Оранжевую революцию может возглавить только обиженная номенклатура

Провал оранжевого сценария в Белоруссии был предсказуем: общество в целом не готово и не хочет тех перемен, которое принесёт смена власти. Последняя республика Советского Союза психологически так и осталась жить в 80-х, считают эксперты. А та немногочисленная прослойка граждан, которые бы хотели жить «как в Европе» не может найти себе адекватного лидера.

Опыт оранжевых революций, происходивших на постсоветском пространстве, показывает: для её успеха возглавить гражданский бунт должен не выходец из народа, а обиженный и обделённый властью представитель номенклатуры.

Так было в Грузии, где президентом стал Михаил Саакашвили  — при Эдуарде Шеварнадзе он возглавлял грузинскую «партию власти», то есть был аналогом российского Бориса Грызлова. В Киргизии в обеих революциях власть переходила к бывшим премьерам — сначала от Аскара Акаева к Курманбеку Бакиеву, позже — от Бакиева к Розе Отунбаевой.

Аналогичный процесс шёл и на Украине: Виктор Ющенко —премьер-министр при Леониде Кучме, Юлия Тимошенко — вице-премьер по ТЭК, вела тёмные, непрозрачные игры с Газпромом, которые продолжаются и по сей день.

При этом стоит вспомнить, что в 90-е на первый план выдвигались выходцы из интеллигенции или же из низов номенклатуры, но никак не вторые-третьи лица государства (единственное исключение, пожалуй — это Борис Ельцин). В то время лидерами только что ушедших из СССР республик могли стать филологи Эльчибей и Гамсахурдиа, физик Акаев, музыковед Ландсбергис. Да и у самой Белоруссии в то время был такой пример лидера страны, вышедшего из интеллигенции — радиоэлектронщик Шушкевич.

В 2000-е всё поменялось, политика стала определяться в первую очередь не тем, сколько сотен тысяч человек ты сможешь вывести на площадь, а сколько денег ты сможешь вложить в «процесс», какова твоя степень поддержки среди бизнеса, средней бюрократии и силовиков — и главное, что ты сможешь им гарантировать в случае победы. И только когда «несогласный» правящий слой инвестирует в «цветную революцию», тогда и появляются сотни тысяч человек на улице — но никак не наоборот. Следует понимать, что в наше время «революции» — удел части недовольной положением дел в стране (и лично для себя) номенклатуры. И что ещё важно — эта «несогласная элита» во всех приведённых нами примерах готова «перед стартом» строить у себя национально-буржуазные государства, интегрироваться в западные структуры.

В Белоруссии желание встроиться в ЕС, наконец-то исправить историческую ошибку и влиться в единую семью Речи Посполитой — у значительной части населения есть. Но нет лидера, готового увлечь номенклатуру этим «светлым завтра». А всё потому, что сам Лукашенко хочет оседлать процесс построения национально-буржуазного государства. И первые приметы этого в Белоруссии есть: плавная замена русского языка белорусским, демонстративный разрыв отношений с соседней «полуазиатской деспотией» (очень показательно тут нежелание Белоруссии признавать Южную Осетию и Абхазию), налаживание диалога с новыми старыми братьями — Польшей и Литвой, экономическая интеграция в ЕС, и даже ускоренное желание сотрудничать с НАТО. Да, Лукашенко предстоит ещё огромный путь, но начало этому, как ни крути, положено.

Если это случится — то на постсоветском пространстве произойдёт то, что не довелось пройти ни одной республике СНГ (Прибалтику не считаем — у неё изначально свой исторический путь): когда де-факто диктатор плавно демонтирует свой режим и, это главное, своими же руками вливает страну в семью европейских народов.

