Миссия Мисси

«Заговор генералов», или «заговор 20 июля» — так называют деятельность группы, возглавлявшейся полковником Клаусом фон Штауффенбергом и планировавшей убийство Адольфа Гитлера. Результатом стало неудачное покушение на жизнь диктатора 20 июля 1944 года. Большинство участников заговора были казнены.

О том, что наша соотечественница Мария Илларионовна Васильчикова была причастна к так называемому заговору 20 июля, в России практически ничего не известно. Да и о личности её известно немного. Мало ли в дореволюционной стране было дворянских родов, позднее разбросанных по всему миру! Мария Васильчикова, которую в молодости называли Мисси, была представительницей одного из них. Эта женщина, до конца своих дней прожившая в изгнании, страстно любила Россию и соотечественников. Проживая в Германии в период Второй мировой войны, Мисси вела дневник, который был опубликован в Лондоне в 1978 году за несколько недель до её смерти.

Мария-Мисси Васильчикова была четвёртым ребёнком в семье бывшего члена Государственной думы Российской империи князя Иллариона Васильчикова и его супруги Лидии Васильчиковой.

Князь Илларион Сергеевич Васильчиков происходил из древнего рода черниговских бояр, переселившихся в Москву в XV веке и давших стране одну царицу — Анну Васильчикову, пятую жену Иоанна Грозного и ряд видных дипломатов, военных, общественных и государственных деятелей. Илларион Васильчиков родился 13 апреля 1881 года. Окончил с золотой медалью юридический факультет Московского университета, отбыл воинскую повинность в Нижегородском драгунском полку, где был произведен в офицеры. В 1906 году поступил на службу в Министерство юстиции и был откомандирован в канцелярию 1-го департамента Правительствующего Сената.

В 1909 году по предложению Павла Столыпина Васильчиков был назначен Ковенским губернским предводителем дворянства. Через два года его избрали от Ковенской губернии в IV Государственную Думу, где Васильчиков примкнул к фракции октябристов. Он состоял председателем сельскохозяйственной комиссии, членом бюджетной комиссии и докладчиком смет Министерства земледелия. Несколько месяцев во время Первой мировой войны он провел на фронте при генералах хане Нахичеванском и Скоропадском, а после возобновления работы IV Думы в 1915 году вернулся в Петроград. Весной 1919 года князь Илларион Васильчиков с семьёй покинул Россию.

Мисси росла беженкой — в Литве, Франции, Германии. Она не помышляла об ассимиляции, везде, где жила находила русских родственников и друзей, постоянно слышала русскую речь, молилась в русских православных храмах, справляла русские праздники, посещала русские концерты и спектакли. В любых условиях она оставалась русской женщиной.

Когда осенью 1939 года разразилась Вторая мировая война, 22-летняя Мисси и её 24-летняя сестра Татьяна находились в Германии, где проводили лето у приятельницы их матери, графини Ольги Пюклер, в Силезии.

В те годы в результате массовой безработицы эмигрантам практически невозможно было отыскать работу в западных демократических странах. И только в Италии и Германии экономический кризис был по большей части преодолён из-за крупномасштабных строительных работ и интенсивного вооружения.

В январе 1940 года литовские гражданки Мария и Татьяна Васильчиковы переехали в Берлин, где Мария, благодаря знанию пяти европейских языков, смогла найти работу в информационном отделе Министерства иностранных дел. Там она познакомилась с советником министерства Адамом фон Троттом.

Адам фон Тротт цу Зольц был сыном прусского министра культуры, вырос в интеллектуальной атмосфере — изучал юридические и социальные науки в Геттингене, Мюнхене и Берлине. Будучи противником нацистского режима, Тротт цу Зольц в 1934 году установил контакты с антигитлеровскими группами. В октябре 1938 года он, находясь в Вашингтоне, пытался наладить сотрудничество с местными противниками гитлеровского режима из числа немецкой эмиграции и заручиться их поддержкой. Летом следующего года он с аналогичной целью побывал в Лондоне. Но беженцы из Третьего рейха видели в молодом, идеалистически настроенном германском дипломате агента гестапо. В 1940 году он стал чиновником Министерства иностранных дел и с единомышленниками начал работу над проектом реорганизации Германии после завершения периода нацизма. Он говорил, что его страна войдёт в европейскую федерацию, которую необходимо основать.

В период подготовки покушения на Гитлера Берлин интенсивно бомбили самолёты Королевских ВВС Великобритании. Впервые город подвергся бомбардировке в 1940 году. Налёты были редки и особого ущерба не причиняли. Но в ноябре 1943 года начались массированные бомбардировки столицы рейха. Лишь после того, как дома стали превращаться в груды развалин, а водопроводные и газовые трубы разрываться, берлинцы поняли, что из себя представляет война. За пять месяцев на город было сброшено 50 тысяч тонн бомб. Жизнь берлинцев превратилась в кошмар: многие улицы были уничтожены, на станции метро, где горожане прятались от бомбёжек, проникали дым и пыль, бомбы попадали в поезда и электрички. Десятки тысяч жителей погибли.

