США и Китай поделили мир без учета интересов России

В субботу, 5 февраля, в Мюнхене министр иностранных дел России Сергей Лавров и госсекретарь Соединенных Штатов Хиллари Клинтон обменяются ратифицированными грамотами по договору СНВ. Но это не более, чем дань дипломатическому протоколу. Куда важнее другое. Пользуясь случаем, Клинтон рассчитывает обсудить с российским коллегой повестку следующих переговоров. О том, в чем состоят неотложные американские интересы в этой области, сказано в недавнем письме президента США Барака Обамы американскому сенату: «США будут добиваться, после консультаций с союзниками по НАТО, но не позднее, чем через один год после вступления в силу договора по СНВ, переговоров с Российской Федерацией о соглашении по устранению диспаритета запасов нестратегических (тактических) ядерных вооружений».

Обеспокоенность Вашингтона понятна. Ни в одной другой области Россия не имеет столь подавляющего преимущества перед США, как в тактическом ядерном оружии (ТЯО). По данным Пентагона, у нас имеется не менее 3800 таких боеголовок (по другим данным — 2000) против всего 500 у американцев.

Причем, это очень приблизительные цифры. Сколько и чего на самом деле припасено у обеих сторон не знает никто. До сих пор ни один международный документ не обязывал Москву и Вашингтон обмениваться соответствующими данными. А разведка тут почти бессильна. Стратегические носители можно без труда сосчитать хотя бы из космоса. В отношении ТЯО подобное невозможно. Потому что боеприпасами с ядерными боеголовками можно стрелять, например, из обычных 152-миллиметровых гаубиц. Или даже минометов. А еще — начинять глубинные бомбы, торпеды, мины, тактические противокорабельные и зенитные ракеты и тому подобное.

Почему у нас этого добра накопилось столь много? Потому что в случае чего к танковому прорыву на побережье Ла-Манша Советская армия была готова не только на генштабовских картах. А еще после известных событий на острове Даманский чем-то надо было прикрыть и границу с Китаем. Многомиллионные толпы пехоты только пулеметами остановить невозможно. И тогда были у нас, естественно, и баллистические ракеты. Но у ТЯО перед ними одно очевидное преимущество. Старт первых означает неминуемую мировую войну и гибель всего живого на планете. Удар тактическим ядерным боеприпасом способен сжечь все в радиусе в несколько десятков километров, но глобальным интересам не угрожает. Мировая война — не обязательное его последствие. Поэтому решиться на применение такого оружия проще.

У американцев, отделенных от беспокойных континентов океанами, подобных забот нет и не было. Вот наше стратегическое ядерное оружие — это да, это всегда было их головной болью. Соответственно, и все переговоры с Москвой до сих пор они вели в этой области. А для поддержки союзников в Азии и Европе Пентагону хватало и полутысячи имевшихся у него тактических ядерных боезарядов.

Российское ТЯО до сих пор не особенно беспокоило американцев. К тому же с начала 90-х годов мы и сами стали в одностороннем порядке охотно идти им навстречу. Например, по собственной инициативе вывели ТЯО из передовых пограничных районов, откуда по целям в Европе можно было долбить, можно сказать, прямой наводкой. Потом выгрузили крылатые ракеты «Гранат», с дальностью полета в 3 тысячи километров, со своих атомных подводных лодок. Что, правда, можно считать жестом больше символическим — те ракеты хранятся рядом с причалами и загрузить их обратно можно за пару часов.

После существенного взаимного сокращения стратегических арсеналов в последние годы наше преимущество в ТЯО стало более рельефным. К тому же обеспечивать его безопасное хранение в мирных условиях сложнее, чем безопасность куда более тщательно охраняемого стратегического оружия. В результате не исключается попадание небольших и компактных тактических ядерных боеголовок даже в руки террористов. Такого мнения придерживается, например, недавний начальник 12-го Главного управления Минобороны (структуры, отвечающей за все российское ядерное оружие) генерал-полковник Владимир Верховцев. По его словам, «вероятность теракта с использованием ядерных материалов в ближайшие 10 лет составляет 50%».

Поэтому возросшая в последние годы обеспокоенность американцев понятна. Нам, конечно, тоже не улыбается перспектива однажды обнаружить ядерную боеголовку в руках какого-нибудь очередного полубезумного «амира». Но это сюжет еще пока, к счастью, практически фантастический. А осознание того очевидного факта, что при разваленной армии российское ТЯО на сегодняшний день одна из немногих гарантий нашей национальной безопасности — это, увы, реальность. Поэтому неудивительно, что к реальным переговорам в этой области стороны пока так и не приступили.