Белорусские события также показали, чем может закончиться выход десятков тысяч манифестантов на улицы — бессмысленным отправлением нескольких десятков знаков в Твиттер и относительно мягким разгоном толпы. Белорусский урок не выучила и Россия — без лидера из «номенклатурной оппозиции», за которым готовы идти элиты и финансировать его приход к власти, никакой смены режима быть не может. Потому власти и «прессуют» Ходорковского — как потенциального лидера, способного сплотить как минимум бизнес-элиты. Потому так быстро был убран в своё время с политической сцены Касьянов. Потому был в считанные дни сметён с политической сцены, а затем и вовсе выдворен из России Лужков. Потому-то до сих пор администрация президента блокирует любые попытки создания серьёзной, а не фарсовой партии национальной буржуазии (нонсенс — капитализму в России 20 лет — а партии, отстаивающей интересы капиталистов, так и не появилось).

Только «номенклатурный оппозиционер» способен похоронить прежнюю номенклатуру. Возможно, Лукашенко попытается опровергнуть это правило. Тем интереснее будет наблюдать за этим экспериментом.

Директор международного института политической экспертизы Евгений Минченко считает, что сценарии «цветных революций» имеют несколько вариантов. В данном случае белорусская оппозиция надеялась на повторение молдавских событий, когда для победы оказалось достаточно массовых протестов активистов оппозиционных партий. «Эти 9 из ларца одинаковых с лица (кандидатов в президенты республики — „СП“) надеялись на чудо: „мы выйдем, а там вдруг миллион человек“. А чуда не случилось. Молдавский случай — уникальный».

«Вопрос о лидерстве — абсолютно правильный. Безоговорочного лидера нет. Пока их электорат не очень многочисленный. Харизматичной фигуры среди них нет, и иногда складывается впечатление, что они занимаются откровенным вредительством. Смотришь и думаешь — это либо дурак, либо провокатор», — говорит эксперт.

«У всех победителей оранжевых революций, кроме факта происхождения из элиты, был ещё и значительный финансовый ресурс. В Белоруссии у оппозиции с деньгами туго. К тому же, и у Ющенко, и у Саакашвили был значительный людской ресурс, которым белорусские лидеры похвастаться не могут. Всё-таки, они руководили крупными политическими партиями, у них были депутаты в парламентах, подконтрольные горсоветы и так далее. Они объединяли недовольную элиту, тех, кого ранее оттеснили от кормушки», — добавляет Евгений Минченко.

Алексей Макаркин, замдиректора «Центра политических технологий» с теорией неудачи белорусской оппозиции из-за отсутствия «элитных» лидеров не совсем согласен: по мнению этого эксперта, для революционной ситуации нужны другие условия — а в Белоруссии они попросту отсутствуют. Нет активно недовольного европеизированного «среднего класса» и нет достаточного уровня политической свободы. Изредка появляются люди, способные стать местным Ющенко или Саакашвили, однако их судьба предсказуема — тюремный срок, разорение и забвение.

— В Белоруссии было много номенклатурных лидеров в 90-е годы: и бывший премьер-министр Михаил Чигирь, и бывший спикер Верховного совета Шушкевич, и <бывший министр обороны Павел Козловский. Куда уж больше?

«СП»: — То есть неудачи белорусских оранжевых преследуют по другим причинам?

— Да, и причин много.

Это, в первую очередь, политическая культура Белоруссии, которая в значительной степени осталась советской. Там есть некоторое количество выходцев из среднего класса, который хочет в Европу. Остальное население этого не очень хочет.

Белоруссия в наименьшей степени хотела выхода из Советского Союза. Когда Шушкевич подписывал соглашение в Беловежской Пуще, за ним была наименьшая поддержка, по сравнению с Ельциным и Кравчуком.

Вторая причина заключается в том, что Лукашенко провёл очень жёсткую чистку государственного аппарата. Он многих удалил, вытеснил в оппозицию. Но никто из них не показал себя удачным лидером.

С номенклатурными лидерами ведь тоже есть проблемы. Например, в украинской ситуации Виктор Ющенко должен был пойти на площадь, переступить через себя, чтобы состояться как уличный политик, возглавить революцию.

