Россияне просят власть «закрутить гайки»

Согласно результатам социологического опроса, проведённому в конце прошлого года Левада-центром, всё больше россиян выбирают «закручивание гаек» альтернативе «свободе заниматься своими делами». Причём количество таких требующих репрессий на свою голову значительно выросло — если ещё в 2009 году так отвечали 37% опрошенных, то по итогом минувшего — 63%.

Одновременно второй вариант ответа «предоставить людям свободу заниматься своими делами и следить только за тем, чтобы они не нарушали закон» выбрали всего 28% опрошенных — а годом ранее такую точку зрения поддерживала почти половина населения, 48%.

Надо сказать, что вопрос в этой формулировке задаётся специалистами Левада-центра с 2001 года. И соотношения желающих «свободы» либо «порядка» приблизительно постоянно: так, «порядка» в 2001 году требовали 53%, а в 2006-м — все 69%. Лишь с приходом к власти Медведева граждане, как теперь выяснилось, на краткий миг захотели свободы. Но в конце 2010-го всё вернулось на круги своя.

Политологи и аналитики увидели в этом результате стремление россиян к патернализму, симпатии к репрессивным мерам и доверие к государству. Однако, на деле ситуация оказалась не столь однозначной. Как рассказал «Свободной прессе» директор аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков, сама постановка вопроса устарела и на данный момент является не самой удачной. В центре даже возникли сомнения — стоит ли публиковать результаты, и будут ли они правильно поняты.

В росте сторонников «сильной руки» социологи увидели усталость россиян от неэффективного и коррумпированного государства. Особенно это очевидно при сопоставлении с данными других опросов — они показывают, что население страны пребывает в постоянном стрессе — с одной стороны, людей волнует происходящие в стране катаклизмы (летние пожары, события в станице Кущёвская, выступления националистов на Манежной площади), с другой стороны — они понимают, что никак не могут повлиять на угрожающие им явления, а власть с этими вызовами не справляется.

В интервью «Свободной прессе» директор аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков рассказал, чем объясняется тяга россиян к «сильной руке».

«СП»: — Лев Дмитриевич, чем объясняется такой резкий рост желающих «жёстче контролировать экономику и политическую жизнь в стране», а также «закрутить гайки и жёстче относиться к любым „вольностям“ в политической и экономической жизни»?

— Во-первых, что под этим на самом деле подразумевается — речь, в первую очередь, идёт об усилении контроля над коррупцией и соблюдением закона вообще. Это не «больше контроля», «больше государства в экономике», а наведение в стране какого-то порядка в управлении.

Государство должно само соблюдать правила, которые оно устанавливало, и контролировать чиновничество. То, что сравнительно небольшое число людей отвечает «предоставлять большую свободу» — этот показатель, как можно видеть, «прыгает». В 2009 году на фоне выхода из кризиса эти настроения усилились.

Вообще говоря, это не очень удачная формулировка. Мы этот вопрос тянем, если честно сказать, с давних пор. Здесь не очень понятно, что люди понимают под порядком и что — под демократией.

«СП»: — Да, вызывает вопрос само противопоставление порядка и демократии.

— Это не совсем корректно, мы сами сомневались, надо ли это вывешивать, но, подумав, сочли нужным — пусть эти данные будут публичны, пусть их обсуждают, пусть будет дискуссия.

В строгом смысле под порядком имеется в виду в первую очередь соблюдение законов, и способность государства добиваться их выполнения, равенства всех перед законом. Это не значит, что люди хотят репрессивных мер или возвращения к плановой экономике, а именно блокирование коррупционных процессов.

«СП»: — То есть этот показатель следует воспринимать скорее антигосударственным, чем прогосударственным? Часть комментаторов восприняла этот результат как «государство пользуется безусловной поддержкой, оппозицию давить», и так далее.

— Это ложная интерпретация, выдёргивание одной цифры и её ложная трактовка. Если мы посмотрим на вопрос «нужна ли оппозиция», 60% опрошенных, а иногда и больше говорят о том, что да, нужна, потому что она выполняет важнейшую функцию контроля над административным произволом, произволом власти. Другой момент — есть ли она?

