У столичной «Скорой помощи» проверяют голову

Главу столичной неотложки Николая Плавунова отстранили на время проверки от исполнения им служебных обязанностей. Об этом сообщает портал Life News. По данным издания, ревизоры выяснили, что 80% всех поставок лекарств для нужд «Скорой помощи» осуществляли фирмы, подконтрольные сыну главврача столичной скорой.

Контрольно-ревизионный отдел Департамента здравоохранения Москвы начал проверку финансовой документации столичной скорой помощи. Интерес ревизоров к делам руководства неотложки, а именно её главы Николая Плавунова, не случаен.

У проверяющих есть подозрение, что львиной долей всех поставок лекарств в службу скорой помощи занимались фирмы, за которыми стоит сын Николая Плавунова. Эти конторы выигрывали до 80% всех тендеров. А значит, лекарства, скорее всего, закупались по завышенным, а не по рыночным ценам.

Николая Плавунова отстранили на время проверки от исполнения им служебных обязанностей. Если его связь с фирмами-поставщиками будет доказана, речь может идти об уголовном преследовании.

«Мы не комментируем данную проверку», — цитирует Life News заместителя руководителя Контрольно-ревизионного отдела Департамента здравоохранения Москвы Татьяна Гусева. —  «Все вопросы к руководству Департамента здравоохранения».

Однако ни новый глава департамента Леонид Печатников, ни его пресс-секретарь Владимир Егоров для комментариев пока не доступны.

Надо сказать, что подобная схема закупки лекарств не уникальна. Работу главных медиков с «дочерними» или с «сыновьими» фирмами можно без труда обнаружить почти в каждом российском регионе. Скажем, в Самарской области экс-министр здравоохранения Галина Гусарова заставляла подчинённых работать с ОАО «Фармбокс», одним из учредителей которого, по некоторой информации, являлся сын министра.

Николай Плавунов возглавил московскую «Скорую помощь» в 2005 году. За прошедшие годы у профессионального сообщества накопилось множество претензий к главврачу неотложки. В частности, руководитель службы предписал всем врачам работать по «Стандартам». Как поясняют медики, этот документ часто не помогал, а вредил пациентам:

«Часто врач рад бы, да не может помочь вам или вашему близкому. Не потому что не умеет или не хочет лечить — а потому что запрещено! Запрет наложен людьми, по сути обязанными заботиться о здоровье нации — руководством Станции Скорой помощи г. Москвы.

Около 5 лет назад на Московской Скорой появились Стандарты — своеобразная инструкция, как лечить болезни. Разрабатывали их именитые профессора — ведущие специалисты в области медицины. Задумывалось благое дело — с одной стороны — помощь медику, который в силу обстоятельств не может сориентироваться в сложной ситуации и выбрать правильную тактику лечения; с другой — гарантировать больному обязательный объем медицинских услуг.

Например, ваш ребенок сломал ногу. Стандарты предписывают — наложить шину, чтобы костные отломки не сместились и не осложнили дальнейшее лечение. И ввести обезболивающий препарат — пациенту не нужны дополнительные страдания.

Всё бы хорошо. Но никакая инструкция не может учесть всех особенностей пациента и того, что перед врачом — живой человек, а не набор из органов и тканей.

Администрация 03 это понимала — главный врач 03, прошедший путь от фельдшера до руководителя, в первую очередь заботился о здоровье и безопасности пациента. Какой метод лечения будет наиболее безопасным и эффективным решал врач, находящийся у постели больного. Ибо только он мог оценить все нюансы состояния больного и его болезни.

Именно на нюансах — внимании к мелочам строится профессиональная диагностика болезней, и из них складывается клинический опыт врача. Даже симптомы острого аппендицита в классическом виде встречаются не более чем в 20% случаев. В остальных 80% заболевание обрастает отличными от студенческой картины признаками: прячется под маской схожих болезней, меняет форму течения из-за индивидуальных особенностей организма больного и т. д. Порой все вроде бы укладывается в картинку болезни, но что-то не нравится… Это «не нравится» называется врачебной интуицией. Именно интуиция часто подсказывает врачу, как и чем лечить больного; именно врачебное чутье позволяет, не имея под рукой лаборатории и консилиума узких специалистов, назначить единственно верное лечение и довезти больного живым в нужный стационар.

Однажды я приехал к мальчику 7 лет с ОРЗ и температурой — мама никак не могла ее сбить. Температуру снизили, дали рекомендации, но… что-то не понравилось в ребенке. Немного бледноват, ведет себя немного не так… И я уговорил маму положить ребенка в больницу. По дороге состояние ребенка начало ухудшаться, и подъезжая к стационару, мы уже лечили гнойный менингит. Что бы было, если бы наша бригада поступила по стандартам — снизила температуру и вызвала участкового врача — страшно подумать — мы бы наверняка потеряли ребенка. Врачебная интуиция помогла спасти жизнь.

Но два года назад врачебная интуиция, клиническое мышление оказались под запретом, а принцип «здоровье пациента превыше» был тихо похоронен под пачкой бумаги. Могильщиком стал новый главный врач 03 — бывший хирург Николай Плавунов. Для молодого чиновника исполнительность подчиненных оказалась превыше принципа, заложенного в Клятве Врача — посвятить свои знания и умения лечению пациента. Даже если врач знает, что может нанести вред — чиновнику важнее, чтобы врач четко исполнял инструкцию.

Кроме того, под руководством этого чиновника резко выросла стоимость «Скорой», при том, что московскую неотложку нельзя назвать самой лучшей:

«Московская скорая помощь, являясь, с одной стороны, одной из самых «дорогих», с другой стороны, далеко не самая лучшая. К примеру, если сравнивать с Санкт-Петербургской. И вина здесь не на работниках, а на организации медицинской помощи в целом. Так, на одного постоянного жителя Москвы из бюджета выделено 5 тысяч рублей на стационарную медицинскую помощь, и по 1400 рублей на скорую медицинскую помощь и амбулаторно-поликлиническую медицинскую помощь.

