«Мы хотим прекратить гражданскую войну, а не начинать новую»

Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека представил президенту Медведеву программу «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении». Эта та самая «программа десталинизации» — попытка общественников заставить государство откреститься от тоталитарного прошлого.

Среди предложений совета — отмена и правовая оценка одиозных постановлений времён советской власти, строительство нескольких мемориалов жертвам репрессий (места под такие мемориалы были выделены ещё в 90-х, однако, кроме камней с табличкой «здесь будет памятник репрессированным» там ничего так и не появилось). Возможно, дело дойдёт до переименования улиц и районов — названия будут «десоветизировать».

Но основную работу совет планирует вести в сфере идеологии — так, например, чекистам и милиционерам-полицейским предлагается сменить даты профессиональных праздников, сделать вид, что их ведомства ведут свою историю не с революционных декретов об основании, скажем, ВЧК, а с царских времён. То есть речь идёт об «идеологической реституции» — но не предполагает реституции материальной. Главная задача, как считают авторы программы, «никого не обидеть» и не допустить нового раскола в обществе.

Один из членов Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов рассказал «Свободной прессе», как будет проходить «детоталитаризация» российского общества и государства.

«СП»: — Готова ли «комиссия по десталинизации» к тому, что общество отрицательно воспримет нововведения?

— Никакой программы десталинизации нет, это неправильное название. С таким же успехом её можно называть программой десоветизации, деленинизации, и так далее — и всё будет одинаково неверно.

На самом деле она называется программой «По увековечению памяти жертв тоталитарного режима и национальному примирению». Речь идёт о том, чтобы рассматривать тот же день 4 ноября как День памяти жертв гражданской войны. Потому что мы полагаем, что с октября 1917 года до августа 1991-го в стране шла гражданская война — не формальная, но очень жестокая.

«СП»: — Собственно, об этом и речь — общество по-прежнему разделено в своём отношении к этому периоду.

— Да, безусловно, общество разделено последствиями гражданской войны. Наша цель как раз — общество консолидировать, но не на воспоминаниях о «добром Сталине» или «ужасном Сталине», а на тех моментах, которые абсолютно бесспорны.

У нас есть идеальный пример царя-модернизатора — императора Александра II. Если открыть его манифест об отмене крепостного права, вы прочтёте там не юридические формулы, а слова, преисполненные фантастического уважения к народу и к своей государственной миссии. Это именно манифест, это документ колоссальной нравственной силы.

Сейчас как раз 150 лет его первой реформе — отмене крепостного права. А дальше пошли другие реформы — университетская, военная, судебная, реформа гражданского законодательства. Если мы говорим о модернизации страны — вот, пожалуйста, царь-модернизатор. То, что он делал, не разъединяло людей, а напротив, объединяло.

Дело не в Сталине, дело в тоталитарном режиме. Тоталитарный режим хорошим быть не может. И кто бы ни был остриём копья этого режима — Сталин, Брежнев, Хрущёв — характер режима не меняется.

«СП»: — Но ностальгия по годам тоталитарного режима в обществе всё равно есть.

— Эти годы были замечательными! Мы были молодыми, нас любили девушки, мы могли быстро бегать и высоко прыгать — но к тоталитарному режиму это не имело никакого отношения.

«СП»: — Чётко разделить эти моменты?

— Конечно. При этом очень важно никого не обижать, никого не отвергать, не говорить людям старших поколений «вы прожили свою жизнь напрасно, вы служили ложным богам». Нет, это не так, вы много чего сделали — построили дороги, фабрики, вырастили детей. Вы сделали много хорошего и вам за это большое спасибо. Мы не хотим никого унизить — не будет никаких запретов на профессии, никаких люстраций и так далее.

«СП»: — В том-то и вопрос. Во время репрессий были те, кого расстреливали, а были те, кто расстреливал, пытал, подписывал приказы и так далее. Если будут судебные процессы по пересмотру их приказов, то будут названы и какие-то фамилии?

— Нет. Этих людей уже давно нет в живых, а их дети и внуки никакой ответственности за те деяния не несут. Это совершенно очевидно.

Самое главное для нас — разобраться в собственной истории, отделить зёрна от плевел. Когда мы будем знать правду о своей истории, нам будет легче идти вперёд. Не надо ничего приукрашивать и ничего чернить — надо говорить правду.

«СП»: — История и была, и, пожалуй, остаётся самой заидеологизированной наукой. Теперь, получается, очередное переписывание учебников?

— Не надо их переписывать. Надо в них просто написать правду, и тогда всё будет просто.

«СП»: — Не всем эта правда понравится.

— Это другое дело. Некоторые говорят «Сталин выиграл войну». Вот я считаю, что её выиграл мой отец — который прошёл всю войну от младшего офицера до командира полка, и закончил комендантом одного из немецких городов. Вот он её выиграл — и миллионы таких, как он.

«СП»: — Речь в «программе», насколько известно, идёт и об отмене старых постановлений, вы приводили примеры — «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 года, где говорилось о «ликвидации кулачества как класса», приказ главы НКВД от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», о создании антиконституционных органов (Особая тройка при управлении НКВД, Особое Совещание при НКВД), и так далее.

— Есть много документов, которые не отменены, но фактически, конечно, они не действуют, есть термин «фактически утратившие силу». Но с ними надо разбираться, чтобы эти документы неожиданно не возродились. Надо расчищать нашу правовую систему, в том числе — и расчищать наши архивы.

«СП»: — В том числе и рассекречивать какие-то дела?

— Наше предложение — ввести правило, что архивные материалы рассекречиваются в общем порядке, а их засекречивание — напротив, происходит в исключительном порядке. По истечению определённого законом срока большая часть материалов автоматически должна становится открытыми.

«СП»: — Для репрессированных и их родственников — будет ли в соответствии с вашей программой что-то, кроме «увековечения памяти»? Увеличение пособий, компенсаций от государства, раз оно считает себя преемником СССР?

— У нас в проекте программы этот вопрос ставится. Мы считаем необходимым выровнять суммы компенсаций, которые получают жертвы политических репрессий. Наше законодательство перевело этот вопрос в ведение субъектов федерации, и каждый регион сам решает, сколько платить, исходя из собственных возможностей.

Суммы там не такие большие, чтобы был серьёзный спор, и мы предлагаем перевести этот вопрос в ведение федерального бюджета.

«СП»: — Об увеличении сумм компенсаций речи пока не идёт?

— Мы ставим вопрос и так. Но главное — это уравнивание.

«СП»: — Много советской символики осталось в названиях улиц, районов, городов, даже областей. В программе есть планы по «топонимической зачистке», если можно так выразиться?

— В проекте предлагается принятие закона «О топонимике». Мы не прописывали, что конкретно должно быть в этом законе, сам законопроект мы не предлагаем.

То, что мы передавали президенту — это предварительный проект, скорее даже его описание. Наш совет не может справиться со всем массивом, это задача для большого числа людей и организаций. Сейчас в эту работу вовлечены уже различные министерства и ведомства, которые изучают наши документы, готовят ответы на наши предложения. Мы их рассчитываем получить в течение месяца.