Хлеб дороже свободы

Россияне как были, так и остаются политически аморфными созданиями, которых волнует лишь социальная обеспеченность, кусок хлеба (можно даже без масла), да милосердное отношение всевозможных «начальников» — от самого низшего чиновника до сотрудника правоохранительных органов. Политическими правами и свободами озабочена настолько малая часть общества, что она едва заметна за рамками статистической погрешности. Зато на самые честные, справедливые и гуманные российские суды ропщет огромное количество людей. Все это свидетельствует о том, что в России нет ни демократии, ни гражданского общества, ни эффективной системы государственного управления. Страшно другое: при такой политической пассивности граждане России обречены на подвластность бюрократии, которая не потеряет бразды правления даже при видимости смены правителей путем «свободных» выборов. По крайней мере, до тех пор, пока в обществе не возобладают буржуазные ценности.

Такие выводы можно сделать из доклада Уполномоченного по правам человека Владимира Лукина за 2010 год, опубликованном в «Российской газете». Тематика жалоб в минувшем году не претерпела значительных изменений по сравнению с прошлыми годами. «Немногим более 50% жалоб было подано в связи с нарушениями личных (гражданских) прав. Из них 64,9% - на нарушение права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство. Выросло количество жалоб на нарушение права на достоинство, их доля составила 19,9%», — пишет омбудсмен в своем докладе. Данная статистика только подтверждает установившееся в общественном сознании мнение о том, что судебная ветвь власти в России не только не является независимой, а коррумпирована и находится под давлением других структур — от органов исполнительной власти до силовых ведомств. И подчас суды, вместо выполнения своей миссии — восстановления справедливости — становятся лишь инструментоМ в руках каких-либо лиц или структур.

Социальные права также волнуют многих россиян: 25% жалоб, поступивших Лукину, касались имеено их. Из этого числа 31,5% обращений были по поводу нарушения прав на социальное обеспечение. Увеличилось количество сообщений по поводу защиты права частной собственности на имущество. Последнее, возможно, кореллирует с возросшей активностью судебных приставов и коллекторских агентств, которые с удвоенной яростью и ретивостью принялись отбирать у должников их имущество. А должников, которые или потеряли работу, или вынуждены кое-как сводить концы с концами вследствие начавшегося в 2008 году кризиса в России достаточно.

При этом снизилась и доля жалоб на нарушение права на труд — сразу на 13% по сравнению с 2009 годом, отмечается в докладе. Действительно, часть оказавшихся без работы в кризис все-таки смогла снова трудоустроиться. А те, кто работу не потеряли, перестали роптать: платят зарплату, пусть и урезанную, — и то хорошо.

Всего 1,2% от общего числа составили жалобы на нарушение политических прав и свобод, причем по сравнению с 2009 годом этот показатель снизился на 0,4%. «С другой стороны, низкая доля жалоб на нарушение политических прав не должна дезориентировать: ведь почти за каждой жалобой стоят претензии сотен, если не тысяч людей, — отмечает омбудсмен в докладе. — Не следует также забывать и о том, что востребованность политических прав имеет свойство резко и непредсказуемо возрастать». Да и из этого мизерного количества жалоб на ущемление политических прав граждан значительная часть прошений омбудсмен пришлась на участников регулярных несанкционированных маршей несогласных в защиту 31-й статьи Конституции. Других политических притесенинй россияне практически не испытывали.

Пока же возрастает эта востребованность только в интернете. По данным ежегодного исследования международной правозащитной организации Amnesty International, борьба за права человека все больше уходит в электронное пространство. И иногда выплескивается в реальный мир, как это произошло, например, в Египте: считается, что оппозиционеры координировали борьбу с режимом именно в интернете.

Прокомментировать незаинтересованность граждан своими политическими правами мы попросили социолога и политолога Дмитрия Орешкина. Он считает, что политические права и свободы все же выйдут у россиян на первый план. Но для этого может понадобиться много времени.

«СП»: — Дмитрий Борисович, с чем связана политическая пассивность и незаинтересованность в своих правах и свободах наших граждан?

— У нашего гражданина сформирован передающееся из поколения в поколение пренебрежение к политическим правам. Это проблема не только России, через это проходят все страны и все государства на определенном этапе развития. И это не лишено логики: если я могу работать, могу зарабатывать — то какие мне нужны политические права? И для того, чтобы осознать, что есть связь между возможностью зарабатывать и твоими политическими правами, должно пройти время. И тут счет может идти на поколения, то есть на отрезки времени по 25 лет.

«СП»: Действительно, почему граждане не понимают, что от реализации их политических прав зависят, в общем-то, и все остальные уловия существования?

— А потому что на живом, низовом уровне этой зависимости не ощущают. Потому что от того, за кого люди проголосуют, не зависит в их понимании, например, работает ли фабрика, дают ли зарплату, или не работает и не дают. Поэтому они и на выборы не ходят и своими политическими правами не интересуются. А интересует их та ситуация, когда им не платят зарплату — тогда они пишут письмо Лукину. В головах граждан существует некое представление об абстрактных правах человека: я работаю, мне должны платить зарплату. За три поколения это сформировалось, но на практическом уровне связи между политическим режимом и уровнем жизни нет.

Если смотреть в широком, философском смысле, то рухнул рабовладельческий строй советского государства, где главным рабовладельцем было само государство, и пришел новый режим. Который, по сути, является феодализмом: начальник контролирует территорию, на которой трудятся «смерды». Но при этом феодал (который может быть как чиновником, так и бандитом) дал людям гораздо больше свободы. То есть они обязаны отработать на своего сеньора сколько-нибудь, а потом у них есть возможность зарабатывать самим. Этот вариант дает гораздо больше возможностей человеку, он понимает, что чем больше он работает, тем больше зарабатывает. Особенно это касается предпринимателей и бизнесменов.

Но потихоньку человек начинает осознавать, что власти начинают его прижимать: то налогами, то коррупционными поборами, то ограничением конкуренции и так далее. И человек начинает понемногу злиться, но не настолько, чтобы он бросил, например, свой ларек, шиномонтаж или другой маленький бизнес, и пошел протестовать на улицу. А переход к третьей фазе — буржуазным свободам — он еще не дозрел, поскольку этот класс людей, которые зарабатывают сами, он еще слишком незначителен.

Другим фактором является то, что сейчас доступно очень много товаров и услуг, которых не было при Советском Союзе и в смутные 90-е. И обыватель связывает это с успехом путинского режима.

«СП»: — А как же налогоплательщики? То есть почему люди, которые платят налоги государству, не требуют от него ничего взамен?

— Общество пока находится в процессе осознания между политическими правами и правами экономическими. Собственно говоря, к политическим правам тоже ведь приходят через экономические. Другое дело, что в России также не развито сознание налогоплательщика. Основные доходы государство получает от продажи нефти и газа, а все эти жители, ну, нужно о них заботиться, чтобы не вымерли. А если бы власти зависели от налогоплательщиков, как, скажем, в каких-нибудь скандинавских странах, то и относилось бы к ним иначе. Да и сами граждане понимали бы эту зависимость. А пока в России действует логика отношений «государева человека» и «смерда». Государственный чиновник право имееет, и ему нет дела до простых смертных: у него мигалка, пистолет в кармане, связи — все, что угодно. А смерд — он никто, пустое место. И чиновник себя не воспринимает наемным работником, для которого смерд является работодателем. Хотя, по сути, именно так и есть в «демократическом обществе».