28 апреля состоится очередное заседание Мосгордумы. Правда, самый насущный вопрос городской политики — Генплан развития столицы до 2025 года — на нем обсуждаться не будет: рассмотрение основополагающего городского документа запланировано после майских праздников.
Правда, ходят упорные слухи о том, что 5 мая состоится экстренное и почти секретное заседание городского парламента, на котором депутаты сразу в трех чтениях примут Генплан. В одном пакете с ним идут так называемые ПЗЗ — Правила землепользования и застройки. Оба документа вместе — неподготовленному человеку правильно прочесть их довольно трудно — определяют, где именно будет вестись застройка в ближайшие годы и какой она будет.
При том, что многие москвичи и эксперты опасаются принятия Генплана — во многих районах города новые документы могут узаконить коммерческую точечную застройку и снос целых кварталов — современный Генплан — самый консервативный из всех когда-либо принимавшихся и применявшихся в городе. Более того — если оглянуться на исторический опыт генерального планирования Москвы, можно предсказать, что нынешний Генплан никогда не воплотят полностью.
Дело в том, что до конца в Москве не выполнили ни одного из шести ранее принимавшихся генеральных планов — при том, что в прошлом тысячелетии все подобные документы касательно столичного города Москвы визировались лично главами государства. Всякий раз что-то мешало выполнить державную волю до конца: в тот момент, когда триумф плана над жизнью становился очевиден, случалась либо война, либо суровая бедность, либо смена власти.
Царь положил линейку
Само понятие регулярного города в Россию принес Петр I — и быть бы Москве беспощадно перестроенной, если бы не идея великого царя с Петербургом. Москву первый император не любил, ею с начала XVIII века почти не занимался — в точности как нынешние инноваторы советскую Академию наук. Поэтому Генплан получил строящийся Петербург, а Москве достались только унылые и громоздкие бастионы вдоль Китайгородской стены, построенные по случаю шведского наступления в 1709 году и чуть ли не сто лет загромождавшие центр города.
Первый план развития «столичного города Москвы» появился в 1739 году — его по указу императрицы Анны Иоанновны разработал архитектор Иван Мичурин. Основной задачей планировщиков было выпрямить большинство «красных линий» тогдашних улиц, укрупнить кварталы (мелкие и мельчайшие частные владения XVII века породили сеть столь же мельчайших переулочков, а в имперский период владения стали больше).
В общих чертах довести эту работу до конца удалось — однако во многих местах города генеральный план вошел в конфликт с амбициями собственников и габаритами имеющихся зданий. Следы недоделанной тогда работы можно найти и сейчас — например, старинный дом № 11 по Маросейке сильно выдается за нынешнюю красную линию именно потому, что уже был построен к моменту принятия Генплана-1739.
Следующий Генплан был подписан в 1775 году императрицей Екатериной II — и он был гораздо радикальнее, чем предыдущий. Благодаря этому плану появились Садовое и Бульварное кольца: Генплан подразумевал снос старых укреплений Белого и Земляного города и озеленение территории. Тогда же было решено построить Мытищинский водопровод и прорыть Водоотводный канал для защиты от паводка — правда, канал планировался не таким, каким в итоге получился, а куда глубже, с резким изгибом и обширной искусственной гаванью для разгрузки барок с зерном.
Именно по этому плану Красную площадь украсили два ряда торговых лавок в стиле классицизма — один из них шел аккурат вдоль рва на Красной площади, вдоль Кремлевской стены. Планировалось и возведение нового Кремлевского дворца — на треть территории Кремля, разрабатывал его Василий Баженов. Ряды построили, а дворец нет — сначала не хватало денег, а потом разразилась Отечественная война.
После московского Великого пожара, навсегда разделившего столичные домики и усадьбы на «до-» и «послепожарные», Генплан был разработан заново в 1817 году. Разрушениями предполагалось воспользоваться для исправления некоторых недостатков планировки города. Основным автором этого плана был Осип Бове — он же курировал разработку и типовых фасадов, и особо значительных сооружений. Генплан получился складный и весьма удачный — следующие 40 лет столица развивалась по заданному при Александре I вектору.
