Забытая героиня

Свидетелей того времени осталось немного. Нам невозможно представить атмосферу тех лет, сложно понять поступки людей, которым довелось жить в тот период. Многие задаются вопросами: отчего в окружающей невзрачности, проживавшие в стране Советов безоглядно верили власти и доносили на близких и незнакомых? Как могли дети писать доносы на отцов и матерей? Возможно, рассказанное в этой статье хоть немного поможет понять то время и людей, живших в нём.

Согласно официальной версии, школьник из села Герасимовка Тавдинского района Уральской области Павлик Морозов донёс властям на своего отца, помогавшего «кулакам», и выступил против него в суде, после чего следил за кулаками, укрывавшими хлеб, и доносил на них. За это «кулаки» убили Павлика и его младшего брата Федю в лесу. О других школьниках довоенного времени, доносивших на родителей и соседей, известно значительно меньше.

Давно забыта Оля Балыкина, написавшая в 1934 году донос на отца. В результате отца отправили на десять лет за «колючку», а Олю — в «Артек». После войны, Ольга, уже будучи взрослой, сама стала жертвой доноса и повторила путь родителя.

Оля проживала с мамой и папой в деревне Отрада Спасского района Татарской АССР. В № 260 журнала «Смена», вышедшего в августе 1934 года, история подвига Оли Балыкиной в статье «Долг пионера» описывается так (здесь и далее при цитировании стилистика, орфография и пунктуация оригинала сохранены): «Темна осенняя ночь. Тусклый фонарь слепит заспанные глаза. Ничего, кроме фонаря, не видно. Но понемногу глаза привыкают… Возы, на них мешки. Много мешков. Если бы их сложить в кучу, была бы гора с пол-избы. У одного воза отец, бригадир Кузнецов и… Фирсов, тот самый Фирсов, которого в колхоз не приняли. Зачем он тут, у подвод, назначенных к отправке в Спасск?

— Держи! — сует отец в руки Оле мешок. Мешок разинул глотку. Отец и Кузнецов поднимают с воза чувал и быстро отсыпают часть зерна.

Кузнецов легко прыгает с воза, поднимает с дороги лопату, набирает заранее приготовленную землю и аккуратно осыпает её в мешок. Мешок опять становится полным. Отец быстро перемешивает землю с зерном и завязывает.

Кузнецов снова на возу. Второй чувал…

— Да ведь это… — вырывается у Оли. Она хочет сказать «кража», но не может.

— Тш! Молчи! — шипит отец. Третий мешок…

— Не буду держать! — руки с мешком опускаются.

Отец медленно слезает с воза.

— Не будешь?!

Тусклый свет фонаря отражается в глазах отца. И, кажется, что нет отца, нет возов, Кузнецова, Фирсова, а есть только две злобных, блестящих точки.

— Не будешь?!

Руки невольно поднимают мешок. Четвертый… Пятый…

И когда Фирсов, сгибаясь под тяжестью мешка, исчез во тьме, отец сухо сказал:

— Иди домой…

Оля Балыкина идёт в школу. Нет, занятия еще не начались. До занятий осталось ещё много дней. Но дома сидеть нельзя. Правда, мать, как и прежде, хлопочет с коровой, овцами, курами, но дом стал страшным.

В школе шум. Сбор пионерского отряда. А учителя нет дома. Куда-то ушёл.

О чем это говорят пионеры?

— Ночью пусть охраняют взрослые колхозники, сторожа, а днем мы, пионеры, должны помочь колхозу выловить кулаков — «парикмахеров»…

Пришла домой, сняла красный галстук. Бережно сложила…

Скрипит перо. Минута, другая, третья… Оля пишет…"

Школьница довольно подробно изложила действия «парикмахеров», в том числе собственного отца: «В Спасск, ОГПУ.

От пионерки Отрадненского пионерского отряда Балыкиной Ольги.

Заявление.

