Шизофрения российских национализмов

«Если б не мы, то в Кремле сидели бы фашисты» — власть вновь начала пользоваться этим пропагандистским приёмом. События на Манежке, к которым, согласно опросу слушателей «Русской службы новостей», положительно отнеслись 88% населения, позволяют провластным пропагандистам играть на старых страхах интеллигенции.

Этому мифу скоро исполнится 20 лет — в 1993 году либералы, напугавшись «красно-коричневых», вопили «раздавить гадину». Они поддержали и оправдали и расстрел парламента, и стрельбу по толпе из крупнокалиберных пулемётов. Наверняка при соответствующей накачке этот фокус власть смогла бы повторить и сейчас — «намотать на гусеницы танков», как выразился один из политтехнологов «Единой России», бунтующих фанатов или гипотетический русский Майдан.

Однако, пока Владимир Путин пошёл другим путём: он решил договориться с националистами. Как считают сами правые, выступление фанатов вызвало в Кремле реакцию, близкую к панике. Соответственно, и меры были приняты неординарные. Реакция фанатов, судя по форумам, где общаются болельщики, отрицательная — договориться не получилось. Однако, на некоторую часть умеренно-националистически настроенной аудитории эта встреча подействует: «и кавказцев припугнул, и фашистов поставил на место». Впрочем, Путин и сам вполне себе националист, просто его национализм имеет другие корни.

Страхи Владимира Путина и элиты в целом более чем оправданы: авторитарные и антидемократические режимы, подобные российскому, сметали именно такие националисты: молодые, относительно образованные, ориентированные на Европу и демократические ценности, уставшие смотреть на отставание страны от цивилизованного мира. Так было на Украине, где основу Майдана составляли «свидомые», так было в Грузии, Сербии и Молдавии. По аналогичному сценарию развиваются события и в Белоруссии. Однако, для победы национал-либералов там не хватает существенного элемента — эволюции национализма в «европейскую» сторону.

Исследователи, изучающие вопрос развития стран бывшего СССР и Восточного блока, выделяют четыре типа национализма, так или иначе представленных во всех посткоммунистических странах. Как «СП» писала ранее в статье «Путин как историческая ошибка», в большинстве осколков бывшей империи рано или поздно устанавливаются политические «качели»: власть правых либералов (испытывающих безусловное влияние националистов) чередуется с господством социал-демократов (которые, в свою очередь, зависят от националистов другого рода).

Стоит отметить, что национализм не обязательно противоречит демократии. Несмотря на то, что декларативно политическое устройство западных стран — это «вненациональное государство», подобное положение дел — миф. Государство формируется вокруг одного или нескольких этнических ядер, таким образом, национализм — это основа большинства западных демократий.

Согласно исследованию, националистов можно условно подразделить на следующие типы:

1. «Гражданский»

2. "Этнический"

3. "Советский"

4. "Великодержавный"

Демократические преобразования находят поддержку только у националистов первого типа. В тех странах, где их влияние велико, реформы проходят быстро и относительно безболезненно. Такие государства быстрее вступают в Евросоюз и вообще участвуют в евроинтеграции. Кроме того, там спокойнее относились к вопросу о вхождении в НАТО, а иногда и прямо этот процесс поддерживали.

В противоположность «гражданскому» национализму остальные приводят к архаизации государства и неизбежным проблемам как внутри, так и при общении с внешним миром. Это в первую очередь касалось попыток встроить коммунистическое прошлое как компонент национальной идентичности. Наиболее характерными считается опыт Сербии (Югославии), России, Болгарии и Румынии, определённые проявления этого процесса отмечались в Чехии и на территории бывшей ГДР.

Румыния

Румыния — один из самых ярких «краснокоричневых» примеров срастания коммунизма и национализма. Там возник феномен «национал-сталинизма», который поддержала как интеллигенция, так и православная церковь. У прозападных националистов долго не было никаких шансов: как отмечает румынский историк Кристина Петреску, «невозможно было критиковать режим с позиций национализма, так как националистический дискурс с середины 1970-х годов был полностью монополизирован самим режимом».

