Химки перевели на военное положение

Химки перевели на военное положение. Точнее, как сказал анонимный милиционер, прогонявший прессу от УВД города на улице Гоголя 6, на «усиленный вариант службы». Дежурство ОМОНа, перекрытый периметр, бронежилеты на сотрудниках и пригнанный водомет милиционеры объясняли «учениями» и никак не связывали с недавним погромом администрации Химок и тем, что в УВД находятся антифашисты Максим Солопов и Алексей Гаскаров, которых подозревают в нападении на мэрию, а также оппозиционер Виталий Шушкевич, снявший акцию на видео и фотокорр «Новой газеты» Вероника Максимюк. Последние двое проходят по делу как свидетели.

Администрацию города разгромили 28 июля. У здания разрисованы стены, выломали дверь и разбили четыре окна. Таким образом антифашисты, экологи и жители города (всего около 700 человек) выразили протест против уничтожения Химкинского леса.

Здание Химкинского суда на Ленинской, 16 тоже охраняли усиленно. Милиционеры с дубинками и шлемами сначала окружили двор вокруг суда, а потом и периметр здания, за который вывели журналистов, родственников подозреваемых и пришедших их поддержать. У последних хамоватый оперативник в оранжевой футболке с надписью «Мы всегда побеждаем» переписал паспорта. На территорию, отгороженную красно-белой лентой, пускали лишь прописанных по этому адресу (суд находится в жилом доме). У входа в сам суд дежурили вооруженные судебные приставы.

Майор милиции, отказавшийся представляться, заявил, что решение не пускать журналистов связано с приказом ГУВД по Московской области.

— Я бы не хотел это комментировать и давать этому оценку, — сказал майор.

— Слышь, камеру, нах, убери, — цедили милиционеры второго периметра, охранявшие непосредственно суд. Пока за ними наблюдало начальство, они хранили молчание и делали непроницаемые лица, но если начальства рядом не было — начинали хамить.

Около 13.40 к суду подъехал автозак с задержанными. Чуть позже прибыли адвокаты Солопова и Гаскарова.

— Наши подзащитные являются пока только подозреваемыми, по ч.2 ст. 213 УК РФ («хулиганство, совершенное по предварительному сговору»). Им грозит до семи лет лишения свободы, — сказал адвокат Гаскарова Михаил Трепашкин. По мнению защитников, никакого сговора быть не могло, доказательств участия Солопова и Гаскарова у следствия нет, а протоколы фальсифицированы.

— Согласно протоколам задержания, Гаскарова и Солопова задержали прямо после совершения преступления, — сказал защитник Солопова Юрий Еронин. Кроме этого защита настаивает, что мэрия Химок завышает цифры ущерба. В администрации утверждают, что ей нанесен материальный ущерб в размере 395 тысяч рублей, из которых 95 тысяч должны пойти на покраску здания, остальные 300 — на замену стеклопакетов. «Там разбили всего 4 окна и одну дверь, откуда такая цифра?», — удивлялись адвокаты. Больше 95 тысяч администрация Химок уже освоила, здание покрыто свежей краской, отремонтирована дверь.

На самом деле обоих задержали после эфира на одной из московских радиостанций. Гаскарова и Солопова вызвали на беседу в ГУВД по Московской области. Они являются самыми известными представителями антифа, раздают интервью и участвуют в ток-шоу на радио, где объясняют позицию движения по конкретным вопросам и дают комментарии по поводу прошедших акций антифашистов. На митингах выступают, не скрывая лиц. После эфиров Гаскарова и Солопова вызывают на беседу в милицию, где беседа повторяется в другом составе и протекает в немного ином ключе. Так было и 29 июля, однако, после беседы их задержали и отвезли в Химки. А их квартиры обыскали.

В движении антифашистов грешили на фотографов и операторов. Дескать из-за их съемки лица Гаскарова и Солопова попали к милиционерам, однако в деле съемка пока не фигурирует.

— Есть показания трех свидетелей, которые опознали Гаскарова и Солопова по форме подбородка и цвету волос, я думаю, что свидетелей на самом деле не было на месте преступления и они просто чем-то обязаны милиции Химок, — сказал Трепашкин и прошел сквозь милицию Химок, которая тут же отсекла журналистов.

