Забайкалье превращают в ядерный отстойник

Россия и Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) готовы к подписанию соглашения о создании на территории РФ международного банка ядерного топлива. Документ будет подписан в понедельник в Вене, об этом сообщают «Ведомости» со ссылкой на представителя агентства Дану Сачетти.

В «Росатоме» изданию подтвердили, что банк ядерного топлива предусматривает формирование резерва низкообогащенного урана в количестве, необходимом для перегрузки реактора мощностью 1000 МВт, стоимость этого топлива при текущих мировых ценах на услуги обогащения урана составляет более $100 млн.

Этот банк будет размещен в городе Ангарск Иркутской области. Сейчас там уже существует Ангарский электролизный химический комбинат, специализирующийся на переработке отработанных ядерных отходов. Здесь же, на территории предприятия, планируют разместить новое производство.

По словам специалистов из Центра анализа стратегий и технологий, пишет издание, банк ядерного топлива будет очень выгоден для тех стран-членов МАГАТЭ, которые не имеют возможности производить ядерное топливо, но хотят строить АЭС. В числе таких государств Вьетнам, Индонезия, Египет, Марокко, ОАЭ.

За Вьетнам и Египет можно порадоваться. Чего не скажешь об Иркутской области и самом Ангарске. Местные жители неоднократно выходили на улицы с требованием закрыть завод, однако их протесты остаются без внимания. Теперь добавится еще одна головная боль. Но на кону десятки миллионов долларов, поэтому и местные, и федеральные власти вряд ли будут реагировать на недовольство горожан. Так уж повелось.

Между тем, известный эколог профессор Алексей Яблоков считает, что банк ядерного топлива России не нужен.

«СП»: — Насколько эта сделка выгодна для России?

— Для России эта сделка невыгодна, это выгодно только ядерному ведомству, оно и продавило выгодное для себя решение. Ядерщикам надо занимать чем-то мощности, привлекать чем-то клиентов, которым они строят атомные станции за рубежом. Авторы проекта говорят — смотрите, мы гарантировано обеспечим вас ядерным топливом, если вы войдете в наш пул. Сначала они хотели сделать такую штуку с Украиной, потом сделали с Казахстаном.

«СП»: — А как местным жителям такое соседство?

— Население в Ангарске и в Иркутске — а это фактически один мегаполис — страшно обеспокоено тем, что развивается производство. Там идут постоянные скандалы, постоянные демонстрации. В последний раз местные депутаты отказали Ангарскому комбинату перенести границы города. Оказалось, что предприятие находится в границах населенного пункта, и хранить там радиоактивные материалы и отходы противозаконно. Они хотели тихой сапой изменить границы так, чтобы опасное производство де-юре оказалось за границами города. Другая сторона проблемы — постоянные конфликты между теми, кто работает на комбинате, и теми, кто ходит вокруг и облизывается. Но главное, там загрязнение идет, и это скрывается. Мы исследовали этот вопрос — скрываются риски, которые могут возникнуть и при перевозке, и при переработке ядерного топлива.

---

Протесты местных жителей возглавляют экологи. «СП» связалась с одним из лидеров Байкальского экологического движения Дмитрием Саевским.

«СП»: — Дмитрий, что стало поводом для протестов?

— Комбинат находится в черте города, до ближайших домов — 500 метров. Когда речь зашла об увеличении производства, о центре хранения и обогащения урана, встал вопрос — а что будет в случае какой-то аварии? Сейчас, понятно, комбинат находится под жестким контролем, и вроде бы все нормально, но что будет потом, неизвестно.

Хранение ядерного топлива — это радиация. Сейчас на комбинате идет только переработка гексофторида урана, который сам по себе не очень радиоактивен, но что будет дальше? Ангарчане просто боятся, многие уезжают. А в Иркутске горожане бунтуют, регулярно собираются на митинги и акции протеста.

«СП»: — Сейчас что с радиоактивным загрязнением?

— Пока все нормально, потому что там достаточно жесткий контроль, еще с советского времени, пока не было серьезных происшествий. Я был неоднократно на этом комбинате, потенциал для крупной аварии там есть. Там есть и трубы, по которым идет этот гексофторид, хранится он под открытым небом — в принципе, он и должен так храниться. Но в случае пожара эти баки могут взрываться очень хорошо, на 30 км. разлетаться. Атомщики сами не отрицают, что в случае аварии могут быть какие-то проблемные ситуации. Гексофторид — это очень сильный яд, как химическое соединение, плюс радиоактивность.

«СП»: — В случае аварии Ангарска не станет так же, как и Чернобыля?

— Пока у нас нет высокообогащенного урана, поэтому аналогия не совсем полная. Но такие аварии труднопрогнозируемы, никто не знает, что произойдет. По западным оценкам — шлейф гектофторида перекрывает 30 км. Ангарск точно перекроет, но до Иркутска, думаю, не донесет.

«СП»: — А что касается нового проекта?

— Уран сам по себе не взрывается. Нас больше интересует, как это будут везти — от Санкт-Петербурга по Транссибу через всю Россию. Понятно, что это радиоактивно и сильно фонит. Еще непонятно — мы постоянно задаем этот вопрос — а как это будет защищено от терактов. Получается объект, весьма привлекательный для террористов, такой запас урана. А завод охраняет там 20 солдатиков, что они смогут защитить? Там через забор можно перелезть без проблем.

«СП»: — Какие требования у протестующих?

— У нас одно требование — полное закрытие химкомбината, потому что он находится в черте города, это мнение всех иркутских экологов. Он должен быть выведен за черту города. План минимум, он же план максимум.

«СП»: — Есть какие-то компенсации жителям, находящимся в опасной зоне?

— Никаких компенсаций нет. На комбинате считают — раз они платят своим работникам хорошую по местным меркам зарплату, до 20 тыс. рублей, и на этом собственно все.

«СП»: — Сколько там работает людей?

— 3 тысячи работников, всего в Ангарске живет 120 тысяч человек. Это не градообразующее предприятие, у нас есть более мощное нефтехимическое производство, вот там с полгорода работает. Это самая высокооплачиваемая работа в городе — мечта любого работяги туда попасть.

«СП»: — А условия труда там какие?

— Отличные условия. Все в белых халатах, чистота.

«СП»: — Бывают несчастные случаи?

— Мы делали анализ, примерно одна нештатная ситуация в два года с тяжелыми последствиями — либо человек отравляется, либо гибнет. Одно-два происшествия в год случаются с выбросом гексофторида — это то, что связано с загрязнением.

---

Справка «СП»

Идея о создании Банка ядерного топлива (БЯТ) возникла еще в прошлом веке в связи с увеличением количества стран, которые вели собственные разработки в ядерной сфере. То есть, страны, не обладающие технологиями изготовления ядерного топлива, могли бы обеспечиваться им из БЯТ. В идеале банк должен находиться в безъядерном государстве и представлять собой хранилище низкообогащенного урана, подконтрольное МАГАТЭ.