Трудимся до смерти

В Иркутской области следственные органы проводят проверку в связи с недавним ЧП на заводе «Кремний» (входит в ОК «РУСАЛ») в городе Шелехово. Там в одном из цехов произошел выброс расплавленного металла из плавильной печи, в результате чего один рабочий погиб и еще трое получили термические ожоги (двое из них очень тяжелые). Предполагается, что авария произошла из-за неисправности водяной системы охлаждения, однако пока неясно, стало ли это следствием нарушения техники безопасности.

«Если да, то мы возбудим уголовное дело», — пообещал старший помощник руководителя Следственного комитета РФ по Иркутской области Владимир Саловаров.

На самом предприятии, которое входит в ОК «РУСАЛ», ситуацию не комментируют. Между тем, чуть более года назад (в феврале 2010 года) другое предприятие холдинга — ООО «Шелехов-ПМ» — тоже стало местом производственной трагедии. Тогда в цехе, изготавливающем порошок из алюминия, произошел взрыв, который привел к пожару на площади 700 кв. метров и гибели одного рабочего.

Подобные ЧП, к сожалению, не редкость. По данным Международной организации труда (МОТ), ежегодно в результате несчастных случаев и заболеваний, связанных с трудовой деятельностью, в мире погибает около 2,3 миллиона человек. Экономический ущерб от потерянных рабочих дней, расходов на лечение и компенсационных выплат, превышают 1,25 трлн. долл. (примерно 4% мирового ВВП).

Однако даже эти цифры являются неполными, поскольку, как признают эксперты, система охраны труда и отчетности во многих странах несовершенна.

Оценки МОТ свидетельствую: показатели несчастных случаев на производстве существенно занижены в странах с экономикой переходного периода. И судя по статистическим выкладкам, которые приводят международные наблюдатели, наша страна все еще находится на этой стадии. По их подсчетам, в России ежегодно погибает 190 тысяч работников, из них 15 тысяч — от несчастных случаев, остальные — от травм и болезней, полученных на работе. Мы здесь в три раза опережаем европейские страны, и в 2,5 раза — США.

В то же время в отчете Роструда совершенно другие цифры. По данным ведомства, в 2010 года жертвами несчастных случаев на производстве у нас стали 3120 человек. Среди погибших 226 женщин и три подростка до 18 лет. Самые неблагополучные в этом плане Центральный Федеральный округ — 709 смертей, Приволжский — 682, Сибирский — 585 и Уральский — 301. Среди городов и областей сомнительное лидерство удерживает Москва (205 случаев), затем идут Кемеровская (198), Московская (124), Ростовская (102), Свердловская (92), Челябинская (83) и Иркутская (80) области. Меньше всего производственных несчастий в прошлом году было в Еврейской АО и Адыгее — 3 и 6 соответственно (впрочем, объясняется это во многом тем, что там просто нет крупных промышленных предприятий).

Напрашивается вопрос: чьи данные — МОТ или Федеральной службы по труду и занятости — отражают реальную картину?

«Данные Роструда, безусловно, занижены, — пояснила „СП“ представитель московского отделения МОТ Оксана Герасимова. — Объясняется это тем, что в Российской Федерации, как, впрочем, и в большинстве других стран СНГ не отлажен сам механизм регистрации несчастных случаев на производстве. Отчетность занимает слишком много времени и сил, подавать ее необходимо в несколько инстанций вместо одной, поэтому работодателю проще урегулировать вопрос, что называется, „на месте“. Вдобавок, система расследования таких случаев у нас строится вокруг вопроса „Кто виноват?“, тогда как в странах Европейского Союза, например, вся ответственность всегда лежит на работодателе».

По словам Герасимовой, в нашей стране также отсутствуют экономические выгоды ведения учета несчастных случаев (а многие работодатели просто не знают, что им необходимо подавать такую отчетность). Кроме того, действующая система регистрации покрывает не все области трудовой деятельности, не принимая во внимание, малый и средний бизнес и неформальную экономику.

