Театральная жизнь на глубине 6 метров

Однажды театрального режиссера Александра Куранова, наблюдавшего за рыбками в аквариуме, посетила странная мысль: что, если перенести сценическое действие под воду? На первый взгляд, идея казалась не просто экстравагантной, а бредовой. Как человек — без всяких дыхательных аппаратов, будет «выступать» на «подводной сцене»? Какой образ он сможет воплотить, пока хватает воздуха? Кого брать в труппу? Почти все, с кем делился Куранов своей задумкой, говорили: да, это может быть красиво, но вряд ли осуществимо.

Через много лет режиссер-новатор, поставив первый подводный спектакль, дал ответ всем скептикам. Зрелище, которое он представил немногочисленным зрителям, получилось завораживающе притягательным. Акцент делается на музыке, водной хореографии и пластике, а также на специальном освещении. В водной стихии люди не плыли, а как бы парили. Все, кто это видел, были потрясены.

Так от «бредовой идеи» родилось яркое художественное явление — подводный театр «Прозрачный мир». Его оценивают по-разному. Одни считают, что это чуть ли не новый вид искусства. Другие говорят о новом жанре. Бесспорно одно: нигде в мире ничего подобного нет.

Впрочем, и у нас спектакли театра Александра Куранова пока существуют в виде смелых, но экспериментов. Есть труппа, около десятка постановок, несколько красивых фильмов, масса замыслов — и все. Два с лишним года назад, еще при Юрии Лужкове, было принято решение о строительстве подводного театра в Москве. Увы, распоряжение за подписью бывшего мэра совпало с началом кризиса. Проект пришлось отложить.

Тем не менее, театр жив. О его «закулисье» нам рассказал продюсер Александр Горегляд.

— Первый наш спектакль был публично показан во время театральной олимпиады в 2004 году. Он с успехом прошел в Олимпийском бассейне в Москве. Потом выступали в Звездном городке, где была совершенно другая вода — кристально чистая. Соответственно, и качество зрелища выше. После этого проявился интерес со стороны прессы, бизнеса. Тогда, собственно, мы и познакомились с Александром, стали дальше развивать идею. К тому времени она уже была запатентована в России, в ряде других стран — и сам способ театральной подачи, и техническая конструкция.

«СП»: — Как подбирали артистов? Очевидно, они пришли из большого спорта?

— Да, они все спортсмены, пловцы. Многие из них становились победителями различных турниров. Когда мы с ними встретились, рассказали, что хотим сделать, нам говорили: это невозможно. Но потом поверили.

«СП»: — Сколько человек в труппе? Как их адаптировали под творческие задачи?

—  Сейчас у нас в труппе тридцать человек. Прежде, чем попасть в театр они прошли довольно жесткий кастинг. Народу много приходило. Мы смотрели, прежде всего, на то, есть ли у человека творческие задатки. Если божья искра проявлялась — брали.

«СП»: — Сколько длится один спектакль и сколько каждый его участник проводит под водой?

— Постановки обычно идут не более полутора часов. Все это время наши артисты находятся под водой. На поверхность не всплывают.

«СП»: — Так полтора часа под водой и сидят?

— Ну, во-первых, не сидят, а работают, а во-вторых, люди у нас достаточно тренированные. Существует, конечно, наше ноу-хау, позволяющее не всплывать наверх, но все равно это очень тяжело физически.

«СП»: — А сколько один может под водой продержаться без этого «ноу-хау»?

— Шесть минут одна девочка может. А «боевая мизансцена», как мы говорим, не идет больше четырех минут. Чтобы было понятнее, четыре минуты — это примерно 12 минут экранного времени — по психологическому воздействию на зрителя.

«СП»: — Как адаптируют драматургию к воде?

— Проще всего понять наш сценический метод, если провести параллель с балетом. Но возможности подводного театра значительно выше. Поскольку возможны не прыжки, а как бы полеты, свободное парение. Потом, здесь совершенно другая среда. Вода обладает информационным полем. Это раз. Второе — у нас двойственное восприятие воды, как субстанции. Человек вышел из нее, вода — это жизнь. И она же губительна для людей, обладает смертью. Получается, что в самой воде присутствует некая внутренняя драматургия. Кроме того, на человека магически действуют большие водные объемы. Замечали, как долго на берегу реки или моря можно просто сидеть и наблюдать за игрой волн? И еще один зрительный эффект — у нас действие происходит в темноте. Свет здесь, в отличие от театрального, падает не фронтально, не из зала на сцену, а сверху, с боков и снизу. Поэтому возникают совершенно космические картины.

