На вопросы корреспондента «Свободной прессы» отвечает капитана первого ранга в отставке Игорь Кириллович Курдин, ныне возглавляющий Санкт-Петербургский Клуб моряков-подводников. Кроме того, он является одним из авторов нашумевшей книги «Гибель атомного подводного крейсера К-219», посвященной аварии советской подлодки осенью 1986 года у восточных берегов Америки. Тогда мгновения отделяли атомный реактор от расплавления, если бы он взорвался, считают эксперты, последствия радиоактивного заражения затмили бы Чернобыльскую катастрофу. Существует версия, что К-219 столкнулась с американской субмариной.
«СП»: — Игорь Кириллович, почему сталкиваются боевые суда?
— Сталкиваются и надводные, и подводные суда. Никуда от этого не уйти и зачастую причину очень трудно объяснить, вроде бы — хорошая видимость, солнце светит, море не штормит, все локаторы и радары исправны и работают, ан нет… На моей памяти есть один подобный случай, когда, маневрируя в Аденском проливе, одна из наших атомных ракетных лодок при прекрасной видимости, правда, ночью на полном ходу вылетела на берег. Когда вахтенного офицера, который стоял на мостике спросили: ты видел — маяк, мигает? Он не смог ничего вразумительного ответить.
То есть, чаще всего в основе столкновений, как надводных, так и подводных судов — человеческий фактор. То ли люди в прострацию впадают, то ли их не научили оценивать обстановку, то ли еще что-то, но именно люди становятся причиной почти всех столкновений. Подобные инциденты происходят постоянно и повсеместно — сталкиваются подлодки разных государств, союзников им даже принадлежащие одному государству…
«СП»: — А кроме человеческого фактора, каковы могут быть причины?
— Подводные лодки в толще воды — это то же самое, что самолеты в воздушном пространстве. Но есть одна существенная разница — для движения подлодок, в отличие от самолетов, не существует никаких международных правил. Их просто не создали. Не написаны еще международные конвенции на сей счет, хотя вопрос неоднократно поднимался между подводниками разных стран. Я думаю, задачка, увы, не имеет решения. Какие правила движения можно выработать между подводным флотом двух противостоящих армий? Это невозможно. Подлодка, едва выйдя с базы, тут же начинает выполнять боевое задание. Она не просто плавает, она все время находится на боевом дежурстве, в полной готовности нанести ракетно-ядерный удар. И как тут можно договориться с противником: давайте это будет делать, а это — нет? В том-то и состоит боевая задача, чтобы не обнаружить себя под водой. Поэтому «холодная война» под водой никогда не заканчивалась.
«СП»: — Но ведь субмарины постоянно совершенствуются?
— Да, техника не стоит на месте, лодки становятся все более совершенными и бесшумными. Но чем АПЛ делают конструкторы бесшумнее, тем интенсивнее развиваются средства обнаружения. Еще в советское время мы пришли к выводу, что, отстаем от американцев в плане совершенства электронных акустических приборов. Вот у вас дома, наверняка, стоит японский телевизор, но в армии, на боевом корабле, невозможно использовать импортную электронную технику, поскольку в условиях войны, нам могут полностью перекрыть ее поставки. Нужно разрабатывать только свою. Но мы в этом смысле поотстали. Как в анекдоте: «Папа, — спрашивает сын отца, — мы отстали от японцев?» «Да…» А насколько?" «Да навсегда, сынок…» Поэтому наши конструкторы всячески изощряются. Например, изобрели прибор обнаружения под водой кильватерного следа. Этот след, оставляемый гребным винтом, довольно долго сохраняется под водой. Есть еще радиационный след. Атомная лодка такой след тоже обязательно оставляет. Мы от безысходности изобрели приборы, который фиксируют и тот и другой, но это мало что дает подводнику, поскольку этот след мы можем зафиксировать и через несколько дней после того, как в этом месте прошла вражеская субмарина.
«СП»: — Что видят командиры-подводники с капитанского мостика?
— Когда вы слышите в каком-нибудь американском боевике, фразу: «Вражеская подлодка идет на глубине 100 метров…» — не верьте, это полная глупость. Современная аппаратура не способна определить глубину соседней подлодки и понять — сверху она над тобой находится, или снизу, или сбоку, или на одном горизонте… Единственное, что можно определить — дистанцию, расстояние до нее. Такое активное средство на самолете, как локатор-радар — вод водой используется крайней ограничено, потому что свойства прохождение звука в водной среде очень мало изучены и зависят от многих факторов — от плотности воды, от солености
Кроме того, я не могу слышать, что у меня за спиной — это угол обзор порядка 130 градусов. Устанавливали антенны, тянули антенны на буксире, но шум винта все равно забивает все звуки. Словом, система подводного взаимного обнаружения подлодок — очень несовершенна.
Так что сталкивались подлодки, сталкиваются и будут сталкиваться. Ну что говорить, если даже в космосе два спутника недавно врезались друг в друга, хотя по теории вероятности никогда не должны были столкнуться.
«СП»: — Чем чреваты столкновения атомных субмарин?
— К счастью, скорость АПЛ на глубине не очень высока — порядка 4−5 узлов, это не более 10 км в час, поэтому при столкновении повреждения не очень существенны. Чревато такое столкновение обычно пробоиной в борту, не больше. Вообще за всю историю существования субмарин, серьезные повреждения, полученные при авариях, можно сосчитать по пальцам. Столкновений с трагическими последствиями мало, но они есть. Так, мы до сих пор считаем, что причиной гибели нашей субмарины К-129 в марте 1968 годы — это столкновение с американцами. Они от этого открещиваются и упорно отрицают.
«СП»: — А какова максимальная скорость субмарины?
— Рекорд скорости принадлежит нашей лодке — порядка 40 узлов, 90 км в час. Но ведь если лодка летит на предельной скорости — она слепа и глуха. И наоборот, летящую на всех парах лодку все видят и слышат. Этот маневр лишь иногда применяют, чтобы оторваться от преследующего тебя противника. Ведь если ты идешь с такой скорость, то и противник должен идти не медленнее, а, следовательно, и он ничего не видит и не слышит.
«СП»: — Высказывались версии, что причиной гибели АПЛ «Курск», тоже стало столкновение с американской субмариной?
— Мне приходилось беседовать со многими специалистами. Естественно их фамилии я вам никогда не назову. Так вот, 8 из 10 уверены, в том, что во взрыве торпедного отсека «Курска» американцы абсолютно не виновны. Если бы взрыв произошел вследствие столкновения, то «Курск» сыграл бы роль глубинной бомбы, и американец с вероятностью 150 процентов лег бы на дне рядом с «Курском», он бы просто не успел далеко уйти. Но все же, некоторые придерживаются противоположного мнения. Когда в трагические дни гибели «Курска» один высокопоставленный адмирал в камеру говорил, что хотел бы посмотреть в глаза тому, кто организовал это столкновение, намекая на американцев, подводники на это реагировали просто, они советовали адмиралу посмотреть в зеркало…
Фото [*]