«Вы не имеете права! Я помощник депутата Госдумы РФ», — кричал в лицо охраннику помощник «справоросса» Ильи Пономарева Даниил Полторацкий, разъмахивая «корочками». Так как это не действовало, еще один помощник Пономарева Алексей Сахнин и помощник депутата Олега Шеина Олег Нурик тоже достали удостоверения.

— Я ничего не знаю. Старший там, — пробормотал милиционер и указал пальцем в сторону входа суда, до которого от оцепления надо было идти пару метров — Только вам придется обойти здание. Я не уполномочен… — помощники депутатов закатили глаза, но решили не спорить и обошли здание. Где история повторилась. Прапорщик Юрий Дворецкий наотрез отказывался пропускать прессу, помощников депутатов и «группу поддержки» внутрь суда. Растерянный милиционер даже не мог сказать, кто именно дал ему указание не пропускать никого в суд. Пока помощники депутатов препирались с Дворецким, милиционеры из первого периметра сняли оцепление и разошлись по автобусам.

Внутрь здания журналистов впустили после вмешательства судебного пристава. Правда он сказал, что в зал могут и не пустить — процесс хотят объявить закрытым. Это уже никого не волновало. Суд по мере пресечения должен был начаться вот-вот, поэтому все побежали к зданию. Табличка с графиком работы суда гласила, что суд работает с понедельника по пятницу.

В здании суда пришедшие сидели около часа. После этого их наконец-то пустили на судебное заседание по мере пресечения Солопова. Кабинет выбрали один из самых тесных. Там еле еле-умещался стол, за котором с одной стороны сидели следователи и прокуроры, а с другой — адвокаты Еронин и Трепашкин. В железной клетке у входа стоял Солопов. Он был одет в белую футболку и черные штаны и держался бодро. Судебные приставы пытались отобрать у журналистов диктофоны, однако судья не дала им этого сделать. «На аудиозапись особого разрешения не требуется», — напомнила приставу судья.

— Решается вопрос о проведении судебного заседания в закрытом режиме, — огласила судья.

— Ваша честь, учитывая что в данном судебном заседании будут оглашаться материалы уголовного дела, а все участники этого преступления нами не изобличены и не задержаны, утечка информации может быть очень существенной. Мы можем не установить кого-нибудь из лиц, принимавших участие в нападении на администрацию. Поэтому мы заявляем ходайство о проведении судебного заседания в закрытом режиме, — сказал один из следователей. Делал он это нехотя и вел себя так, будто решение о закрытии процесса уже принято, а ходатайство — простая формальность.

— Ваша честь, я считаю, что в этом нет необходимости, — заявил Солопов.

— Ваша честь, давайте вернемся к закону, в ст. 241 УПК РФ («гласность»). Насчет тайны следствия там ничего не указано. Суд не может установить что-либо по существу данного дела. Я согласен не называть некоторые фамилии из материалов дела, но никаких секретных материалов там нет. Поэтому нет оснований для закрытого заседания, — сказал адвокат Еронин, — Кроме того, я хотел бы обратить ваше внимание, что обвинение, за которым стоит власть, нагнетает психоз вокруг данного дела.

При слове «психоз» следователи весело переглянулись и беззвучно рассмеялись. — Если мы выглянем в окошко мы увидим там такое количество милиционеров, будто тут судят Шамиля Басаева, — продолжал Еронин, — Такие меры безопасности предприняты для того, чтобы скрыть полное отсутствие доказательств по этому делу.

Следующее слово было за прокурором, который ходатайство поддержал. Процесс закрыли.

Так как подозреваемым не предъявили обвинений, держать за решеткой их могли только 10 дней. Одна судья поступила еще мягче и отправила Солопова на три дня в изолятор временного содержания. Так же «закрыли» Гаскарова.

Антифашисты останутся под стражей до вторника, 3 августа. За это время Гаскарову надо будет найти адвоката. Трепашкин отказался от защиты Гаскарова. Адвокат объяснил свой поступок тем, что следователи потребовали с него подписку о неразглашении материалов дела, а это расходится с его принципами.