К утаиванию истинной картины травматизма работодателей подталкивает и Федеральный закон «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», признают эксперты. Собственники стараются не фиксировать такие случаи, поскольку и размер страхового тарифа для конкретного предприятия, и возврат 20% средств из фонда социального страхования, выделяемых на профилактику производственного травматизма, напрямую зависит от количества увечий и летальных случаев.

В Свердловской области, например, региональная Государственная инспекция труда ежегодно выявляет от 40 до 100 сокрытых несчастных случаев на производстве. Похожая ситуация в соседней Челябинской области: в минувшем году работодатели там пытались скрыть 34 несчастных случая, в том числе 5 смертельных. Но подобная арифметика — не уральский феномен: так происходит повсеместно.

Сокрытию истинного положения вещей способствуют зачастую и сами пострадавшие, позволяя оформлять производственные увечья как «травму в быту».

«А что вы хотите, если на предприятии или в бригаде установлена коллективная ответственность: человек травмируется — вся бригада лишается заработка. Какой выбор у рабочего? А выбор один — сделать в справке производственную травму бытовой. Об этом знают все: и начальство, и сами работники», — рассказал «СП» председатель Независимого профсоюза горняков России Александр Сергеев.

По его словам, «люди просто вынуждены идти, по сути, на подлог, потому что слишком зависимы от своих работодателей. Не согласишься на такие условия, будешь добиваться правды — уволят».

Профсоюзам известны даже факты откровенного подкупа работника: за то, что он скроет правду, ему обещают бонус в «конверте». При этом человек чаще всего даже не догадывается, что полагающаяся ему по закону компенсация, выплачиваемая из фонда социального страхования, намного больше этой «премии за молчание».

Еще одна проблема: в последнее время работодатели все чаще стремятся заключить не трудовой договор, а гражданско-правовой, который фактически снимает с руководителя ответственность за жизнь и здоровье работника. Пострадавший в результате несчастного случая на производстве не получает по этому договору никаких компенсационных выплат из Фонда социального страхования.

По словам Сергеева, «там, где условия труда особо опасные, гражданско-правовые договора не практикуются. Зато на предприятиях сферы услуг, торговли, ЖКХ, в сельском хозяйстве они встречаются сплошь и рядом».

Между тем, не вернуться с работы может кто угодно — и шахтер, и строитель, и продавец, и повар. Этой зимой, например, около десяти работников коммунальной сферы разбились насмерть, убирая снег с крыши или сбивая сосульки.

Вообще, по статистике, несчастные случаи чаще всего происходят из-за плохой организации производства и технологических нарушений, отсутствия контроля со стороны администрации предприятия над трудовой и производственной дисциплиной. На последнем месте в рейтинге причин производственного травматизма — нарушение инструкций и правил техники безопасности самим работником.

Нередко причиной увечий становится оборудование, которое на многих российских предприятиях давно устарело и морально, и физически.

К примеру, общий износ оборудования в отечественной нефтегазовой отрасли, по экспертным оценкам, составляет 30−35%. Состояние газопроводной системы также вызывает опасения, поскольку примерно треть трубопроводов в нашей стране уже выработала свой временной ресурс (нормальным считается срок эксплуатации до 20−25 лет, однако почти 24% трубопроводов используются у нас уже более 33 лет). В машиностроительном комплексе, согласно данным статистики, до 70% станков и механизмов имеет средний возраст 20 и более лет. В судостроении, радиоэлектронном комплексе, вертолетной индустрии износ производственных мощностей превышает 65%. В электроэнергетике доля устаревшего оборудования еще два года назад достигала 40%.

К слову, причиной майского блэкаута 2005 года — тогда без электричества остались юг, юго-запад, юго-восток столицы, а также 24 подмосковных города и ряд населенных пунктов в Тульской области — как раз стало устаревшее оборудование на Чагинской энергоподстанции. К счастью, тогда все обошлось без человеческих жертв. Чего не удалось избежать на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 года, когда в результате страшной техногенной аварии погибли 75 работников станции.

Потом комиссия Ростехнадзора признает: к трагическим последствиям во многом привело то обстоятельство, что защитные меры на СШГЭС не отвечали опасности.

