Самострой без лицензии

Как в Москве можно обезобразить дом, не имея на это ни единого разрешения

Здание по улице Новослободская, 39, строение 2, когда-то было купеческим особняком. Двухэтажным, хотя и каменным — как и большинство его соседей по столичной Сущевской части, которая еще сто лет назад была оживленной, но все-таки окраиной Москвы. Именно в качестве особняка дом, переживший «олимпийский» снос на Новослободской в 1980-м году, был заявлен на государственную охрану.

В статусе выявленного объекта культурного наследия (см. официальный городской реестр) здание пребывает и по сей день. Однако вот уже несколько лет особняк совершенно не похож на традиционный московский дом, да и вообще мало на что похож. В старом доме прошла «реконструкция», увеличившая метраж, а попутно превратившая само здание в нечто сколь самобытное, столь и отталкивающее.

«Знаете, снявши голову, по волосам не плачут, — сказала обозревателю „СП“ пенсионер Галина Георгиевна, уже больше полувека живущая на Новосущевской улице. — Здесь уже ничего от старых домов не осталось. Но дом, конечно, построили ужасный. Стоит как будто привидение с простыней на плечах и выбитыми окнами».

«Надо же, и правда — это старинный дом был, стену оставили от него! — удивляется Ринат, ежедневно стоящий у „Новослободской“ на импровизированной „бирже“ таксистов. И, подумав, добавляет: — а вообще-то лучше так, чем выселенный дом стоит, а в нем эти, бездомные».

«Здание хорошее, недавно отремонтированное», — это всё, что мог сказать о бывшем купеческом особняке охранник разместившейся в доме компании «Модус Вивенди». Это очень странная компания: в базах данных и телефонных справочниках она значится как рекламно-информационное агентство, однако нет у нее даже своего сайта.

Именно «Модус Вивенди», судя по всему, и производила реконструкцию здания — она шла с 2006 по 2009 годы. Вокруг особняка был возведен бетонный каркас, неузнаваемо исказивший контур здания, в результате же проведенных работ у дома по обеим сторонам оказались громадные, по нескольку сотен «квадратов», террасы — каждая из них пригодна для размещения в «опенспейсе» до 50−60 сотрудников. Что размещается там сейчас, пока установить не удалось.

Всё было бы прекрасно, если бы не один нюанс — новые площади (по некоторым данным, метраж особняка в результате реконструкции вырос вдвое) владелец здания получил с помощью нелегальной реконструкции. Дело в том, что выявленные (то есть еще не определенные в основной реестр, но уже принятые к рассмотрению) объекты культурного наследия (в просторечии памятники) обладают тем же иммунитетом, что и признанные. Иными словами — их нельзя сносить, нельзя реконструировать без санкции на то Комитета правительства Москвы по культурному наследию (Москомнаследия). А на Новослободской, 39 корп. 2 произошло именно это: без какого-либо согласования Москомнаследия владелец здания произвел радикальную реконструкцию.

Нельзя сказать, что само ведомство, ответственное за состояние столичного культурного наследия, было не в курсе ситуации. Еще при Лужкове объект посещали комиссии Москомнаследия во главе с нынешним начальником инспекции по контролю за соблюдением законодательства в этой области Николаем Никифоровым. К сожалению, на момент выхода статьи автору не удалось связаться с Москомнаследием и получить комментарии на данную тему. В любом случае, отметим, инспекции не возымели каких-либо реальных последствий.

Возможно, что о случае на Новослободской знают и на более высоких уровнях столичной вертикали. «По неофициальным сведениям, объект дважды выносился на городскую комиссию по самовольному строительству — и дважды она не принимала никакого решения, — рассказал „СП“ координатор движения „Архнадзор“ Константин Михайлов. — Никаких подтверждений этому я не нашел».

Итак, в центре Москвы в течение нескольких лет происходило несанкционированное строительство — причем на участке, выходящем фасадом на одну из главных магистралей столицы. При этом ответа со стороны окружных и московских властей — единственно требуемого законом ответа, то есть приостановки строительства и разбирательства с владельцем здания — не последовало все эти годы. Экскаваторы работают максимально быстро, а обращения взволнованных общественников принимаются к сведению максимально медленно.

Такова была тактика «лужковского» строительного беспредела. Работает ли над исправлением ситуации новый московский градоначальник? С одной стороны, да: известно, что все инвестконтракты, заключенные правительством Москвы, сейчас пересматриваются, а заявление самого Сергея Собянина о «консервации» исторического центра города и вовсе внушает защитникам старой Москвы оптимизм.

С другой стороны — механизм принятия и исполнения решений городскими властями, который и сделал возможным беспредел застройщиков, пока не слишком изменился. Можно даже сказать, что его изменение вообще не входит в число приоритетов политики Собянина.

Сотрудники еще прежней команды Москомнаследия, во главе с председателем комитета Валерием Шевчуком, неоднократно жаловались: у них слишком мало возможностей, а права на оперативное прерывание строительства и вовсе нет. Появились ли эти полномочия, эти средства у нового состава ведомства, которое сейчас возглавляет Александр Кибовский? Как бы то ни было, когда речь идет о возведении в историческом городе очередного «реконструированного» уродства, столичным активистам-защитникам старого города приходится прибегать к последнему средству — пикетированию и «живым цепям».

Иногда, как почти год назад в Кадашах, это даже помогает.