«СП»: — Можно предположить, что резкий рост желающих закона и порядка — это следствие последних внутриполитических новостей? Испуг на фоне событий в станице Кущёвская, на фоне Манежной площади?

— Что касается Кущёвки, то происходит децентрализация насилия, децентрализация произвола, когда местные власти или отдельные группы чиновников оказываются в ситуации ослабленного контроля, и начинают работать сами на себя.

Когда бюрократия лишается контроля со стороны других ветвей власти, она, конечно, вырождается в самодурство и чистый произвол. Захватывает позиции, и работает как «силовое предпринимательство».

«СП»: — Превращается в анклав.

— Именно. Бюрократия приватизирует в свою пользу некоторые полномочия государства в целом. Это вызывает сильнейшее недовольство и сильнейшее раздражение людей.

«СП»: — Если всё же воспринимать формулировку буквально, как требование репрессий — события вокруг Манежной площади напугали россиян, или, напротив, население поддерживает выход националистов? «Закрутите гайки, не позволяйте им выходить», или же наоборот?

— В какой-то степени первое. Но здесь надо понимать, что стоит за выступлениями националистов. Подтолкнуло к этим событиям несколько факторов. Первое — это неэффективная работа госструктур в течение всего года, в том числе во время летних пожаров. Второе — ставшая явной патология государства — Лужков, Кущёвка, другие случаи — от Гусь-Хрустального до Энгельса. Эти события сильнейшим образом дискредитировали власть, что сыграло в поддержку антигосударственных выступлений националистов.

На Манежке было совершенно явное сочетание ксенофобии и социального протеста — против несправедливости, коррумпированных судов и правоохранительных органов. То есть целый набор обстоятельств.

И, что немаловажно — понимание людьми своей социальной незащищённости. 85% опрошенных раз за разом говорят нам, что они не в состоянии добиться соблюдение своих прав, особенно в том случае, если их нарушают чиновники. Именно это воспринимается людьми как отсутствие порядка. Не жёсткий идеологический контроль, а несоблюдение государством своих же обязательств.

На вопрос «Кто обманывает чаще, а кто чаще соблюдает закон — простые люди или чиновники?» большая часть опрошенных считают, что чаще обманывают чиновники. Этот опрос у нас тоже даёт стабильный результат много лет подряд.

«СП»: — Учитывая, что большая часть СМИ в России так или иначе контролируется государством, в первую очередь — эфирное телевидение, насколько вообще люди информированы об этих скандалах? Располагают ли они информацией о событиях в той же Кущёвке? На Манежной? Насколько широко расходится информация в обществе?

— Кущёвка попала в десятку важнейших событий года — самыми значимыми эти события назвали около 20% опрошенных. Знают об этом, следили или слышали — около 70%. Про Манежную знают и следили 66%. То есть население у нас достаточно информированное.

«СП»: — Достаточно серьёзный охват.

— Но самое главное — что эти отдельные инциденты у людей складываются в общую картину нарастания административного произвола. У нас больше 55% считает, что коррупция — это самая значимая проблема общества.

Когда отдельные события складываются в мозаику, у людей возникает ощущение, что власти, несмотря на все разговоры о стабильности, о сильном государстве, не справляются со своими обязанностями, теряют контроль над ситуацией.

«СП»: — Что касается действий — люди готовы как-то менять ситуацию или сохраняется социальная апатия?

— Сохраняется чувство беспомощности, апатии, невозможности повлиять на происходящее. А соединение чувства беспомощности и обеспокоенности рождает стресс, и отчасти порождает такие формулировки «закрутить гайки» и так далее.

«СП»: — То есть население России недовольно властью, но это глухое недовольство?

— Глухое, аморфное, накапливающееся недовольство. Недовольство, направленное против чиновничьего произвола, против государственного аппарата. Отсюда, отчасти, вал обращений, апелляций к первым лицам, как к единственной силе, которая может защитить людей.