«Национал-сталинизм» не признавал права венгерского меньшинства, которое всё чаще становилось предметом «ассимиляции этнических меньшинств в одну социалистическую нацию». Блок социал-демократов и националистов, пришедший к власти в 90-е, продолжил эту политику. Он натравливал шахтёров, которые использовались в качестве боевиков, на некоммунистическую оппозицию. Официальной риторикой властей стали антисемитские, антивенгерские заявления (венгры играют в Румынии роль «чурок»), педалирование «теорий заговора» против «великого румынского народа».

В 2000-м году лидер партии «Великая Румыния» Корнелиу Вадим Тудор чуть не победил на президентских выборах — в первом туре он получил 33%, во втором — 20%. Его партия как раз и выступает с антивенгерскими, антицыганскими и антисемитскими лозунгами. Кроме того, она заявляет об имперских планах — по мнению «великорумынов», в состав страны необходимо включить не только Молдавию, но и часть Украины (Бессарабию) и север Болгарии, то есть восстановить страну в границах до 1940 года.

Болгария

В Болгарии национализм носит скорее этнический характер. Он зародился непосредственно внутри коммунистической партии, правившей этой страной до крушения Советского Союза. Как отмечает доктор Димитрина Петрова, национализм «был частью стратегии адаптации к переменам при первых признаках предстоящего крушения коммунизма. Это был самооправдательный национализм». В 80-х политика коммунистов, направленная против турецкого меньшинства. Многие болгарские турки были вынуждены покинуть страну, или спешно записаться «в болгары».

В 90-х преемники коммунистов вновь пытались разыграть антитурецкую карту, однако, не получили серьёзной поддержки избирателей. На выборах 2005 года антитурецкий «Национальный союз Атака» неожиданно для всех получил более 8%, в 2009 — 9,5%. На президентских выборах 2006 года лидер «Атаки» Волен Сидеров получил 21,5% голосов в первом туре, и 24% во втором.

Волен Сидеров — автор таких бестселлеров, как «Бумеранг зла», «Власть Маммоны» и «Болгарофобия». Сторонник теории мирового заговора: согласно книгам Сидерова, власть в мире контролирует небольшая группа евреев. Согласно программным документам, движение «Атака» «не левое, и не правое, но болгарское».

Среди её законодательных инициатив — попытка добавить в уголовный кодекс понятия «предательство нации». По мнению членов «Атаки», большая часть современных политиков должны быть судимы по этой статье. Кроме того, должно быть введено наказание за «оскорбление болгарского народа» и «антиболгарские выступления». Кроме того, партийцы озвучивают антизападные лозунги и выступают против мусульманской диаспоры.

Болгарский национализм сыграл злую шутку: по законодательству страны получить гражданство можно, доказав в суде, что среди твоих предков были болгары. Теперь это один из способов быстро и относительно дёшево получить паспорт страны, которая является членом Евросоюза и вот-вот станет участником Шенгенского соглашения.

Бывшая Югославия

Единственная страна, где рост националистических настроений привёл к гражданским войнам и распаду государства — Югославия. В посткоммунистический период на территории этого государства доминировали партии этнического национализма. В Словении и Хорватии национал-сепаратисты оформились как политическая сила в начале 90-х, в Сербии — выросли из номенклатуры коммунистической партии.

Хорватский режим, по мнению исследователей, напоминал Грузию под руководством президента Звиада Гамсахурдиа. И там, и там националисты развязали гражданскую войну против нацменьшинств — хорваты против сербов, грузины — против осетинов и абхазов. В отличие от Грузии, Хорватам удалось уничтожить сербское меньшинство и стать мононациональной страной.

Сербский национализм имел свои нюансы: с одной стороны, он подчёркивал этническое превосходство сербов, с другой — более важным считалось сохранение целостности государства, чем национальная независимость от прочих народов бывшей Югославии. Таким образом, руководство республики старалось не допустить разделение единого народа государственными границами — тогда автоматически сербы в бывших республиках становились бы меньшинством. А опыт Хорватии прямо указывал на то, что это может закончиться резнёй. В итоге, после операции стран НАТО и свержения Слободана Милошевича к власти пришли совершенно другие националисты, ориентированные на нормальные отношения с соседями и евроинтеграцию.

