В России объявлена облава на дезертиров

По сообщениям информационных агентств, с 8 августа на территории Южного военного округа началась масштабная облава на дезертиров. Оперативные группы, сформированные из военных, полицейских, работников военной прокуратуры прочесывают железнодорожные и автовокзалы, ищут беглецов в родительских домах и по знакомым. Об этом сообщил помощник командующего войсками округа полковник Игорь Горбуль. По его словам, больше всего беглых солдат родом из Волгоградской (14 человек), Ростовской (12 человек) и Московской (7 человек) областей. Ровно то же самое на территории ЮВО происходило и в минувшем году. Тогда удалось задержать 146 военнослужащих, самовольно оставивших свои воинские части.

Эти сообщения информагентств оставили массу вопросов. Проблема дезертирства в наших Вооруженных силах остро стоит давно и повсюду. Почему же тогда облаву объявили именно на юге страны? Там дело обстоит хуже всего? И кто будет искать тех излишне свободолюбивых бойцов, что служили именно в теплых краях, но рванули по домам, которые расположены значительнее севернее или восточнее перечисленных областей?

Об одном из таких путешественников стало известно на днях. Солдатик умудрился на крыше пассажирского вагона незаконно въехать на территорию независимой Украины. На землю его спустила милиция на станции Иловайск Донецкой области. Оказалось, затосковавший по дому военный сбежал из эшелона, следовавшего на полигон Раевская в Краснодарском крае. Думал: повезло. Рядом как раз стоял пассажирский поезд Анапа-Москва. Решил на нем добраться до столицы. А оттуда до Бологого, где живут родители, рукой подать. Откуда ж было знать служивому, что по маршрут именно этого поезда транзитом проложен через Украину? Ну, и как бы его разыскивали оперативные группы Южного военного округа?

Сомнения развеяли в Главной военной прокуратуре. Начальник пресс-службы этого сурового ведомства Борис Геворкян разъяснил:

— Розыск дезертиров в августе активизирован по всей стране. Просто командование Южного военного округа сочло нужным сообщить об этом журналистам, а остальные решили промолчать.

Рассказать, сколько именно на сегодняшний день в розыске бывших военных, Геворкян не смог: под рукой такого рода обобщенной информации не оказалось, а ее поиск занял бы слишком много времени. Пришлось обратиться к статистике прошлых лет. По сведениям все той же Главной военной прокуратуры, в 2010 году в целом по России насчитывалось около 3,5 тысячи беглых военнослужащих. Задержать удалось лишь примерно 2 тысячи. Причем, в это число вошли и те, кто самовольно оставил своих сослуживцев и пять, и даже десять лет назад. Такие случаи, оказывается, нередки. Ну, сбежал солдат из части. Удачно скрылся. Однако без документов — какая жизнь? На нормальную работу или учебу не устроиться, семьей обзавестись — то же самое. Годы проходят, и приходится сдаваться, рассчитывая на снисхождение закона.

И все же 3,5 тысячи прошлогодних дезертиров — это много или мало? Как посмотреть. Если взять военно-криминальную статистику более отдаленного прошлого, то окажется, что снижение уровня дезертирства налицо. В 90-е годы от из-под солдатской лямки убегали в разы больше. С 2000 по 2007 годы, например, только задержать удалось аж 13 тысяч военнослужащих, ни в какую же желавших возвращаться в казармы. В одном только 2007 году — 4 тысячи!

Но и сегодняшнее положение дел в этой графе военно-прокурорской отчетности поводов для восторгов не дает. Потому что за минувшее время призыв на срочную службу тоже значительно уменьшился. И если пересчитать на душу казарменного населения, то наверняка получится, что процент рванувших через заборы военных городков остается примерно на одном уровне. И это несмотря на очевидные послабления, сделанные солдатско-матросской общественности со стороны Министерства обороны. Тут и сокращение срока службы всего до одного года, и два выходных, и возможность служить поближе к дому. Да и много еще что. И все равно — бегут! Почему? Это «Свободная пресса» обсудила с членом Общественного совета при Министерстве обороны РФ, ответственным секретарем Союзов солдатских матерей Валентиной Мельниковой.

«СП»: — Валентина Дмитриевна, как по-вашему, тема дезертирства обостряется?

— Она никогда и не стихала. Только давайте дезертирами называть тех, кто давно и злостно скрывается от службы. К нам недавно обратились двое таких. Один покинул часть пятнадцать лет назад, другой — восемь лет. Первого нещадно били сослуживцы. Другой хронически болел и вообще не должен был попасть в казарму. Валялся по госпиталям. А когда в очередной раз решили выписать, дал деру.

«СП»: — Что вы им рекомендовали?

— Обращаться в военную прокуратуру, что же еще? Обычно там разбираются объективно. И если к дезертирству толкнули невыносимые обстоятельства, от уголовной ответственности освобождают. Но это, повторяю, речь идет о настоящих, закоренелых дезертирах. Таких не очень много. А всего по России ежедневно и ежечасно бегают, по нашим данным, тысяч 20 солдат и матросов. Но, как правило, их отсутствие в казармах не растягивается более, чем на несколько дней. Знаете, что меня в прочитанном вами сообщении настораживает? Что облавы начались именно с Южного военного округа.

«СП»: — В Главной военной прокуратуре сообщили, что не только там.

— Но в прессе прозвучал, почему-то, именно Южный округ. А в тех краях у командиров давно сложилась практика отправки солдат на работу в частные хозяйства. Практически — в рабство. Деньги, естественно, в карман офицерам. На днях одного такого солдата-контрактника мать разыскала в Северной Осетии. Вкалывал на местной стройке. Я не исключаю, что под видом борьбы с дезертирством в округе решили прошерстить северокавказские аулы и пастбища.

«СП»: — Вы считаете, что такие случаи не единичны?

— О чем вы? Конечно, не единичны. Мы с подобной практикой в армии столкнулись в конце 90-х. В 1998 году попросили Главную военную прокуратуру проверить по всем Вооруженным силам: где находится и чем занят каждый конкретный солдат? И не так, что по спискам он в отпуске или командировке. А вот — предъявите каждого. По делам отправлен в другой гарнизон? Пусть его там предъявят военным прокурорам. Знаете, что выяснилось? 38 тысяч военнослужащих срочной службы проверяющим не удалось найти. Где-то, возможно, были объективные причины. Но в большинстве случаев, уверена, работали на стороне на отцов-командиров. Напрямую признать существование такой проблемы Министерству обороны не с руки. А под видом борьбы с дезертирством очередную проверку провести можно.

Фото: Александр Петросян/Коммерсантъ