Москва: «Эпоха экскаватора» продолжается

Несмотря на слова Собянина, до «консервации исторического центра» столицы пока далеко

В минувший понедельник, 7 марта, исполнился ровно год с момента, как в московском парке-заповеднике «Царицыно» окончательно погибла последняя постройка когда-то оживленного дачного поселка — так называемая «дача Муромцева». В канун женского дня, когда активисты — защитники исторической застройки физически не успевали мобилизоваться, а чиновники всех уровней имели прекрасную возможность ни на что не реагировать, строительная техника сровняла полусгоревший деревянный дом с землей. При этом, как и во многих других подобных случаях, снос проводился спешно и нервно. А впоследствии, несмотря на зафиксированные во всех съемках сноса милицейские шапки и куртки, спецоперацию списали на «неизвестных злоумышленников» на официальном судебном уровне.

Такой правовой беспредел застройщиков, которым самое простое — сломать старый дом, а затем уже задним числом легализовать «реконструкцию», раз уж предмет охраны или художественная ценность отсутствует — был характерен для московских властей эпохи Юрия Лужкова, особенно с начала 2000-х. Палаты XVII-го века, «самообрушившиеся» темной ночью с отпечатками экскаваторных гусениц на остатках сводов; красивейший на всю округу модерновый доходный дом, сгоревший как раз перед заседанием комиссии по культурному наследию и, как пострадавший, вынесенный из списков охраны — подобные случаи стали хрестоматийным признаком «лужковского» отношения к наследию.

Тем интереснее, что подобный же почерк повторяется и при его преемнике, Сергее Собянине: 8 марта был полностью уничтожен исторический особняк по адресу Большая Якиманка, 15/20. Небольшое здание, в основе которого постройка почти 300-летней давности — остаток бывшей здесь городской усадьбы секунд-майора Василия Мальцева — было одним из немногих переживших варварскую реконструкцию Большой Якиманки в 1970-х — 80-х годах. Сейчас оно полностью уничтожено экскаваторами, а тяжелая техника уже примеривается к соседнему корпусу — 4-этажному доходному дому архитектора Федора Кольбе, возведенному в 1901 году.

«Сейчас мы выясняем, какие же документы на снос все-таки имеются у застройщиков, — рассказал „СП“ координатор движения „Архнадзор“ Константин Михайлов. — С одной стороны, Москомнаследие утверждает, что никакого разрешения на снос еще остающегося строения они не давали. С другой стороны, и застройщик, и ОАТИ заявляют, что есть санкция на частичную разборку доходного дома. Пока никаких документов публике не представили, так что ситуацию можно назвать неопределенной».

Пока что у ворот стройплощадки, отгороженной бетонными блоками, собрались несколько десятков краеведов — они пытаются остановить снос и организовали на объекте дежурство. «Надежда, что дом удастся спасти, небольшая, но она определенно есть, — отметила в беседе с обозревателем „СП“ член „Архнадзора“ искусствовед Анастасия Аладжалова. — Если что, попробуем стоять до конца, как в Кадашах, ведь там это помогло».

Речь идет о самой успешной на данный момент акции сопротивления застройке исторической Москвы в новейшее время. Летом 2010 года жители Замоскворечья и активисты самых разных организаций — от того же «Архнадзора» до «Левого фронта» — встали живой стеной на пути тяжелой техники и не допустили начала строительства на соседнем участке с храмом Воскресения в Кадашах XVII века, признанным памятником истории.

Тогда дежурство защитников исторической застройки, несмотря на противодействие подрядчиков, «психологически атаковавших» краеведов многочисленной охраной, завершилось тем, что на Кадаши обратили внимание «на самом верху» Московской патриархии. А там уж и Лужков предложил еще раз обсудить, стоит ли строить рядом с древним храмом гостиничную многоэтажку.

Стройку отложили — по крайней мере, до того момента, когда инвестор сможет представить городу законченный проект. Сейчас инвестконтракт на Кадаши, возможно, и вовсе отменен новой мэрией — строительство еще не началось, так что город мог его и аннулировать. Однако закрепить успех защитникам старой Москвы пока не удалось — такая же технология, примененная по соседству, на улице Бахрушина, через месяц после истории в Кадашах, оказалась бессильной против застройщиков, которые все-таки снесли историческую усадьбу купцов Алексеевых.

Насколько изменилась ситуация с охраной наследия с осени 2010 года, когда к власти в городе пришел Сергей Собянин? На него, напомню, возлагали и возлагают надежды многие любители столичной старины, поскольку одним из ключевых пунктов критики Юрия Лужкова было именно его отношение к наследию.

