Дедовщина: На нары отправлен целый полк

Заместитель Генерального прокурора РФ — главный военный прокурор России Сергей Фридинский сделал сенсационное признание: после незначительного снижения в 2009 году в российских войсках случаев казарменного мордобоя, прозванного дедовщиной, статистика этого вида воинских преступлений в Вооруженных силах опять рванула вверх. Да не на какие-то жалкие проценты, что, впрочем, тоже было бы тревожно. За девять месяцев нынешнего года — сразу на треть! С января по август военными судами по этому поводу за решетку отправлен целый полк зачинщиков — 1400 солдат и сержантов.

Фридинский посетовал: «Надеялись, что с сокращением сроков службы (с двух лет до года — „СП“) уйдут нездоровые традиции и неформальная система иерархии в воинских коллективах, с дедовщиной в армии будет покончено. Не случилось. Именно военнослужащие по призыву формируют неуставную статистику». Внезапному крушению красивых иллюзий в Главной военной прокуратуре можно было бы посочувствовать. Но почему там не послушали тех, кто поближе к казармам? Хотя бы генерал-лейтенанта Владимира Чиркина, командующего войсками Сибирского военного округа. В феврале нынешнего года он признался: «К сожалению, дедовщина в армии остается у нас острой проблемой. При новой системе службы теперь уже те, кто прослужил полгода, считают себя „старичками“, и продолжают то же самое. Видимо, эта зараза передается».

Причин нынешнего всплеска казарменной преступности военные называют множество. Однако едва ли не основная, с их точки зрения, — неуклонное в последние годы увеличение в армии и на флоте числа солдат и матросов срочной службы. Причина понятна: срок службы сократили вдвое, выходит, примерно на столько же вырос и план призыва для военкоматов. Весной 2008-го в армию призвали 133 тысяч юношей, весной нынешнего — уже 270 тысяч новобранцев, а в эти осенние дни в шинели придется переодеть больше 300 тысяч рекрутов. Теснее в казармах и кубриках — больше желающих похулиганить, рассуждают генералы.

С точки зрения теории вероятности — все верно. Но ведь умопомрачительные планы для военкоматов стали следствием и еще одного — полного провала идеи с контрактной армией. Из приблизительно 200 тысяч нынешних российских великовозрастных военных «профи» к 2012 году решено оставить в строю ровно половину. Гонят их сегодня на «гражданку» нещадно, за малейшую провинность. Понятно почему: человеческие и профессиональные качества тех, кого в свое время заманили в армию контрактом, во многих случаях оставляют желать много лучшего.

Стоило ли ожидать иного, положив нашему «рэмбо» жалованья всего по 8−10 тысяч целковых в месяц? Естественно, клевали на эту удочку в большинстве случаев или откровенные маргиналы, или те, кто по каким-то причинам не нашел себя в гражданской жизни. От таких один убыток не только в Вооруженных силах. А кем их менять? Естественно, солдатами срочной службы. Еще и поэтому от военкоматов и требуют: «Давай, давай»…

Однако в любом случае заполыхавший в нынешнем году пожар казарменной преступности надо срочно тушить. Чем? Руководство Минобороны, кажется, свой рецепт определило. Армию решили делать «с человеческим лицом». На днях стало известно, что военное ведомство не против, чтобы папы с мамами сопровождали своих призванных на службу чад прямо до ворот полковых КПП. Одному из родителей даже готовы отплатить поездку в воинском эшелоне. Правда, лишь в один конец и только при наличии в вагоне свободных мест.

Еще раньше в одной из подмосковных мотострелковых бригад начался эксперимент по внедрению в распорядок дня обязательного послеобеденного сна для служивых. И на физическую зарядку те бегают отныне в кроссовках и спортивных костюмах. С нынешнего осеннего призыва родители имеют право явиться на призывную комиссию и принять живейшее участие в обсуждении того, в каких войсках и сколь далеко от дома предстоит нести службу их сыну. Разрешено солдатам иметь в казарме и мобильные телефоны. Впрочем, многие командиры опасаются, что появление этого чуда техники у новобранца может спровоцировать обделенного таким же «деда» на очередной акт казарменного вандализма. И усугубить, таким образом, ту самую статистику Главной военной прокуратуры. Но делать нечего, приказ министра обороны Анатолия Сердюкова выполнять надо.