Довожу до сведения органов ОГПУ, что в деревне Отрада творятся безобразия. Воровали и воруют колхозное добро. Например, мой отец Григорий Семенович вместе с Кузнецовым, бригадиром первой бригады, и сродником, кулаком Фирсовым В. Ф., во время молотьбы и возки хлеба в город Спасск воровали колхозный хлеб.

Ночью, когда все засыпали, к отцу являлись его друзья — бригадир Кузнецов Кузьма и Фирсов В. Все трое отправлялись воровать. Бригадир Кузнецов всё время назначал моего отца в Спасск к колхозным хлебам. Воза все подвозили к нашему двору. Эти мошенники с возов брали хлеб. А в воза насыпали землю весом столько, сколько брали хлеба.

Хлеб прятали в пустой избе, потом его продавали.

Во время воровства они заставляли меня держать мешки. Я держала. На душу ложился тяжёлый камень. Я чувствовала, что нехорошо, но сделать ничего не могла. Я ещё не была пионеркой. Поступив в пионеротряд, я узнала, каким должен быть пионер. И вот я больше не хочу на своей душе носить тяжёлый камень. Сначала я решила рассказать своему учителю о том преступлении, какое происходило на моих глазах. И вот, обсудив дело, я потребовала сообщить куда следует.

Приезжал милиционер, но он поступил слишком неправильно. Он позвал меня на допрос вместе с матерью. Под угрозой матери я не осмелилась сказать то, что было в моей душе. Но я больше молчать не буду. Я должна выполнить свой пионерский долг, иначе эти воры будут продолжать воровать и в будущем совсем развалят наш колхоз.

А чтобы этого не случилось, я вывожу всё на свежую воду, дальше пускай высшая власть делает с ними, что хочет.

Мой долг выполнен.

Отец мне грозит, но я этой угрозы не боюсь.

Пионерка Балыкина Ольга".

На скамье подсудимых очутились 16 человек, выявленных после доноса Оли Балыкиной. Организаторами хищений были признаны отец девочки Григорий Балыкин, начальник первой бригады колхоза Кузьма Кузнецов, кладовщик колхоза Пётр Кузнецов и местный житель Василий Фирсов.

Газета «Пионерская правда» в июле 1934 года писала об этой истории: «Уверенные в своей безнаказанности сообщники до того обнаглели, что в феврале с.г. подобрали ключи к колхозному амбару, засыпали в три мешка и собирались унести. Но Пётр Кузнецов и Василий Гаранин были пойманы охранником с поличным. Суд также выявил возмутительную обстановку в колхозе, которая позволяла совершать хищения. Одной из влиятельных фигур оказался кулацкий агент Фирсов, который снискал себе доверие колхозного актива устройством попоек в своем доме.

Главсуд ТР приговорил членов шайки к различным срокам исправительных работ с дальнейшим поражением в правах. Главари Балыкин и Фирсов получили по десять лет заключения строгого режима".

О смелой пионерке из Татарской АССР писали все газеты страны. О ней рассказывали в школах, поясняя, что все должны поступать так, как Оля Балыкина.

Писатель Абдулла Алиш создал о ней пьесу «Звезда». Донос Оли стал первым в истории движения дозорников.

Пионерские дозоры были созданы для того, чтобы следить за «непорядками». Доносы дозорники писали в «органы» и в «Пионерскую правду», которая затем передавала их куда следует. Газета ввела институт детских корреспондентов — «деткоров» (по аналогии с «рабкорами» и «селькорами»), публиковавших свои доносы анонимно или под псевдонимом (например «Зоркий глаз»). Один деткор сообщил в газету, что директор его школы дал на уроке детям задачу: «Всего в селе было 15 лошадей. А когда люди вступили в колхоз, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?» Директор как классовый враг был привлечен «к суровой ответственности».

«Пионерская правда» даже выступила с инициативой поручать пионерам-дозорникам проверку паспортов, однако партийное руководство её не поддержало. Дозорники обменивались опытом и устраивали слёты. Наиболее активные награждались путёвками в самый известный и престижный пионерский лагерь страны Советов «Артек».