Нынешняя номенклатура запугана. Бывший премьер-министр Белоруссии Михаил Чигирь — а это первый глава правительства при Лукашенко — в своё время перешёл в оппозицию. И его признали виновным в суде по экономической статье — не за политику, а за экономику. Облили грязью. Конечно, это дело было политическим, но населению его представили как чиновника, который оказывается, крал за спиной у Лукашенко.

И каждый чиновник теперь понимает — стоит ему проявить хотя бы минимальный оппозиционный настрой, и если он будет представлять хотя бы минимальную опасность, с ним случится то же самое. Из него сделают козла отпущения, одиозную фигуру. «Наконец-то мы узнали, почему мы так плохо живём». И такого человека нет.

«СП»: — Возникают аналогии с российской ситуацией — также поступили с Михаилом Касьяновым и его «дачей».

— В белорусской и российской ситуациях вообще очень много общего. Если мы посмотрим на российскую оппозицию, то в ней тоже хватает людей, которые раньше занимали посты во власти: Борис Немцов, Владимир Рыжков, Владимир Милов, Михаил Касьянов.

Оранжевая революция происходит тогда, когда средний класс очень сильно хочет на Запад. Причём хочет в абсолютном большинстве. Когда нынешнее руководство страной воспринимается как препятствие, которое нужно убрать. Либо этот человек с образом коррумпированного лидера, как это произошло с Леонидом Кучмой, либо это откровенно антизападный авторитарный лидер, как Слободан Милошевич. На Украине, в Сербии было больше политического плюрализма, чем в Белоруссии, там были возможности для существования оппозиции.

«СП»: — В качестве контрпримера можно привести Киргизию.

— Киргизия — это другое, я вообще не сторонник версии, что там произошла оранжевая революция. Это жёсткое выяснение отношений между кланами. К ситуации в Киргизии ближе наш Северный Кавказ. Вспомните жёсткое межклановое противостояние в Кабардино-Балкарии, где оппозиция врывалась в резиденцию президента после того, как президентский зять приказал убить своих конкурентов. Киргизия — это другая жизнь, там нет никакой западной идеи.

Особенность Киргизии в том, что там ни один президент никогда полностью не контролировал ситуацию, в отличие от соседних Узбекистана и Туркмении. Киргизия всегда была достаточно плюралистична, Акаев на каком-то этапе был вынужден назначить Бакиева премьер-министром, Бакиев, в свою очередь, назначал премьер-министром Отунбаеву. Там идёт постоянная конкуренция кланов. Они встраивались в логику оранжевой революции, чтобы понравиться западу.

В Белоруссии кланов нет, всё контролирует Батька. Любая попытка создать клан привела бы к тому, что его члены оказались бы в тюрьме. То есть и не украинский вариант, и не киргизский.

«СП»: — В России, кроме Касьянова есть ещё сидящий Ходорковский. В Белоруссии есть такие коммерсанты, осуждённые за политику?

— Там был предприниматель Валерий Левоневский, который пытался противостоять Лукашенко. Сейчас он уже не участвует в политической жизни — после того, как отсидел и вышел (отбывал наказание в виде лишения свободы в колонии общего режима, с конфискацией имущества, по ст. 368, ч. 2 Уголовного кодекса Республики Беларусь (оскорбление президента Республики Беларусь — «СП»).

Во времена, когда Лукашенко ещё только приходил к власти, была ещё одна показательная история. Председатель передового совхоза «Рассвет» Василий Старовойтов, заслуженный, орденоносец, бывший партизан, дважды Герой социалистического труда, начал самостоятельную игру.

Лукашенко его посадил. Это была демонстрация того, что никакие заслуги и регалии человека не защитят.

Причём его политические амбиции были минимальны — он даже не заявлял о них публично, просто было опасение, что он может стать потенциальным конкурентом.

Поэтому, когда российские телеканалы в этом году начали активно критиковать Лукашенко, получилось немножко анекдотично. Мы пытались показать белорусской номенклатуре, что Россия не принимает Лукашенко, чтобы она сделала свой выбор. Номенклатура посмотрела, и пришла к совершенно противоположным выводам: слишком большой риск.