В России зреет религиозная война

Сразу в нескольких регионах России в последние месяцы появились новые болезненные точки. Это строительство мечетей, против которого протестуют многие из местных жителей, а также активисты русских и православных организаций. В сентябре такие акции прошли как минимум в двух регионах страны — в Москве и в республике Коми. Кроме того, в регионах, где национальные и религиозные проблемы традиционно обострены — например, на Ставрополье — подобные конфликты (в частности, вокруг строительства мечети в Пятигорске) идут уже несколько лет.

В Москве акция протеста против строительства мечети и медресе в районе Кузьминки 11 сентября собрала около 300 человек, число подписей под обращением против мечети ставило примерно 800. Акцию организовывали, совместно с активистами районной протестной группы, представители православных общественных объединений и Русское общественное движение (РОД). В Сыктывкаре, где 19 сентября в районе Лесозавод собралось около 70 человек, организаторами выступили более радикальные националисты — группа «Рубеж Севера» и другие. Результатом митинга стало обращение к премьеру РФ Владимиру Путину, которое организаторы планируют вручить ему во время визита в Коми, который должен состояться в конце сентября.

Стоит отметить, что в обоих случаях митинги были, по масштабам населенных пунктов, весьма немногочисленными, однако, помимо пришедших на митинг, имеется достаточное количество людей, разделяющих тревогу протестующих по поводу строительства мечети. Страхи перед сплоченностью мусульманских диаспор (в первую очередь, азербайджанской, среднеазиатских и чеченской) были в сентябре дополнительно подогреты публикацией фотографий с молений мусульман у московских мечетей на праздник Ураза-байрам. Учитывая, что строительство «проблемных» мечетей и в Москве и в Сыктывкаре планируется уже много лет, приходится сделать вывод, что обострение данной проблемы именно сейчас, в 2010 году, происходит до некоторой степени искусственно.

О том, насколько естественны конфликты вокруг мечетей в России, обозреватель «СП» поинтересовался у Алексея Левинсона, руководителя отдела социокультурных исследований Левада-центра. Социолог уверен, что пока оснований для конфликтов немного, но эскалация конфликта может быть опасной для страны:

«СП»: — Есть ли сейчас основания для столь напряженных конфликтов вокруг мечетей?

— Пока что, насколько я вижу, реальной напряженности тут нет. Протестные группы немногочисленны, строительство мечетей волнует лишь активистов и жителей окружающих домов.

«СП»: — То есть, получается, это специально активизированный конфликт? Во что же он может, в таком случае, перерасти?

— Те, кто решил сейчас разыграть антиисламскую карту, сильно рискуют. Ситуация с исламом складывается такая, что после подобных протестов, после такой вот агрессии в ответ на строительство мечетей, мы можем получить не то что войну на Северном Кавказе, а нечто куда похуже: полномасштабный джихад в каждом городе, где есть такой конфликт.

«СП»: — Почему вы так уверены, что исламисты победят?

— Потому что фундаменталистский ислам, а именно это направление активизировано сейчас и ещё усилится после протестов — это очень сильная организующая и цементирующая вещь. У них есть все признаки молодой, активной и боевой религии. Пока мало кто в мире может что-либо этому противопоставить.

«СП»: — Но, скажем, православная церковь сейчас тоже пытается усилить социальную активность и выстроить боевое крыло. Может быть, она станет достойным противником исламу?

— Такие тенденции, действительно, есть. Но, мне кажется, мобилизационный потенциал христианства сейчас куда слабее, чем у ислама. Причем дело не только в РПЦ, но и в христианском мире как таковом. Начинать новый крестовый поход было бы безумием — при нынешнем состоянии христианской цивилизации такое противостояние равнозначно бою толпы мужиков и баб с организованной армией. Нет, такую войну современному христианству, скорее всего, не выиграть.

«СП»: — Есть ли все-таки шанс избежать такого поражения в глобальном масштабе?

— Конечно, есть. На мой взгляд, большой эффект могла бы дать тактика мягкой ассимиляции ислама, интеграции его в светскую, экуменическую цивилизацию. Такой ход событий позволил бы избежать эскалации насилия, новых религиозных войн. Встать выше религий и поднять до этого же уровня мусульман — это наш шанс.

«СП»: — Насколько это вероятно?

— К сожалению, пока что мир скатывается в конфронтацию. И Россия не исключение. Я вижу, что противостояние очень вероятно, но в нем мы вряд ли победим. А вот с помощью экуменизма — мы могли бы достичь хорошего мира, но этот вариант развития событий пока что маловероятен.

---

В раздувании конфликтов вокруг мечетей стоило бы обвинить «людей низкой духовной культуры» из православной среды, убеждена исламовед, переводчик Корана Валерия Порохова. «Конечно, сам Святейший, Синод и иерархи Русской православной церкви настроены скорее дружественно к исламу — ведь это две традиционные религии, у которых общие интересы и общие вызовы, — комментирует эксперт. — Однако на нижнем уровне, особенно среди православных активистов из мирян, сильна элементарная ревность к исламу: почему их больше? Почему они сплоченнее? Этим и вызывается такое напряжение — а ведь подобная позиция всерьез угрожает спокойствию России».

При этом, если отбросить эмоциональную составляющую, требования протестующих против строительства мечетей — не только законны, но и адекватны. И в Кузьминках, и в Сыктывкаре речь идет не о запрете на строительство как таковом, но о реальном обсуждении этого вопроса с жителями данных районов. «Этот вопрос вообще не обсуждался, публичных слушаний не было. Все делается задом наперед, — говорит Алексей Колегов из „Рубежа Севера“ — У нас власть позволяет себе быть удельными князьями, хотя по закону должно быть местное самоуправление». Аналогичные требования — учесть общественное мнение — выдвигались и в Москве, и на Ставрополье.

Иными словами, проблема, действительно угрожающая миру в России — не в мечетях как таковых, а в авторитарном принятии градостроительных решений, в том числе весьма чувствительных. Какое бы ни было принято решение в итоге, при нынешней системе оно окажется недостаточно легитимным, чтобы быть принято «ущемленной» стороной конфликта. В этом радикальное отличие российской борьбы с мечетями от подобных же ситуация в европейских странах. Там, если дело доходит до решения о запрете или разрешении на строительство мечетей в данном районе, это решение принимается демократически выбранными муниципальными властями, и степень доверия этому решению куда выше.

Между тем, если бы подобные референдумы или муниципальные слушания провели в Москве и Сыктывкаре, победа могла бы не достаться ни мусульманам, ни православным. Так, в столице большие шансы имело бы решение «против всех», поскольку среди населения мегаполисов религиозных людей не так уж много. А в Сыктывкаре, столице национальной республики народа Коми, вполне могли бы решить, что приоритет следует отдать местным верованиям — которые у финно-угорских народов подчас древнее и миролюбивее мировых религий.

Однако этот главный вопрос — об участии общественности в принятии решений — никем из ключевых игроков не ставится. Вместо демократизации практически все сколько-нибудь мощные силы подталкивают Россию к новой гражданской — теперь уже религиозной — войне.