«СП»: — Как подбирают декорации, из чего шьют костюмы?

— Делается это максимально водоотталкивающей ткани, потому что декорации становят тяжелыми, если намокают. Но пока у нас нет достаточных средств, мы ограниченны в художественных способах. Это касается изготовления и декораций, и костюмов.

«СП»: — А как будет выглядеть сцена?

— Представьте себе театральный зал на 700−800 мест. На планшете сцены устанавливается огромный аквариум. Шесть метров высотой и до 22 метров в ширину. Все это имеет занавес, и напоминает обычный спектакль. Те же колосники, тот же свет. Только наверху еще принудительная вентиляция, влагоудаление, тепловые завесы, ну и система, которая гарантирует зрителям и актерам безопасность. Технологически это мало отличается от обычного бассейна — есть циркуляция воды, поддержание ее до 30-градусной температуры, современная очистка, без хлорки. Но электронная и электрическая начинка этого «бассейна» очень сложная. А чтобы все это «заиграло», требуется 1,5- 2 тыс. тонн воды.

«СП»: — Скажите, а гастроли вашего театра возможны или вы будете привязаны к одному месту?

— Мы заказывали у американцев расчеты по созданию передвижного сборно-разборного модуля. Они сказали, да, это можно сделать.

«СП»: — Пару лет назад сообщалось, что в 2012 году подводный театр распахнет двери. Но, похоже, что-то не срослось?

— Распоряжение правительства Москвы за подписью Лужкова о строительстве театра вышло в конце октября 2008 года. Предполагалось, что он будет находиться на Поклонной горе, и иметь статус городского учреждения культуры. Но тут грянул кризис. Проект пришлось заморозить. Как дальше будут события развиваться, я не знаю. Надеюсь, новое руководство столицы подводный театр заинтересует. Ведь нигде в мире ничего подобного нет.

«СП»: — Я знаю, вы и в Питер ездили…

—  Да, Питер тоже заинтересовался. А раньше проявляли интерес в Монако, во Франции… Но все это совпало с кризисом. Однако я убежден, что отказываться от чисто российского приоритета неправильно. Водных шоу — сотни, с дельфинами, с тюленями, крокодилами. Но подводных театров нет нигде. Пытались делать что-то в шестидесятых годах прошлого века американцы, однако это было очень примитивно. А сейчас и патент на создание подводного театра в США у нас.

«СП»: — Вы уверены, что зритель пойдет на ваши спектакли?

— Абсолютно. Другое дело, что билеты не могут быть по 100 рублей. Знаете, сколько стоит в Европе билет на оперный спектакль? По 100 евро и выше. Есть, конечно, и льготные категории зрителей, но все равно — цена не маленькая. Иначе бы театр не выжил. У нас тоже в финансовом плане зрелище не из дешевых. Тем не менее, желающих увидеть нечто необыкновенное, у нас, я уверен, много. Не забывайте и о культурном туризме. Гости из-за рубежа, приезжая в Россию, тоже наверняка захотят узнать, что такое «подводный космос». Но здесь очень многое зависит, повторюсь, от городских властей, от мэра Собянина. Проще простого махнуть на проект рукой, сославшись на трудные времена, кризис, нехватку средств. Однако я не думаю, что это правильно. В конце концов, Москва может обладать уникальным культурным явлением.

«СП»: — Сейчас ваши артисты «в простое». Вы не боитесь растерять труппу?

—  Таких страхов нет. Возможно лишь сожаление, если кто-то и по каким-то причинам уйдет. На самом деле, количество спортсменов, занятых в водных видах спорта — огромное, а людей, у которых присутствует творческая искра, достаточно. Жизнь в большом спорте короткая. И перед многими, кто завершает карьеру, стоит вопрос: что дальше? Наш театр предоставляет возможность заниматься делом, которое любишь.

«СП»: — И до скольких лет? Нагрузки ведь немаленькие.

— Тут все зависит от образа жизни человека. Если он не пьет, не курит, не ест всякую отраву — что ему не жить. Постоянные тренировки, тренажеры, танцзалы форму наоборот поддерживают.