Вдова вождя «мирового пролетариата» Надежда Крупская обратилась к пионерам с такими словами: «Поглядите, ребята, кругом себя, вы увидите, как много ещё старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь».

Наркомпрос издал приказ о дисциплине и воспитательной работе. Согласно этому приказу, любой ребенок мог отдать под суд своих родителей лишь за то, что он ими не доволен. Каждый пионер имел право донести своему учителю о том, что кто-то из родителей не относится к нему должным образом, на основании этого доноса школа подавала на родителя в суд.

Журналист Смирнов выпустил книгу «Юные дозорники», в которой подробно рассказал о том, где могут скрываться враги народа, как их выявлять, куда писать доносы и как поступать, чтобы враги не смогли перехватить письма с доносами.

Редактор «Пионерской правды» Гусев написал книгу «Деткоры в школе», в которой призвал детских корреспондентов «следить за учителем, быть зорким в борьбе за качество преподавания в классе».

— Доносы, которые дети отправляли газеты, не оставались без ответа. По сути, организация юных пионеров в середине тридцатых годов стала кузницей осведомителей. Газеты сообщали о подвигах юных дозорных. Дети выслеживали в полях голодных односельчан, которые пытались собрать для своей семьи часть урожая, разоблачали пастухов, «кулаков», своих соседей, отцов, матерей и прочих «вредителей». Власть назвала расхитителей «парикмахерами» и выставила против них пионеров. На колхозных полях появлялись пионерские посты, вышки «дозорных урожая», отряды «лёгкой кавалерии», которые помогали охранять и убирать хлеб. Дети были жертвами власти, которая обязывала их рисковать собой. Жертвой была и Оля Балыкина. Одной из воспитательных целей в Советском Союзе было формирование у детей готовности к совершению героических поступков во имя родины. Обязанность пионера совершить подвиг прописывалась и в законах пионерской организации: «Пионер держит равнение на героев борьбы и труда». В первую очередь под героизмом подразумевалась готовность бороться с врагами коммунистической родины, и, как высшее проявление, — пожертвовать своей жизнью ради блага социалистического общества. Это провозглашалось как нормальное поведение, естественное проявление любви к своей стране. Взрослые герои попадали на «красную доску» газеты «Правда». Имена пионеров-героев и названия отличившихся отрядов заносили во всесоюзную «Красную книгу имени XVII съезда Коммунистической партии», которая была создана в 1934 году при «Пионерской правде», — рассказывает кандидат исторических наук, специализирующийся на истории советского периода Илья Василевский.

Летом 1934 года 200 лучших дозорников Советского Союза были отправлены в «Артек». На перроне симферопольского железнодорожного вокала их торжественно встретили местные пионеры.

Среди них, кроме Оли Балыкиной, были и другие, получившие всесоюзную известность дозорники. Коля Юрьев увидел в пшенице девочку, которая собирала колоски, и схватил её. Проня Колыбин разоблачил свою мать, которая пошла в поле, чтобы собрать опавшие зерна и накормить его самого. Мать отправили в лагерь, а Проню — отдыхать в «Артек». Митя Гордиенко несколько раз ловил в поле голодных колхозников, собиравших колоски. Выступая свидетелем в суде, он сказал: «Разоблачив воров колхозного хлеба, я даю обязательство организовать на охрану урожая тридцать ребят нашей коммуны и быть руководителем этого пионерского отряда». После одного из доносов Мити, мужчина был приговорен к расстрелу, а его жена к десяти годам лишения свободы со строгой изоляцией. Митю за это наградили золотыми часами, пионерским костюмом, сапогами и годовой подпиской на местную газету «Ленинские внучата».

— Во время Великой Отечественной войны Ольга Балыкина попала в плен к гитлеровцам. После войны соседи написали на неё донос, мол, была в плену, надо бы проверить, не сотрудничала ли с немцами. Ольгу, как когда-то её отца, приговорили к десяти годам заключения, — продолжает Илья Василевский.

После реабилитации Ольги Балыкиной о ней ненадолго вспомнили в газетах. О её дальнейшей судьбе историки не знают.