Про Чечню писать можно только хорошее

Едва лишь был создан Центр по изучению проблем экстремизма при Санкт-Петербургском государственном университете, как вокруг него возник скандал.

Это связано с изъятием из продажи и библиотек 58-го тома Большой энциклопедии издательства «Терра». Минувшей весной Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухажиев обратился к председателю Совета Федерации Федерального собрания России Сергею Миронову, председателю Государственной думы ФС РФ Борису Грызлову, генеральному прокурору РФ Юрию Чайке, президенту Академии наук РФ Юрию Осипову и министру культуры России Алексею Авдееву с требованием изъять из обращения 58-й том Большой энциклопедии и привлечь к ответственности главного редактора. По мнению Нурди Нухажиева, в статье о Чеченской Республике «преднамеренно собран весь набор негативных стереотипов о чеченцах». События, происходящие в Чечне, освещаются «без соблюдения принципа историзма», а о чеченском народе говорится с «ненавистью и пренебрежением».

В экспертном заключении Института Востоковедения РАН также подвергнута резкой критике «намеренная фальсификация» при изложении истории чеченского народа, содержащаяся в статье «Чеченская Республика». Заводской районный суд Грозного признал статью в энциклопедии «Экстремистской, клеветнической и направленной на разжигание межнациональной розни», постановил конфисковать 58-ой том, в котором она опубликована. По решению суда, 58-й том Большой энциклопедии был изъят из обращения и включен в федеральный список экстремистских материалов. Верховный суд Чечни отклонил кассационную жалобу издательства. Судебное разбирательство продолжается, а издательство «Терра» сообщает о том, что 58 том из энциклопедии «временно исключен».

Казалось бы, при чем тут проректор по научной работе СПбГУ Николай Скворцов и директор научно-исследовательского экспертного Центра по изучению проблем экстремизма Сергей Кузнецов?

— На нас оказывалось давление, — рассказал корреспонденту «Свободной прессы» доктор филологических наук Сергей Кузнецов. — Как только чеченские правозащитники узнали, что заказ на экспертное исследование пришел к нам в центр, первый звонок раздался Николаю Генриховичу, потом мне, потом историку, которого мы хотели привлечь в качестве эксперта. Всем нам рассказывали, как это чудовищно, что в издательстве «Терра» работают жулики, которые должны понести полный набор уголовной ответственности. Нам говорили, что ведущие экспертные центры уже дали заключение, и что в статье, без сомнения, экстремизм.

«СП»: — Как вы реагировали?

— Я объяснил, что не могу эту тему ни с кем обсуждать, и экспертам не могу сказать, что вопрос о наличии экстремизма уже решен. Нашего историка, которого мы хотели привлечь в качестве эксперта, пришлось отвести, поскольку ему напрямую звонили с такими разговорами. Пришлось в срочном порядке менять состав экспертной комиссии.

«СП»: — Но почему вновь встал вопрос об экспертизе? Ведь суд уже состоялся. Готовилась новая экспертиза?

— Издательство «Терра» не согласилось с вердиктом суда и по их запросу были сделаны новые исследования. Это досудебное исследование специалистов. Наше исследование состояло в том, чтобы ответить на семь вопросов, которые были заданы на суде в Чеченской Республике. И на суде эксперты на пять из семи вопросов дали заключение, что там признаков экстремизма нет. Наши эксперты по всем семи вопросам дали отрицательный ответ, что там нет этих признаков. Если говорить языком Уголовного кодекса, там нет речевых действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также унижения достоинства человека, либо группы лиц по признакам пола, расы, языка и т. д. Ну, нет там таких высказываний! Есть обидные. Есть сообщения о горьких событиях. О неприятных фактах, которые чеченская сторона, чеченские ученые и даже советская наука оценивала иначе, чем сейчас.

Вместе с тем, в дореволюционной литературе и в последние годы появился ряд исследований, подтверждающих ту точку зрения, которая распространена в мире о том, что у горских народов — вот сейчас я скажу такую вещь, которую чеченские правозащитники на дух не переносят, — что у них была набеговая культура. И жили они набегами на соседние территории. Так трактуют историки версию российско-чеченских отношений. В рамках набеговой культуры чеченский, да и не только чеченский, менталитет возрастал. Известны рассказы о том, что если девушке не нравится парень, то самым сильным оскорблением для него было: «Ты даже барана украсть не можешь».

«СП»: — Итак, ваше заключение гласит, что…

— Мы не нашли возбуждения национально-религиозной розни. Это мы и написали в своей резолюции, сдали в издательство, они отдали в прокуратуру. Мы действуем на основании методики, которую разрабатывали несколько месяцев и сейчас дорабатываем ее, поскольку жизнь оказывается многообразнее, чем любые теоретические построения.