Россия

Сейчас в нашей стране представлены все 4 типа постсоветских национализмов.

Его «великодержавную» версию исповедует непосредственно государственный аппарат, этой же идеологией «патриотического воспитания» воспитывают остальное население. Отличительная черта этой ветви национализма — зацикленность на прошлом. «Победе в Великой Войне» даже в Советском Союзе не придавали такого значения. На пропагандирование правильной версии истории направлены значительные средства государственного бюджета, и даже создана комиссия «по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Во главу угла такого национализма поставлено государство как высшая ценность. В разной степени этой идеологии придерживаются и другие политические силы, в том числе и оппозиционные.

«Советский» национализм — это, скорее, удел оппозиции в лице КПРФ и других партий условно «левого» фланга. Идентичность людей, исповедующих эту версию национальной принадлежности — неприятие современной России и мечты о восстановлении СССР. Частично «советский» и «великодержавный» национализмы пересекаются в «имперскую» идеологию, и оба черпают силу в мифах прошлого. Правда, имеют различный набор «героев». У «советских» безусловный лидер — Иосиф Сталин, у «великодержавников» выбор не столь однозначен — в пантеон могут входить и Александр Невский, и Николай II, или Леонид Брежнев, и Юрий Андропов.

Самым ярким представителем такого пересечения можно считать Александра Проханова. Последнее время власть всё чаще обращается и к этой аудитории, стараясь выбить почву из-под ног сил оппозиции. Достаточно вспомнить высказывание Владимира Путина, который назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой века».

Этнический национализм в официальном политическом поле России никогда не был представлен: это течение считается экстремистским и подлежит немедленному запрету. Однако, репрессии бесполезны: все последние 20 лет существовали и существуют полулегальные-полуподпольные организации и секты: от РНЕ (которая была скорее «великодержавной») до НСО, преемницы «Славянского союза» «Славянской Силы», и, в большой мере, ДПНИ. Как правило, все эти движения частично или полностью контролируются спецслужбами, или быстро разваливаются вследствие провокаций.

Впрочем, большая часть этнонационалистов (это, как правило, молодые люди) вообще не склонна «светиться» в каких-либо организациях. Кстати, судя по лозунгам и личному общению, большая часть собравшихся на Манежной площади принадлежат к этому течению.

Для Кремля, исповедующего «великодержавный» национализм, этнический национализм, разумеется, неприемлем. Зато он находит достаточно серьёзную поддержку у улицы, в том числе и благодаря текущей национальной политике властей — «великодержавность» и «имперскость» подразумевает определённую жертвенность национального большинства во имя государства.

Есть в стране и западноевропейский «гражданский» национализм, вокруг которого могло бы сформироваться ядро России как страны, окончательно пережившей все реформы. На официальном поле он представлен всего двумя организациями: «Национал-демократическим альянсом» и, частично, «Демократическим выбором». Один из лидеров последнего, Владимир Милов, на днях выступил с манифестом «Либерал-национализм против фашизма».

Как «великодержавный» национализм частично пересекается с «советским», «гражданский» родственен с «этническим» — лозунг в отношении кавказских республик «независимость в обмен на депортацию» выдвинули национал-демократы, и его вполне поддерживают многие этнонационалисты.

Национализм в цифрах

Что касается количественной поддержки этих четырёх идей, то соцопросы приводят следующую картину:

Согласно ноябрьским данным Левада-центра, на вопрос «какой вы бы хотели видеть сейчас Россию в первую очередь?» 38% ответили «великой державой, которую уважают и побаиваются другие страны». В противоположность, 59% предпочли бы страну не столько сильную, сколько богатую. Так что сторонников «великодержавного», «путинского» национализма не так уж и много — по крайней мере, не большинство. Причём число сторонников такого пути упало за последние 7 лет на 5%, то есть тенденцию нельзя списать на статпогрешность. Радикальных имперцев, однозначно ставящих величие вперёд материальных успехов, и того меньше — 15% опрошенных.