Приступят ли теперь? Об этом корреспондент «Свободной прессы» побеседовал с бывшим начальником Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, президентом Академии геополитических проблем генерал-полковником Леонидом Ивашовым.

«СП»: — Леонид Григорьевич, в последнее время на Западе очень активно заговорили о необходимости срочного начала переговоров с Россией о сокращении арсеналов тактического ядерного оружия. Настолько активно, что это похоже на сильное политическое давление на Москву. Так?

— У американцев среди приоритетных была и остается цель окончательно разоружить нашу страну. То, что глобальный обмен ядерными ударами приведет к гибели человечества и потому маловероятен, понимают по обе стороны океана. А вот если вооруженный конфликт вести обычными средствами — тут у США подавляющее превосходство над всем остальным миром. Поэтому в военной доктрине России и записано, что в безвыходной ситуации мы оставляем за собой право первыми применить ядерное оружие. Понятно, что только тактические спецбоеприпасы и имеются в виду. Заранее лишить нас и этого последнего средства обороны — значит окончательно развязать себе руки. Поэтому сегодня полностью безъядерный мир исключительно в интересах Соединенных Штатов. Но не наших.

«СП»: — Значит, мы будем долго вести дипломатическую игру на этом направлении, но на соглашение не пойдем?

— Все может быть. Россия сегодня — это страна, у которой ни оборонной стратегии, ни тактики нет. Вся элита коррумпирована. Ее капиталы в западных банках, их конкретная принадлежность, размеры, и местонахождение прекрасно известны Вашингтону. Если станут упираться на переговорах, на эту ахиллесову пяту легко надавить. Приедет какой-нибудь госсекретарь США в Москву и предложит: или ставь подпись под соглашением, или все отберем, опозорим на весь мир, а то и посадим. И сразу все подпишут.

«СП»: — Что ж до сих пор американцы этот аргумент не использовали?

— А откуда вы знаете, использовали или нет? За последние годы мы много чего наподписывали исключительно во вред себе.

«СП»: — Так ведь до 2001 года вы были, по сути, нашим главным военным дипломатом. Наверняка участвовали в переговорах по ограничению ядерных арсеналов и не могли не видеть, как эти переговоры велись.

— Участвовал много и подолгу. Тему сокращения тактического ядерного оружия американцы впервые начали активно поднимать где-то с 1996 года.

«СП»: — То есть, во времена Ельцина? На него, выходит, достойного компромата у Вашингтона не нашлось? Ельцин ведь ничего на эту тему не подписывал?

— На Ельцина американцам компромат был и не нужен. Он и так почти все им охотно сдавал.

«СП»: — Но тактическое ядерное оружие не сдал? Почему?

— Тогда его политическое положение внутри страны было не особенно прочным. Поэтому опасался ссориться с армией. А наш Генштаб занимал достаточно твердую позицию. Я сам не раз писал Ельцину докладные записки о том, что такое соглашение для России губительно. К тому же, наверное, и сам осознавал, что у него из рук хотят выбить последний аргумент. А что касается зарубежных счетов Ельцина… В 1996 году возможно их и не было. Это в 2001 году случился арест Павла Бородина в Америке, вся эта темная история с «Бэнк-оф-Ньйорк» и тому подобное.

«СП»: — То есть, Ельцин тактическое ядерное оружие не сдал, а Медведев сдаст? То, что и у него это последний аргумент, не остановит?

— Медведев не в том положении, что его предшественники. Такой чудовищной коррупции среди российской элиты не было даже несколько лет назад. Поэтому думаю, давить на Медведева будет легче.

«СП»: — Но почему именно американцы так обеспокоены нашим тактическим ядерным оружием? Они ведь далеко, за океаном. Нестратегическими носителями не достанешь. По-моему, куда больше стоило бы беспокоиться Китаю.

— Во-первых, и до Америки достать все же можно. Например, крылатыми ракетами с подводных лодок. Во-вторых, у американцев полно интересов у наших границ, и даже военных баз. А что касается Китая… В случае необходимости задавят они нас легко. Несколько наших бригад на Дальнем Востоке китайцев не способны остановить. Хоть с тактическим ядерным оружием, хоть без. Просто пешком пройдут через эти бригады, и все. Предотвращать подобное развитие событий необходимо не военными, а дипломатическими средствами. Например, всемерным сближением с Индией и Вьетнамом. Чего пока мы почему-то не делаем. Кстати, я очень внимательно следил за январским визитом китайского лидера Ху Дзиньтао в Вашингтон. Очень любопытный документ там китайцы подписали с американцами. Соглашение называется «О взаимном признании интересов сторон». Похоже на раздел сфер влияния в мире.

