многие мои современники считают, что именно ТВ-шоу «Взгляд» процентов на 75 разрушило Империю советского добра.

— Держава на месте, но самое печальное, что мы наблюдаем реставрацию того, от чего пытались избавиться. Рабские гены неистребимы, похоже. Свобода так и осталась мечтой.

— Позднее ведущие «Взгляда» вместе с экс-режиссером программы Иваном Демидовым и директором Александром Горожанкиным учредили компанию «Взгляд И Другие» («ВИD»). Компания стала основным партнером Первого канала…

— …И затем, после того как расстреляли Влада, Саша Любимов всех акционеров слил. Собрал нас, сказал: «У нас проблемы с Первым», мы, мол, должны продать свои доли. Переговорщиком с представителями канала назначили Ваню Демидова. Я уперся. Саша Горожанкин тоже вроде как сопротивлялся. Но недолго. Со мной встречался Андрей Разбаш, уговаривал меня отдать акции. Все было очень запутано. Там темные истории были с кредитами, которые понабрал Влад. Кто, кому и сколько должен — было не понять. И произошло то, что произошло. Появился в результате семейный бизнес Кости Эрнста, с перекладыванием денег из одного кармана в другой.

Тогда как раз и формировалась эта новая система ТВ-взаимоотношений, с бесконечными откатами, с воровством бесконечным, и эта нынешняя система — для меня неприемлема.

Бизнес любых соратников и друзей превращает в бизнес-партнеров. Ну а я выбрал путь творческой свободы. Это принципиально, потому что сейчас, оставаясь свободным, работать в политической журналистике невозможно. Но для меня важно оставаться самим собой, а нынешнее телевидение — это гадюшник и рулят этим гадюшником коллеги, которые когда-то браво «воевали» с номенклатурными советскими ТВ-боссами — Лапиным и Кравченко. А сами?

Работая во «Взгляде» мы были уверены, что журналистика это творчество, а не инструмент извлечения прибыли. Уверен, что тех, кто руководит нынешним коррумпированным телевидением, ждут серьезные неприятности, потому что на самом деле не все в этом мире дозволено. Подразумеваю логику жизни, которая людям не подвластна. Где недавние медиа-олигархи? Владимир Гусинский? Борис Березовский?

— Помню триумфальное восхождение Березовского в сопровождении тогдашнего ТВ-начальника Андрея «Васи» Васильева на сцену концертной студии «Останкино» во время церемонии, посвященной 10-летию «Взгляда» в 1997 году. А на памятной церемонии «ТЭФИ» 2007 года, где чествовали «Взгляд» под слоганом «20 лет спустя», тебя не было. Как и «родителей» передачи — Анатолия Малкина и Киры Прошутинской.

— Там, увы, многих не было. Не было Игоря Иванова, Гали Ивкиной, Сергея Ломакина, Анатолия Лысенко, Володи Мукусева, Лены Саркисян, Андрея Шипилова. Не было тех, кто делал эту передачу. Их никто не звал.

— Владимир Познер, когда на него обрушились возмущенные газетчики, отмазывался: мол, Саша Любимов составлял список…

— Он прекрасно знал, кто что делал, и пускай это останется на его совести. Самое интересное, кому он это заявление адресовал? Пусть они друг друга удовлетворяют, друг друга награждают.

— Ну, вообще говоря, я могу понять почему не позвали Владимира Мукусева. В своей книге он обвинил бывших коллег в убийстве Листьева. Он утверждает, что такая версия возникла — цитирую — «сразу у первого следователя Бориса Уварова. Он сразу же заинтересовался финансовой деятельностью „ВИDа“, и Листьева в первую очередь. Листьев сосредоточил в своих руках не просто владение телевизионной империей под названием „ВИD“, но и огромные материальные средства „ВИDа“. Если бы Влада взяли, то вместе с Листьевым были бы арестованы не только его личные счета, но и счета всей компании, всех дочерних организаций. А стало быть, „ВИD“ перестал бы существовать. Тем, кто убил Влада, было важно оставить „ВИD“ как данность, убрав оттуда только Листьева и только на нем сосредоточив внимание следствия и общества. В этом случае арестовывались только личные счета Влада». Ты был партнером и другом Володи, и, как понимаю, единственный из экс-коллег поддерживаешь с ним отношения?

— Я ценю талант Мукуся. Только Володе мог мальчик спеть про «Прекрасное далеко». Предполагаю, что независимо от всех конфликтов, которые, существуют, Саше Политковскому или Владу Листьеву, тот мальчик не спел бы. Да, в телевизионном ремесле очень важно быть человеком, которому доверяют. Которому споют. А сейчас, пожалуй, уже никому не споют. Время другое. «Взгляд» — продукт одноразового использования… Этот бренд себя изжил.

— Твое интервью омской газете через неделю после убийства Анны (Анны Политковской — Ред.): «Меня после смерти Влада Листьева стали постепенно выживать. Я не мог идти на компромиссы. Если я делал что-то безобидное, о кинопутешествиях — все было нормально. А если что-то серьезное — появлялись сложности. Я стал замыкаться в себе. Потом понял: чтобы хорошо заснуть, нужно употребить пиво. Ну стал иногда выпивать. Естественно, Анна высказывала мне претензии. В новое коммерческое телеВИDение я уже не вписывался, это усугубляло мое эмоциональное состояние. Когда делать нечего, возникают сомнительные друзья по пивбару». Меня не было в стране во время октябрьских событий 1993 года и поэтому я не видел ваше с Любимовым знаменитое выступление в ночь с 3 на 4 октября, когда вы призывали зрителей сидеть по домам. Говорят, оба были сильно во хмелю.

— Нет, не оба. Я просто был простужен. Знаю, что про меня распускают разные слухи. На самом деле во времена «Взгляда» мы все выпивали. Я и сейчас легко и без последствий могу себе позволить, но могу и обходиться без алкоголя в течение нескольких месяцев. Во время разъездов по стране попадаю в разные ситуации. Когда на Сахалине полмесяца ждал самолета на Курилы, ежедневно разогревался в баньке, но так ведь там сам Бог велел. Но вот, например, на съемках фильма «Корабль еще плыл» бросил курить после того как мы застряли во льдах и табак закончился.

А что касается скандала 1993 года, мы с Любимовым просто пытались сделать все возможное, чтобы предотвратить стрельбу, я приезжал в Белый дом и уговаривал там засевших вступить в переговоры. И постфактум, когда оппозиция уже была в Лефортово, в эфире Первого канала прошло интервью опального вице-президента Александра Руцкого, в котором он назвал мое «Политбюро» единственной честной программой. И Горбачев, который был у меня в студии, отвел меня в сторонку и тихо так сказал: «Саша, это приговор. Ельцин этого не простит. Поверьте, больше в прямом эфире вы никогда работать не будете и передаче вашей пришел конец». И он оказался прав.