Давайте вдумаемся в эти цифры. Получается, что пребывание в стационаре должно быть не дороже 3,5 вызовов «скорой», а уж в поликлинике мы на сумму 1400 рублей должны не только пройти диспансеризацию, но еще и наблюдаться и лечиться целый год. Да, когда случилось несчастье, «скорая помощь» действительно нужна. Но таких случаев, по утверждению самих работников службы около 20%. Остальные вызовы — измерение артериального давления, дача рекомендаций по лечению ОРВИ, выполнение инъекций онкологическим больным. Сотрудников скорой возмущает, когда «здоровых лосей возят с переломом пальца на руке, ангиной, ОРВИ и подобной ерундой, это бесит и очень сильно».

Большая часть врачей-профессионалов из московской «Скорой» за 5 лет, пока Плавунов руководил службой, уволилась, утверждает врач-педиатр, зампредседателя профсоюза «Фельдшер.ру» Александр Степанов.

«СП»: — Чем отметился, запомнился Николай Плавунов как руководитель московской неотложки?

— Он умудрился разогнать много людей, причём людей грамотных, уважаемых, вроде заведующего 4-й подстанцией — просто место понадобилось и всё. Врачей, умеющих лечить, в структуре скорой почти не осталось. Он ввёл жёсткую систему «стандартов», и профессионалы, умеющие лечить, знающие, что можно делать, а что нельзя, все поувольнялись, потому что работать так дальше стало просто невозможно.

«СП»: — А что за «стандарты»? Чем они отличались

— 6 лет в институте и ещё несколько лет в больницах врачей учат думать, учат лечить не болезнь, а пациента. «Стандарты» — это попытка свести всю помощь к уровню парамедиков. «Видишь то-то — коли этот препарат». Это как раз уровень 4-месячных курсов парамедиков.

Каждый человек индивидуален. Поэтому подобный стандартизированный подход применять в принципе нельзя. Может быть, то, что написано в «стандартах», оно и правильно, но на практике доходит до смешного. Например, есть препарат для ингаляции. А ингаляторов нет. Но по стандартам врач должен всё равно препарат применить, и никого не интересует, что это невозможно.

«СП»: — И требуется отчитаться?

— Да, и «стандарты» использовались в том числе и для увольнения неугодных. Человека ловили на каком-либо отклонении от методики, и увольняли. А врач за одно дежурство совершает множество манипуляций, хоть что-то, да забудет. И если раньше как-то по уму старались лечить, то теперь доктор, когда садится писать карточку, списывает прямо со «стандартов».

Был ещё один показательный случай. 24 марта 2007 года в аварии почти в полном составе погибла бригада «Скорой помощи». В службе был объявлен день траура. Плавунов чуть ли не поголовно переписал всех, кто пошёл на похороны, и занимался выяснением, почему человек пошёл на похороны, а не где-то ещё. Я в это время был на курсах повышения квалификации, и профессора меня отпустили с занятий. На следующий день меня преподаватели спрашивают — «ваш главный, он вообще в здравом уме находится?»

«СП»: — Почему его это задело, заинтересовало?

— Он не хотел, чтобы информация об этой аварии широко разошлась. Когда всё это попало в прессу — и что врачи никак не защищены, и что машины у нас убогие, и что руководителю это всё до одного места, Плавунов, конечно, заволновался. Он начал опасаться, что всё это перерастёт в акцию протеста. На самом деле ничего такого не намечалось. Просто, как это у нас принято, провожали товарищей в последний путь, а он, как человек, от «Скорой» далёкий, всё воспринял превратно.

«СП»: — За то время, пока Николай Плавунов возглавляет московскую «Скорую», в целом больше позитива или негатива?

— Сотрудники оценивают в худшую сторону — из машин уже почти никогда не вылазят, даже кто умеет лечить, этим не занимается.

«СП»: — Те обвинения, которые ему предъявлены, касательно поставок лекарственных средств — это как-то было заметно?

— К сожалению, я не могу подтвердить это, но есть информация, что на «Скорую» закупается в разы больше медикаментов, чем нужно службе. И лекарственные средства заставляют активно тратить. Соответственно, больше оборот, больше откат, и так далее. Часть препаратов, в частности обезболивающих, достаточно ценных, списывалось на труповозки — то есть туда, где в принципе их применить невозможно. Куда на самом деле уходили эти лекарства — неизвестно.

Несколько лет назад купили мониторы наблюдения российского производства. Мониторы очень плохие, но цена у них была как у импортных. Мы обращались по этому поводу в прокуратуру, и через некоторое время прокурор, занимавшийся делом, ушёл на повышение. И дело закрылось.

Стоит добавить, что, как пишут специализированные медицинские СМИ, в медицинском сообществе Николай Плавунов слывет амбициозным управленцем и карьеристом не без темного профессионального прошлого. Начав трудовой стаж рядовым военным врачом, он быстро дослужился до руководящей должности в департаменте здравоохранения Москвы. И так же быстро ее потерял. По некоторым данным, он был одним из фигурантов громкого финансового скандала, из-за которого в ведомстве в конце 90-х вместе с ним погорел не один чиновник. Департамент не досчитался крупной суммы бюджетных денег, что стоило Плавунову его нагретого места. Чиновника понизили до главврача 64-й больницы в Черемушках, где тот залег на дно, пока не улеглась шумиха. В декабре 2005 года глава Мосздрава Андрей Сельцовский личным указанием передал Плавунову всю службу городской скорой и неотложной помощи.