Ушел последний из «Красной капеллы»

Наступивший год с первых дней начал приносить утраты. Из жизни уходят люди, приносившие славу нашей стране. Очередной потерей стал бывший разведчик Анатолий Гуревич, член легендарной группы «Красная капелла». Анатолия Марковича 4 января отпели в Александро-Невской лавре, после чего его тело предали земле на Богословском кладбище Санкт-Петербурга.

«Красной капеллой» — называлась разветвленная антифашистская сеть, работавшая во время Второй мировой войны на территории стран Западной Европы: Германии, Бельгии, Франции и ряда других. Состав резидентур был интернационален и состоял из работников Коминтерна, военной разведки — ГРУ, а также разведки НКВД. Группы по-преимуществу были самостоятельны, подчинялись различным ведомствам, но в силу обстоятельств им приходилось контактировать друг с другом, что в конечном итоге способствовало провалу многих.

В Германии группами «Красной Капеллы» руководили Арвид Харнак (псевдоним — «Корсиканец») и Харро Шульце-Бойзен («Старшина»). Считается, что они действовали по линии НКВД. В Берлине также была резидентура ГРУ, которой руководила Ильза Штебе («Альт»). Во Франции и Бельгии работали резидентуры ГРУ, возглавляемые Леопольдом Треппером («Отто»), и Анатолием Гуревичем («Кент»). Треппера одновременно считают руководителем всей «Красной Капеллы», как сети резидентур в Европе. Гуревич руководил также одной из бельгийских резидентур. Кроме него в этой стране действовала также группа Константина Ефремова («Паскаль»). В декабре 1941 года абверу удалось запеленговать один из передатчиков, работавших в Брюсселе. Начались первые аресты, которые привели к разгрому сети «Красная капелла».

В 2004 году «Российская газета» опубликовала письмо Анатолия Гуревича, который сам рассказал о своей нелегальной работе в годы войны и нелегкой судьбе по ее окончании. Вот лишь некоторые выдержки из него.

Я, Анатолий Гуревич (оперативный псевдоним «Кент»), в 1939 году проходил подготовку в разведывательной школе в Москве и 15 апреля 1939 года по заданию Главного разведывательного управления под видом мексиканского туриста выехал через Финляндию, Швецию, Норвегию, Нидерланды во Францию.

В Париже поменял паспорт мексиканского туриста на уругвайский, на имя Винсенте Сьерра, а затем прибыл в Брюссель, где встретился с Леопольдом Треппером, который в 1939 году был руководителем резидентуры советской военной разведки в Бельгии.

В 1939 и 1940 годах я в качестве помощника резидента занимался расшифровкой указаний из Москвы. С сентября 1939 года, то есть с начала Второй мировой войны, наша резидентура получила задание осуществлять разведывательную деятельность.

В марте 1940 года мне пришлось выполнить особое задание ГРУ — наладить прервавшуюся связь со швейцарской резидентурой, которую возглавлял Шандор Радо (псевдоним «Дора»). Я выехал в Швейцарию, где встретился с Радо, научил его пользоваться новым шифром и передал программу радиосвязи с Центром, что обеспечило передачу очень ценной информации от наших разведчиков в Швейцарии в Москву вплоть до 1944 года. Не случайно после окончания войны некоторые иностранные аналитики не раз пытались доказать, что Вторая мировая война была выиграна в Швейцарии, а не на полях сражений.

Следует заметить, что такой организации, как «Красная капелла», никогда не существовало. Это кодовое название сети антигитлеровского движения в Германии, присвоенное впоследствии разведгруппам в Германии, Бельгии, Франции, Швейцарии. Каждая из резидентур имела собственную связь с «Директором», так в шифрограммах именовался центр в Москве. Каждая разведсеть была автономна и могла выходить на контакт с советскими разведчиками в других странах только по прямому указанию Москвы и в исключительных случаях.

В мае 1940 года Бельгия была оккупирована немецкими войсками, после чего Леопольд Треппер и некоторые разведчики вынуждены были покинуть страну, чтобы не быть арестованными гестапо как лица еврейской национальности. По решению Москвы Треппер выехал во Францию и возглавил там советскую резидентуру, а мне было приказано возглавлять бельгийскую.

В январе 1941 года в Бельгии мною создано акционерное общество «Симекско», президентом и директором-распорядителем которого я был избран. Это была торгово-закупочная организация со связями в ряде стран Западной Европы. Она заключала договора с солидными заказчиками, и в первую очередь с Вермахтом — командованием немецких вооруженных сил. Так удалось войти в контакт с деловыми кругами Бельгии и других стран, наладить сотрудничество со старшими офицерами немецких интендантских служб, которые не только способствовали работе фирмы, но и были источниками информации, которая передавалась в Москву. Удалось даже получить пропуск для передвижения по оккупированным территориям Бельгии и Нидерландов и иногда осуществлять поездки в Германию, Чехословакию и другие страны.