Условия, в которых трудятся в России, настолько ужаснули президента Дмитрия Медведева, что в начале апреля он посвятил этой теме специальное совещание.

«Нарушения законодательства, связанные с охраной труда, составляют почти три четверти от общего числа нарушений в сфере трудовых отношений. За последние три года их количество почти не снижается, и сейчас более одной четверти рабочих трудятся в условиях, не отвечающих санитарным нормам. Для нашей страны, которая считает себя быстро развивающейся, достаточно современной, это очень плохая цифра», — заявил тогда глава государства.

По словам президента, число профзаболеваний и погибших от несчастных случаев на производстве постоянно растет. «У нас какой год на дворе? Напомню: 2011-й, а не период первоначального накопления капитала», — возмутился Дмитрий Медведев.

Чтобы решить проблему, глава государства предложил создать механизмы экономического стимулирования работодателей к улучшению условий и охраны труда. Одновременно Медведев заявил о необходимости поднять уровень оплаты труда рабочих. В прошлом году средняя зарплата в промышленности, по его данным, составляла всего около 17 тыс. рублей.

Александр Сергеев согласен: труд рабочих недооценен.

«Существующая система оплаты шахтерского труда и низкий уровень зарплаты не соответствуют тяжелейшим и опаснейшим условиям труда. Они являются теми основными причинами, которые вынуждают рядовых шахтеров, младший и средний инженерно-технический персонал шахт рисковать, относиться с низкой критической оценкой к возникающим опасным ситуациям и зачастую терять инстинкт самосохранения», — говорит профсоюзный лидер.

По его мнению, необходимо увеличить постоянную составляющую зарплаты, выплачиваемую вне зависимости от результатов хозяйственной деятельности до уровня не менее 60−70% (так было сделано на «Распадской» после майской аварии и массовых акций протеста шахтеров). А также привести размер тарифной ставки горняка к реальной стоимости потребительского бюджета шахтера, соответствующего реальному социальному минимуму.

Не менее значимым профсоюзный лидер считает и изменение отношения власти к человеку труда:

«Какие угодно красивые меры можно принимать наверху, но до тех пор, пока рабочих держат за быдло (а многие чиновники и собственники именно так рабочий класс и воспринимают), ничего не изменится. Я на днях разговаривал с Кузбассом. Там, в Киселевске на шахте № 12, профсоюз пытается добиться участия в расследовании несчастных случаев. По закону у него есть такое право, но ведь не допускают. Не допускают, и все… Обратились в прокуратуру. И что? Думаете, прокурорские занялись отстаиванием прав рабочих и навели порядок? Нет, они не к начальству пошли с вопросом: „Почему не выполняете свои обязательства?“ Они стали проверять бумаги профсоюза».

В свою очередь член Комитета ГД по труду и социальной политике, председатель горно-металлургического профсоюза России Михаил Тарасенко поддерживает предложение об экономическом стимулировании собственников, которые вкладывают деньги в охрану труда.

— Безусловно, это позволит изменить ситуацию к лучшему. С 2000 года все работодатели в обязательном порядке отчисляют в Фонд социального страхования специальные взносы. Их ставка зависит от уровня опасности производства и зарплаты каждого отдельно взятого работника: скажем, для чиновника это 0,2%, для угольщика — на несколько порядков выше. Максимальная ставка — 8,5%. Так вот, на мой взгляд, размер этих отчислений должен определяться не тем, в какой отрасли ты работаешь, а тем, каких результатов ты добился. Если, например, на опасном производстве в течение многих лет нет ни несчастных случаев, ни профзаболеваний, почему бы его владельцу не снизить ставку страховых рисков? То есть, хорошо работаешь, имеешь низкий тариф, сработал плохо — переходишь в более высокий. Это заставит работодателя вкладывать средства в охрану труда.

«СП»: — А не станет ли это, наоборот, еще одним стимулом для работодателя «подчищать отчетность»?