Из дневника Мисси: «Вчера мы ужинали с Адамом Тротом. Затем Адам повёз меня по городу на машине, и мы, не вдаваясь в подробности, обсуждали грядущие события; он сказал мне, что их осталось недолго ждать. Мы с ним… расходимся во мнениях по этому вопросу: я по-прежнему считаю, что слишком много времени тратится на разработку деталей, тогда как для меня по-настоящему важно только одно — физическое уничтожение этого человека. Что станет с Германией, когда он будет мёртв, — этим можно заняться и позже. Возможно, мне всё представляется излишне простым, поскольку я не немка, в то время как для Адама важно, чтобы Германия в том или ином виде имела шанс выжить. Сегодня вечером мы с ним сильно сцепились по этому поводу и оба очень расстроились. Как жаль — в такой именно момент…»

Мисси думала, прежде всего, о скорейшем прекращении страшной войны, в которой погибали её соотечественники. Оттого и возникали у неё разногласия с участниками заговора — немецкими патриотами.

Из дневника Мисси: «Письмо от Адама Трота, улаживающее нашу недавнюю размолвку. Я немедленно ответила…

Позже у меня с Адамом был долгий разговор. Он выглядит очень бледным и усталым, но, судя по всему, рад меня видеть. Он в ужасе от того, что Лоремари Шенбург (общая знакомая Мисси и фон Трота. — Авт.) вернулась в Берлин. Его очень беспокоят её попытки свести вместе людей, которых она подозревает в… отношении к тому, что я называю заговором, и многие из которых уже принимают в нём активное участие, так что им с трудом удаётся отвести от себя подозрения. Каким-то образом она узнала и о причастности Адама; теперь она не даёт покоя и ему и его окружению, в котором она получила прозвище «Лоттхен» (в честь убийцы Марата — Шарлотты Корде). Многие прямо считают её опасным человеком. Она и на меня жаловалась: я-де не желаю принимать активное участие в приготовлениях.

Дело в том, что между ними и мной существует фундаментальная разница во взглядах: не будучи немкой, я заинтересована только в уничтожении Сатаны…"

Иногда, чтобы хоть немного снять напряжение, Мария позволяла себе шутки: «После обеда мы долго обсуждали с одним знаменитым зоологом, как лучше устранить Адольфа. Он сказал, что в Индии местные жители используют тигровые усы, очень мелко нарезанные и смешанные с пищей. Жертва погибает через несколько дней, и никто не может установить причину. Но где же взять тигровые усы?»

Мать Мисси княгиня Лидия Васильчикова тоже не сидела сложа руки. Ей удалось с помощью немецких военных чиновников переправить в концлагеря для советских военнопленных несколько больших партий продовольствия. Известно, что Сталин отказался от содействия Международного Красного Креста.

Группы заговорщиков, планировавшие антинацистский переворот, существовали в вермахте и военной разведке с 1938 года. Они имели своей целью отказ от агрессивной внешней политики Германии и предотвращение будущей войны, к которой, по мнению большинства заговорщиков, Германия была не готова. Кроме того, многие военные восприняли как унижение вермахта усиление СС. Заговорщики планировали смещение Гитлера после отдачи им приказа о нападении на Чехословакию, создание временного правительства, а затем проведение демократических выборов. Переворот планировался на последние дни сентября 1938 года. Но утром 28 сентября появилось сообщение о том, что британский премьер-министр Невилл Чемберлен согласился приехать в Германию для переговоров с Адольфом Гитлером, а Великобритания не станет объявлять войну Германии. Подписанное затем Мюнхенское соглашение «выполнило» основную цель планировавшегося переворота.

В 1941 году в штабе группы армий Центр образовалась группа заговорщиков во главе с полковником Хеннингом фон Тресковым, убеждённым противником нацистского режима. Многочисленные попытки группы фон Трескова убить Гитлера не увенчались успехом.

В августе 1943 года фон Тресков познакомился с подполковником графом Клаусом фон Штауффенбергом. Последний к 1942 году разочаровался в нацизме и считал, что Гитлер ведёт Германию к катастрофе.

Из дневника Мисси: «Четверг, 20 июля. Сегодня днём Лоремари Шенбург и я сидели на лестнице в конторе и разговаривали, как вдруг ворвался Готфрид Бисмарк с пылающими щеками. Я ещё никогда не видела его в таком лихорадочном волнении…

…я повернулась к Лоремари… Она прошептала: «Да! Именно! Всё свершилось! Сегодня утром!» Я… обхватила её за плечи, и мы закружились по комнате в вальсе.

Граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, полковник Генерального штаба, подложил бомбу у ног Гитлера во время совещания в ставке верховного главнокомандования в Растенбурге, в Восточной Пруссии. Бомба взорвалась и Адольф погиб. Штауффенберг… побежал к своему автомобилю… и вместе с адъютантом Вернером фон Хафтеном поехал на местный аэродром и прилетел обратно в Берлин.

…Штауффенберг немедленно явился в Главное командование Сухопутных Сил (ОКХ) на Бендлерштрассе, которое к этому времени было занято заговорщиками… Сегодня вечером в шесть предполагалось сделать сообщение по радио, что Адольф мёртв и сформировано новое правительство".

Адольф Гитлер остался жив. В тот же вечер диктатор выступил по радио, заявив, что «…маленькая кучка тщеславных, бесчестных и преступно глупых офицеров организовала заговор» с целью его устранения и свержения верховного главнокомандования вооружённых сил рейха. Бомба, подложенная Штауффенбергом, взорвалась рядом с ним, причинив лишь несколько царапин и ожогов. Один из офицеров погиб, несколько были серьёзно ранены.

Некоторые заговорщики — Клаус фон Штауффенберг, Вернер фон Хафтен, Фридрих Ольбрихт, Мерц фон Квирнхайм были расстреляны в тот же день. Многих участников покушения, в том числе Адама фон Трота, схватили и бросили в застенки.

Из дневника Мисси: «Радио союзников делает невесть что: они называют имена людей, которые, как они утверждают, участвовали в заговоре. А между тем многие из них пока официально к заговорщикам не причислены».

Но даже в этой ситуации, невзирая на возможность разоблачения, Мисси и её немецкие друзья пытались хоть как-то помочь Тротту и другим участникам покушения. Мисси решила пробиться на приём к Геббельсу. Однако подруга, известная немецкая актриса того времени Дженни Джуго, отговорила княжну от бессмысленного посещения приспешника диктатора.

Из дневника Мисси: «Четверг, 24 августа. Дженни… взорвалась: моя идея — полное безумие! Геббельс — абсолютный мерзавец, он не станет помогать кому бы то ни было… Она сказала, что это жестокий, порочный садистишка, что его ненависть ко всем замешанным в покушении на Гитлера просто невероятна…»

Мария и её друзья не успокоились: они планировали подкупить охрану, дабы освободить двух-трёх заговорщиков и даже напасть на автомобиль, что перевозил Трота из тюрьмы на допросы в штаб-квартиру гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. Однако вскоре большинство заговорщиков были казнены…

Казни происходили в тюрьме Плётцензее. К железной балке, имевшейся в потолке камеры для казней, прикрепили крюки для подвешивания мясных туш. Вешали осуждённых на рояльных струнах. Смерть наступала от растягивания шеи и медленного удушения. Гитлер приказал превратить казнь в унизительные мучения, снять фильм и сфотографировать. Казни снимались на киноплёнку под свет софитов.

Из дневника Мисси: «Встала рано, чтобы пойти в маленькую русскую православную церковь, что неподалёку от зоопарка. Там нет подвала. Ждала в очереди исповедоваться, когда заревели сирены. Народу было немного… Никто не двинулся с места, певчие продолжали петь. Насколько приятнее было находиться там, чем прятаться в каком-нибудь безымянном убежище… Я исповедалась незнакомому священнику, говорившему: «люби ближнего своего», «когда возвратишься домой» и всё прочее — всё это под завывание сирен. Снаружи сперва стояла полная тишина, и я уже начала думать, что самолёты улетели, как вдруг они все сразу оказались прямо над головой. Их было множество, они летели волна за волной. Была сильная облачность, зенитки стрелять не могли, и они летели очень низко. Гул их моторов был такой же громкий, как разрывы бомб, одно невозможно было отличить от другого. Казалось, что ты стоишь под железнодорожным мостом, по которому мчится экспресс. Внезапно хор смолк. Прихожане попытались было продолжить пение, но пели нестройно. В какой-то момент ноги попросту отказали мне, я доковыляла до паперти и села там на ступеньки. Рядом со мной стояла красивая монашка, и мне было как-то легче возле неё. Она наклонилась и прошептала: «Не надо бояться, с нами Бог и все святые!» — а когда на моём лице отразилось сомнение, она добавила: «Во время литургии ничто не может случиться». Уверенность её была так тверда, что я сразу приободрилась… Когда служба кончилась, я ощущала себя на пятьдесят лет старше и совершенно без сил.

Позже я услышала, что в это утро над Берлином пролетело тысяча пятьсот самолётов. В начале войны нам казалось, что тридцать самолётов — это уже достаточно опасно. Странно, что хотя теоретически я полностью смирилась с возможностью погибнуть под бомбами, но стоит только начаться гулу бомбардировщиков и грохоту разрывов, как меня физически парализует страх, и с каждым налётом этот страх делается, похоже, всё сильнее и сильнее".