А вот к Советскому Союзу большинство населения России испытывает тёплые чувства. Впрочем, декабрьский опрос Левада-центра показал, что количество ностальгирующих по СССР несколько уменьшилось, и составляет 55%. Последние 7 лет эта цифра изменяется то в большую, то в меньшую сторону, скажем, максимум в 75% социологи зафиксировали в 2003 году. За восстановление Союза в прежнем виде выступает 15% опрошенных, и число реставраторов за 10 лет уменьшилось вдвое.

Показателен опрос отношения россиян к историческим лидерам: для национализма, как правой идеологии, вопрос прошлого — определяющий. Самой сильной Россия, согласно опросу фонда Общественное мнение от 2006 года, была при Иосифе Сталине — так считает 28% респондентов. 22% видят идеальным правителем Леонида Брежнева, 20% - Владимира Путина. 7% помнят и чтят Юрия Андропова.

Отношение к «понаехавшим» принято определять восприятием лозунга «Россия — для русских». Несмотря на его простоту, он не так однозначен — скажем, часть крайне правых считают слово Россия «жидовским», и такой лозунг не поддержат. С другой стороны, он не учитывает националистов других «160 народов РФ», о которых Владимир Путин рассказывал фанатам, а их тоже немало. Очевидно, параллельно с этим вопросом стоит интересоваться и отношением, например, к призыву «Кавказ сила — русским могила», «Аллах с нами — Россия под нами» и подобным.

Последний по времени опрос об отношении к иммиграции Левада-центр проводил в ноябре прошлого года. «Поддерживаю, его давно пора осуществить» сказали 16% респондентов, «неплохо бы осуществить, но в разумных пределах» — ещё 36%. Таким образом, 52% идентифицируют себя как умеренных или радикальных этнонационалистов, а 61% - выступает за ограничения иммиграции.

Что касается последней разновидности, «европейского», «гражданского» национализма, то чётких критериев для идентификации социологи не предлагают. Косвенно можно использовать опрос DW-Trend, проведённый независимым исследовательским институтом IFAK по заказу Deutsche Welle в сентябре 2010 года. Согласно данным исследования, 34% респондентов считают Россию «неотъемлемой частью Европы», причём за присоединение к Евросоюзу выступают 38%, а среди опрошенных в возрастной группе 18−29 лет хочет этого уже 48%. Впрочем, лишь 10−15% интересует европейская система ценностей, демократия, свобода слова, общая культура и идентичность. У остальных интерес скорее меркантильный. Таким образом, и число сторонников «гражданского» национализма вряд ли превышает эту цифру.

Подведём итог. Если считать по максимуму («умеренные» плюс «радикалы») то сумма русских национализмов получается следующая:

1. «Великодержавный» — 38%

2. «Советский» — 55%

3. «Этнический» — 52%

4. «Гражданский» — 15%

Конечно же, эта цифра мало того, что в разы превосходит все страхи центра «Сова», так и не может быть реальной. Просто на вопросы о «России для русских», «Восстановлении СССР», «величии державы» и «европейских ценностях» положительные ответы часто дают одни и те же люди. Получается, что отдельные индивиды умудряются исповедовать два, три, а то и все четыре национализма разом при всей их противоречивости. Неудивительно, что, согласно данным спикера Совета Федерации Сергея Миронова, до 85% населения России подвержены депрессиям и невротическим расстройствам, а 20% россиян нуждаются в психиатрическом стационаре.

И ещё один вывод: представить себе единую партию всех националистов физически невозможно, даже если Кремль вдруг разрешит свободные выборы, отменит всё репрессивное законодательство и позволит зарегистрировать все возможные организации. Партия «За Христа, Сталина, Гитлера и Перуна, против распада России, чурок, жидов, НАТО и за вступление в Евросоюз» неизбежно развалится ещё до первого съезда. По отдельности же большая часть таких движений как были, так и останутся маргинальными.

Фото: premier.gov.ru, stringer.ru