В октябре 1941 года по заданию Центра я выезжал в Чехословакию и Германию. В Праге мне не удалось восстановить связь с чешской резидентурой, так как чешские резиденты были арестованы гестапо до моего приезда. Затем я поехал в Берлин восстанавливать связь с берлинской группой разведчиков-антифашистов Шульце-Бойзена — Харнака — Ильзе-Штёбе. В Берлине я встретился с немецким офицером, референтом штаба авиации Германии Харро Шульце-Бойзеном (псевдоним «Хоро»). У него скопилась очень важная для Центра информация, которая им была мне передана и сразу же после моего возвращения в Бельгию сообщена по радио в Центр. Из Центра вся эта информация была передана «Главному хозяину» — Сталину, от которого через руководство ГРУ мне была объявлена благодарность.

Была передана информация о планах немецкого командования на 1942 год, об изменении направления главного удара с московского направления на юг СССР, о готовящемся ударе войск противника на Кавказ в районе Майкопа и в направлении на Сталинград. Кроме того, в Москву были также сообщены данные о потерях германской авиации. О возможностях немецких предприятий по выпуску самолетов. О захвате немцами ключа к шифрам в городе Петсаме, которыми пользовались советские дипломатические учреждения за границей для связи с Москвой. О возможном использовании фашистами химического оружия против СССР…

13 декабря 1941 года в Брюсселе на конспиративной вилле Треппер, который приехал из Парижа, собрал своих друзей по бывшей резидентуре без моего согласия. На вилле работал радиопередатчик, который выходил в эфир более 5 часов в день, поэтому и был запеленгован немецкой контрразведкой. Конечно, следовало беречь себя, ограничивая время работы в эфире, но шел декабрь 1941 года. Речь шла о существовании СССР, враг готовился захватить Москву. Ситуация была критическая, и все работали, не жалея себя.

Кроме того, как уже стало ясно после войны, гестапо предприняло беспрецедентные меры по поиску советских разведчиков, была задействована вся мощь спецслужб Германии для захвата передатчиков и радистов.

В январе 1942 года я переехал во Францию и легализовался в Марселе. Гестапо понадобилось время, чтобы сломить волю одного из наших захваченных радистов. 9 ноября 1942 года я был арестован вместе с Маргарет у себя на квартире в Марселе. В декабре 1942 года в Париже был арестован и Треппер.

В ноябре 1942 года я был доставлен в бельгийский форт Бреендок, который в то время был тюрьмой для особо опасных военных преступников, затем меня допрашивали в Берлинской тюрьме, с декабря 1943 года я находился в парижской тюрьме Френ. В апреле 1943 года Трепперу удалось сообщил в Москву о моем аресте и о том, что гестапо ведет с Центром радиоигру.

В мае 1945 года в Париже, занятом американскими войсками, я вступил в контакт с советским представителем. А в июне 1945-го вместе с завербованными мною сотрудниками гестапо прибыл в Москву. Во время проведения радиоигры мне удалось не только завербовать Паннвица — шефа зондеркоманды «Красная капелла — Париж», но и сохранить документы гестапо по делу «Красной капеллы». Следы своей жены Маргарет и сына Мишеля я потерял в 1945 году.

В 1945 — 1947 годах я находился в тюрьме НКВД по обвинению в измене Родине, следствие возглавлял генерал Абакумов, заместитель Берии. В январе 1947 года особым совещанием при МГБ СССР я был приговорен к 20 годам заключения по статье 58−1 «а» Уголовного кодекса. С января 1948 по октябрь 1955 года я находился в лагерях Воркуты. Кстати, осуждены были и другие наши разведчики, оставшиеся в живых, в том числе Леопольд Треппер и Шандор Радо.

22 июля 1991 года я был полностью реабилитирован. Заключение о реабилитации было подписано заместителем генерального прокурора СССР — Главным военным прокурором генерал-лейтенантом юстиции А.Ф. Катусевым. Справедливость восторжествовала, я жил в Ленинграде, стал пенсионером, но так и не знал, что случилось с моей семьей. Лишь 29 ноября 1990 года я узнал, что Маргарет выжила в лагере и умерла в 1985 году, а Мишель жив и проживает в Испании. Мой сын нашел меня, и в феврале 1991 года мы встретились с ним в Ленинграде.