Через некоторое время мне звонит чеченский адвокат и просит переслать ему экспертное заключение. Я позвонил в издательство заказчику, рассказал об этой ситуации, и они мне разрешили переслать результаты заключения специалистов. Поскольку это ведь по их заказу делалось, а чеченцы тут вообще третья сторона. Но мы переслали. В результате мы получили целую серию возмущенных звонков.

Проректор по научной работе университета Николай Скворцов:

—  Мне позвонил, насколько я теперь могу разобраться, уполномоченный по правам человека, потом позвонил мне Мусаев старший, я их теперь различаю, старшего и младшего. Старший, насколько я понимаю, является лидером каких-то чеченских диаспор. Живет в Москве. Я вообще сначала понять не мог, в чем вопрос-то состоит? Экспертизу я обсуждать не готов. Это вообще не в моей компетенции. Я лишь структурно, административно руковожу этим Центром. Но вопрос передо мной поставили очень просто: вы же там начальник, ваш центр дал экспертизу абсолютно невозможную, зачем вы это сделали? Там все неправда! Постоянно шла апелляция к иным авторитетам, вот такой-то институт Академии наук дал заключение, вот второй. По их мнению, надо переделать экспертизу и переслать заново.

«СП»: — Это был разговор на повышенных тонах?

— Был такой довольно эмоциональный разговор со стороны Мусаева, я тоже, наверное, эмоции свои выражал. Мои объяснения о том, что абсолютно неприемлемо вмешиваться руководителю, кто бы он ни был, в работу экспертов, что у нас есть соответствующий порядок, регламент, в расчет не брались. От меня потребовали, исходя из неких политических соображений, дать какую-то иную экспертизу, которая будет воспринята как правильная — но для нас это абсолютно неприемлемо. Я много раз разговаривал с господином Мусаевым-старшим, там есть еще Мусаев-младший, это его сын и адвокат. Мусаев-младший шлет нам запросы, но совершенно непонятно, какое он имеет отношение к этому делу, кроме того, что он сын уважаемого человека. Поэтому мы реагируем пока весьма скупо. Нам нужно понять, чьи интересы представляет Мусаев, пишет ли он нам как просто личность, как адвокат, но чей?

«СП»: — Как дальше развивались события?

— В это вмешались другие люди, позвонили из Московского еврейского университета, сообщили, что наша экспертиза лжива, что это экстремизм и т. д. Что уж совсем было удивительно, спрашивали: «Все ли профессора университета считают, что в статье нет экстремизма?» Ну, я объяснил, что у нас нет консолидированного мнения всех профессоров, у каждого оно свое, а экспертиза — это профессиональное дело людей, которые работают в этом Центре.

«СП»: — Значит, в этом вопросе нет общих критериев? И в зависимости от того, нравится экспертиза или не нравится, можно заказывать новые исследования этой взрывоопасной темы?

—  Бывают разные эксперты, и у них могут быть разные точки зрения, я абсолютно с этим согласен. Все можно обсуждать, переводить в систему нормальной коммуникации, проводить встречи, семинары, как хотите. Вопрос в другом: обнаружены ли в этой статье признаки экстремизма как уголовно наказуемого деяния? Издательство «Терра» подлежит в этом смысле уголовной ответственности? Наши эксперты считают, что там нет признаков экстремизма.

А что касается всех этих разговоров, в них замешано очень много политики и очень мало вопросов, связанных с профессиональным обсуждением и спорами. Они требуют: дайте нам то, что надо, и мы вас оставим в покое.

Еще раз повторю: речь идет о разных пониманиях работы с экспертизами. Если мы выносим какое-то решение, мы за это отвечаем, несем за это научную и профессиональную ответственность. Но никаких вариантов того, что мы сейчас эту экспертизу отзовем, перебросим, Сергею Александровичу Кузнецову шею намылим и дадим ту экспертизу, которую надо и которая будет соответствовать мнению других ученых, — вот этого не будет.

«СП»: — Что происходит сейчас? Как развивается конфликт?

— Сейчас у нас передышка в переговорах, мы недели две уже не общаемся. Раньше каждый день по несколько раз. Во время последнего нашего разговора господин Мусаев позвонил и очень спокойно спросил: «Граница возможностей академических обсуждений преодолена?» Да, преодолена, — посчитали мы. Предлагаемая нами академическая манера обсуждения уже преодолена. Будем обсуждать этот вопрос дальше, видимо, уже без привлечения экспертов.