Но ведь существует немало и менее экзотических рецептов по борьбе с армейской дедовщиной. Например, много лет бесплодно дискутируется проблема создания военной полиции, которая занялась бы наведением порядка в наших воинских частях. За рубежом такие подразделения давно существуют и сомневаться в их эффективности не приходится. У нас тоже вроде никто не против. Все уперлось в вопрос, кому военную полицию подчинить? Если Минобороны, то ведомственные интересы могут возобладать над принципиальностью. А если полицейские станут самостоятельной спецслужбой — так Минобороны и Генштабу слишком уж независимый надсмотрщик не больно и нужен. Так и тонет вопрос в бесплодных обсуждениях.

А помните, как в бытность министром обороны Сергея Иванова решено было повсеместно позакрывать гауптвахты, служившие хоть какой-то острасткой для казарменных «дедов»? Посчитали, что принципам крепнущей демократии полковые и гарнизонные узилища не соответствуют. При этом из рук командиров выбили во многих случаях единственный действенный аргумент в борьбе с теми, кто слов не понимает. Ошибка скоро стала очевидной всем. 1 января 2007 года «губу» решено было восстановить повсеместно. Вот мнение на этот счет председателя Военной коллегии Верховного суда РФ Владимира Хомчика: «К сожалению, за более, чем три года военное ведомство, ссылаясь на отсутствие средств, не построило ни одной новой гауптвахты и не реконструирует старые. Фактически на всю армию сегодня действует только одна современная гауптвахта».

Не исключено, что теперь придется всерьез реанимировать эти предложения. Потому что то, что происходит нынче в Вооруженных силах с дедовщиной можно коротко охарактеризовать одним словом из армейского лексикона: «Караул!»

Что же происходит в Вооруженных силах? С таким вопросом корреспондент «СП» обратился к председателю Комитета солдатских матерей России Валентине Мельниковой.

-Я вас сейчас удивлю. То, о чем сообщил Фридинский, на самом деле, не так уж плохо. Если быть честным, надо признать, что казарменная преступность в нашей армии носит тотальный характер. Каждый, кто приходит служить, проходит через унижения. Не обязательно проломят голову, но без подзатыльника от товарищей не обходится ни один новобранец. При этом за подзатыльники уголовные дела не заводят. А то, о чем говорит главный военный прокурор — это уголовные дела, прошедшие суды.

«СП»: — Но ведь их стало на треть больше?

— Значит, люди перестали бояться обращаться с жалобами. Сами солдаты, их родители. Раньше молчали по принципу: «Как бы еще хуже не вышло». Когда у молодого солдата сослуживцы вымогали по 500 рублей, мать их исправно высылала, чтобы сына не били. Шум поднимала только тогда, когда требовать начинали по 5 тысяч.

«СП»: — Как же это все разом смелости набрались?

— Уверена, что сказалась позиция министра обороны Сердюкова. Он, кстати, абсолютно современный, не жестокий человек. И очень строго спрашивает с подчиненных за порядок в войсках.

«СП»:-Тем не менее, выходит, с дедовщиной в этих войсках все хуже.

— Выходит. Только не из-за министра. Все структуры, что ниже его, остались прежними. Люди в них, в основном, те же, что и раньше. Со своим менталитетом, взглядами, привычками. Это командиры, которых десятки лет приучали, что любое ЧП, которое вышло наверх, может поставить жирный крест на карьере. Но постепенно и их приучают, что бороться с преступниками надо гласно.

«СП»: — Так ли уж безупречен в этом отношении и Сердюков?

— Может быть и небезупречен, но он умеет слушать. Скажем, мы давно его убеждали, что бывших политработников называть офицерами-воспитателями глупо. Воспитывать надо было в детском саду, а не в армии. А в армии — работать с личным составом. Так бывшее Главное политуправление и назовите управлением по работе с личным составом. Это же меняет функции. И вот только что узнала, что министр принял наше предложение.

«СП»: — Переименуем очередную военную контору, и все наладится?

— Конечно, нет. Будем работать дальше. К примеру, выяснять, почему во внутренних войсках порядок в казармах в разы лучше, чем в армии. Возможно, потому, что внутренние войска воюют на Северном Кавказе. А когда все при оружии, не больно-то дашь рукам волю. Но наверняка это только часть правды. Анализировать надо.