Однако даже этот план не был полностью выполнен. Хотя по всем кольцам столицы появились транспортные «хабы» — площади, придуманные и воплощенные в фасадах Осипом Бове, хотя именно тогда впервые забрали в трубу реку Неглинную, мешавшую застройке ценнейших земель в центре города — ансамблевость Москвы была нарушена проектируемой громадой псевдорусского Храма Христа Спасителя. Который по первоначальному Генплану должны были построить на месте нынешнего Главного здания МГУ, на Воробьевых горах.
Следующие два генеральных плана — 1863 и 1886 годов — были, скорее, коррективами, которые по мере развития города вносились в структуру, созданную Осипом Бове. Так, развиваясь по инерции и под управлением «невидимой руки рынка», Москва дотянула до 1917 года — причем в начале ХХ столетия не только футурологи, но и обыватели уже ощущали необходимость радикального переустройства Москвы, которая становилась неотвратимо тесной, грязной и переполненной народом.
Каганович сказал — сносить
Время для архитектурной революции настало в 1918 году, когда в Москву переехало правительство большевиков. Желание немедленно начать слом старой московской жизни и построить новую вылилось в многочисленные наброски и проекты генеральных планов, представленные самыми разными архитекторами. Борис Сакулин с его идеей трех колец Москвы (жилье — парки- заводы), Сергей Шестаков с комплексным планом развития «Большой Москвы», то есть всего столичного региона, наконец Иван Жолтовский, который в 1923 году и выпустил первый советский Генплан развития Москвы…
Во второй половине 1920-х годов всерьез обсуждалась идея расселения московского муравейника по новым усовершенствованным «городам-садам», единственный из которых был построен под названием поселок «Сокол». Выдвигались идеи построить правительственный и деловой центр заново на Юго-Западе, а центр Москвы оставить как музей — эти идеи за очевидной дороговизной не были приняты.
В результате к началу 1930-х годов началась разработка настоящего, подкрепленного политической волей и средствами, Генплана развития советской столицы. Он был принят в 1935 году и представлял собой «надставку», расширение традиционной Москвы под современные стандарты ширины и высоты улиц. Стандарты, отметим, брались с запасом, ширины сталинских проспектов хватает даже сейчас.
Война помешала полноценному воплощению этого Генплана, не дала выполнить самые грандиозные, гигантоманские проекты: Дворец Советов, здания наркоматов на месте Китай-Города и подобное. Однако к началу 1950-х годов план в доработанном виде снова заработал: проспекты прорубались еще шире, дома по их «берегам» строились еще помпезнее.
Окончательно расширить все столичные проспекты и застроить из «сталинками» помешала смерть вождя и последовавшая за ней перемена курса. Традиционную эстетику сменила футуристическая, а качеству домов предпочли их количество — настало царство «хрущевок».
В начале 1960-х годов начал разрабатываться новый Генплан — рассчитанный уже на Москву расширенную до пределов МКАД. В этом плане, принятом в 1971 году, было немало полезного — например, на периферии города планировалось организовать локальные центры районной жизни вокруг кинотеатров и универсамов. Идея, воплощенная в полной мере лишь в современных торгово-развлекательных центрах, действительно ставших центрами притяжения жителей районов.
Среди решений Генплана-1971 были и транспортные хорды — их не хватает в Москве по сей день, а часть советских хорд превращена в менее эффективные кольца. Выполнить этот план до конца — а в нем значились и линии скоростного трамвая, и новый зоопарк в Битце, и многое другое — помешала перестройка и сопутствующее ей безденежье.
Разработка нынешнего Генплана велась дольше всех его предшественников — от начала разработки (в самом конце 1980-х) до принятия (скорее всего, 2010) прошло больше 20 лет. За это время многие положения этого документа были скорректированы, менялся и состав разработчиков проекта.
Тем не менее, документ получился далеко не такой революционный, как Генплан-1935 или даже генплан-1971. Скорее, нынешний документ напоминает консервативные планы конца XIX века — именно после этого периода Москве стала необходима градостроительная революция. Так что есть мнение, что до 2025 года нынешний Генплан не доживет. Радикальное обновление потребуется раньше.