«На верхних этажах столичной власти отношение к старой застройке коренным образом изменилось, — утверждает Константин Михайлов. — Мэр Сергей Собянин выступил за консервацию центра города, Москомнаследие, наконец, озвучило идею, о которой краеведы говорят уже лет 40 — придать всей исторической части Москвы статус объекта культурного наследия.

При этом на нижних уровнях власти в столице — в префектурах, управах и т. п. — такого поворота пока что не произошло. По-прежнему происходят незаконные сносы, по-прежнему мало что делается для обуздания застройщиков. Таким образом, разные уровни московской «вертикали» сейчас движутся в разных направлениях. Надеемся, что эта ситуация будет в обозримом будущем исправлена".

Итак, у системы управления Москвой — по крайней мере, в той части, что отвечает за работу с историческим городом — во времена Юрия Лужкова имелся не один, а целых два крупных недостатка. С одной стороны, столичными чиновниками — вплоть до самого верха — не осознавалась важность охраны городской исторической среды. С другой — сама система принятия решений и контроля за их выполнением работала, как сейчас стало очевидно, с большим скрипом.

«Я много лет добивалась предоставления помещения моему детскому театру, — рассказывала обозревателю „СП“ Любовь Смирнова, педагог из Западного округа Москвы. — Добрые люди организовали мне личную встречу с Лужковым. Он меня выслушал и распорядился помещение выделить. Резолюция — письменная, которую очень сложно получить! — была обращена к префекту округа и двум профильным главам департаментов. Однако ничего так и не было сделано. Не потому, что есть какое-то распоряжение не выполнять таких резолюций мэра, а потому что для его выполнения нужно, чтобы сам Лужков все время названивал подчиненным и контролировал процесс».

Несложно видеть, что если политика городской верхушки в отношении наследия успела поменяться, то проблема неэффективности московской бюрократии еще ожидает своего решения.

Пока же, несмотря на мощные жесты Сергея Собянина, которые должны свидетельствовать о его «сильной руке», московские чиновники не спешат наводить порядок в сфере защиты культурного наследия. Хотя с новым начальником профильного комитета, Александром Кибовским, в ведомство пришла и новая, энергичная риторика, ключевой элемент, обрекающий дома на гибель — всё еще действует и не собирается в «отставку». Реакция официальных защитников памятников — а это предписания и судебные иски — неизбежно и фатально запаздывает. Ярчайший пример такого опоздания — случай с деревянным домом на Русаковской улице, бывшей конторой пивоваренного общества «Калинкина». Его по ошибке не включили в список официально охраняемых объектов, затем по произволу, не дожидаясь надлежащего разрешения, снесли за полдня в 2009 году. Суд против застройщика Москомнаследие выиграло, компания отделалась штрафом в 49 тысяч рублей, смехотворным на фоне цифр, фигурирующих в сделке.

Признавая неправильность такого положения дел, Москомнаследие настаивает на увеличении в 10 раз полагающихся застройщикам сумм штрафов — правда, на фоне строительных бюджетов, даже и кризисных, это все равно мелочь.

В результате примеры строительства по принципу «сначала построим, затем легализуем» — пока еще не иссякают. Уже в этом марте Москомнаследие обеспокоилось состоянием зданий в Звонарском переулке, где строится новый жилой дом от Московского архитектурного института. «Необходимо принять все меры для того, чтобы ни в коем случае не был нанесен урон рядом стоящему памятнику архитектуры — зданию Сандуновских бань», — заявил журналистам советник главы МКН Николай Переслегин.

Беспокойство не напрасное — трещины на Сандунах, как и на множестве других зданий в центре столицы, уже появились, это подтверждает экспертиза. Точно такая же ситуация и в Малом Козихинском переулке, где строится гостиничный комплекс для студии режиссера Никиты Михалкова «ТриТэ»: жильцы дома напротив непрерывно митингуют и опасаются за свои жизни.

Решить проблему — и, кстати, приостановить застройку там, где нет достаточного геологического и архитектурного исследования — можно было бы, устранив коррупцию в системе получения согласований на реконструкцию и разрешив быстрое реагирование силовых структур на незаконную застройку. Это попутно действительно законсервировало бы исторический центр, построенный, по большей части, на сложных грунтах, где невозможно гарантировать неприкосновенность соседних домовладений при многоэтажной застройке.

Да что там — искоренение коррупции и налаживание оперативного реагирования властей на произвол вообще вылечило бы многие язвы российской действительности.

Фото автора