«СП»: — Новый пакт Риббентроп-Молотов, что ли?

— Нет. Там речь шла только о Европе. Здесь — о всех континентах. Примерное, как на знаменитой ялтинской конференции, где Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом определялось послевоенное устройство мира. Боюсь, что в январе в Вашингтоне произошло то же самое. Без нашего участия, естественно, и без какого-либо учета интересов России. Мир снова поделен. Причем, на целый век. Вот в этом контексте и будут развиваться, в том числе, и события вокруг российского тактического оружия.

Из досье «СП».

По неофициальным оценкам, Соединенные Штаты располагают примерно 500 единицами ТЯО. Сюда входят 100 крылатых ракет морского базирования КРМБ) типа «Томахок» (TLAM/N) для многоцелевых атомных подводных лодок на базах ВМС Кингс-Бэй и Бангор на территории США. Еще 190 боеголовок для КРМБ (W80−0) хранятся на складах. Также есть 400 авиабомб свободного падения (В-61−3 и В-61−4), из которых около 200 размещены на шести складах ВВС США в пяти странах НАТО (Бельгия, Италия, Нидерланды, Турция, ФРГ). Эти бомбы предназначены для доставки истребителями-бомбардировщиками ВВС США типа F-16, а также бельгийскими и британскими авиационными носителями того же типа и германо-итальянскими ударными тактическими самолетами типа «Торнадо».

Российские нестратегические ядерные средства скрыты завесой тайны еще в большей степени, чем американские. По некоторым данным, в конце 80-х годов они насчитывали до 22 000 единиц. Согласно односторонним президентским инициативам СССР и России 1991−1992 годов, принятым в ответ на шаги Соединенных Штатов и в связи с распадом Организации Варшавского Договора и СССР, был намечен ряд радикальных мер. Предполагалось переместить все ТЯО Сухопутных войск на предзаводские базы предприятий по сборке ядерных боеприпасов и на склады централизованного хранения и впоследствии полностью их ликвидировать, ликвидировать 30% ТЯО флота, а также 50% боеголовок зенитных ракет ПВО и 50% средств ВВС. Было также предложено переместить совместно с США все ТЯО ВВС на склады централизованного хранения, но это не встретило поддержки Вашингтона (поскольку затронуло бы зарубежные базы ТЯО ВВС, являвшиеся символом ядерных гарантий союзникам).

По имеющимся данным, к 2000 году все ТЯО флота и авиации ВМФ были перемещены в централизованные хранилища, а 30% этих средств ликвидировали. Было ликвидировано 50% ТЯО ВВС и 50% боеголовок зенитных ракет ПВО, а также частично были уничтожены ядерные боеголовки артиллерии, тактических ракет и мин Сухопутных войск.

В настоящее время большинство экспертных оценок сводится к наличию у России примерно 2000 единиц ЯО средней дальности и тактического назначения. Эта цифра включает около 500 тактических ядерных авиационных ракет и бомб для 120 бомбардировщиков средней дальности типа Ту-22М и для 400 фронтовых бомбардировщиков типа Су-24. Кроме того, есть примерно 300 авиационных ракет, бомб свободного падения и глубинных бомб для морской авиации в составе 180 самолетов Ту-22М, Су-24, Бе-12 и Ил-38. Свыше 500 единиц ТЯО — это противокорабельные, противолодочные, противовоздушные ракеты, а также глубинные бомбы и торпеды кораблей и подводных лодок, включая до 400 ядерных КРМБ большой дальности многоцелевых подводных лодок. Около 100 ядерных боеголовок приписывается ракетам-перехватчикам Московской системы ПРО А-135 и еще 630 — зенитным ракетам С-300 и другим системам ПВО территории.

Другие ядерные державы держат информацию о своих нестратегических ядерных средствах в полном секрете. По оценкам экспертов, КНР имеет около 100−200 таких средств, Израиль — 60−200, Франция — 60, Пакистан — 60, Индия — 50, КНДР — 6−10. Это баллистические и крылатые ракеты средней и малой дальности, а также авиабомбы ударной авиации.