— У нас все при желании умеют достаточно вольно трактовать, а значит, попытки скрывать несчастные случаи будут. Но на то и существуют гражданское общество и государственные органы, чтобы таких вещей допускать.

«СП»: — Но, Михаил Васильевич, работодатели сейчас как-то умудряются скрывать истинную картину, раз у нас больше половины несчастных случаев не регистрируется?

— Где есть профсоюзы, — там регистрируют. Уверяю вас. Разумеется, где есть настоящие профсоюзы, а не «карманные», созданные работодателем в виде своего искусственного спарринг-партнера. Там, где есть профсоюзные объединения, скрыть что-либо невозможно. Другое дело, что в экономике у нас занято как минимум 65 миллионов человек, а в профсоюзы объединены максимум 30 млн. То есть каждый второй работник у нас не является членом профсоюза. И, я не исключаю, что там-то как раз и творится беспредел.

«СП» — Во времена СССР на всех предприятиях была должность инженера по технике безопасности. Сейчас есть такая штатная единица или ее давно аннулировали?

— Я могу уверенно сказать про металлургию, которую представляю: ничего подобного. Сегодня на большинстве предприятий отрасли остались не только инженеры по технике безопасности, есть целые отделы охраны труда. Все, что положительно себя зарекомендовало еще с советских времен, весь опыт борьбы с организационными и техническими причинами несчастных случаев, — все сохранено в нашей уже приватизированной отрасли. В отрасли, где я вам скажу, очень непростые отношения между работниками и работодателями-собственниками. Но охрана труда — это то общее, где взгляды обоих сторон совпадают, потому что и те, и другие понимают: на безопасности экономить нельзя.

«СП»: — Нужны ли нам новые стандарты безопасности?

— Думаю, нужны, и кое-где они даже уже действуют. У нас есть современные предприятия, которые работают по международным стандартам. Это прогрессивное направление в промышленности, и оно развивается. Но нельзя не признать, что в России еще слишком много заводов и фабрик, оснащенных по уровню прошлого века и даже позапрошлого. Все эти допотопные производства сегодня могут существовать только за счет низкой оплаты труда в нашей стране. Если бы труд ценился у нас так, как в Европе, подобные отсталые предприятия, с опасными и вредными условиями труда, просто загнулись бы, не выдержав конкурентной борьбы.

«СП»: — Года полтора назад Дмитрий Медведев говорил, что неплохо было бы создать ведомство, которое занималось проблемами охраны труда. Есть в этом смысл?

— У нас этим вопросом сейчас занимаются сразу несколько ведомств. Есть Росструд, есть Ростехнадзор, есть Минздравсоцразвития, в котором, к сожалению, нет ни полноценного «здрава», полноценного «соцразвития», а про труд вообще забыли. Министерство труда, безусловно, должно быть. Но, вряд ли мы изменим ситуацию лишь тем, что создадим еще одно ведомство. Не чиновников надо плодить, а разработать экономические механизмы, которые позволят сделать вопросы охраны труда приоритетными для бизнеса.

Что считать несчастным случаем на работе?

В мае 2010 года это объяснил пленум Верховного суда РФ. В постановлении суда, в частности, говорится, что в Трудовом кодексе предусмотрено обязательное возмещение вреда, причиненного работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей. Также гарантируется обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Для получения компенсации вовсе необязательно получать травму непосредственно на рабочем месте. Если несчастье случилось по дороге на работу, по пути в командировку, в ходе служебной поездки, оно тоже может быть признано несчастным случаем на производстве. «Подлежит возмещению любой вред, понесенный работником в связи с исполнением его трудовых обязанностей, даже если этот вред причинен исключительно по вине третьего лица, не являющегося работодателем пострадавшего», — говорится в документе ВС.

Размер ежемесячной страховой выплаты подлежит увеличению в связи с инфляцией, а при ее назначении должен учитываться размер заработка пострадавшего с поправкой на «инфляционные» коэффициенты, устанавливаемые правительством. Верховный суд также подтвердил право на возмещение вреда для работников-иностранцев, в том числе официально не трудоустроенных. Так что если травму получил гастарбайтер, это ничего не меняет.