Забытый парад

7 сентября 1945 года, сразу после капитуляции Японии, в Берлине у Брандербургских ворот состоялся парад Победы союзных войск во Второй мировой войне. Он длительное время замалчивался советской прессой и историографией. На то были свои причины. Главная — союзники, по мнению советского лидера Сталина, принизили значение этого парада Победы. Дело было так.

Тогда мы были вместе

После знаменитого Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года Георгий Жуков, как командующий Группой советских войск в Германии, предложил командующим гарнизонов союзных оккупационных войск провести совместный парад в Берлине в ознаменование завершения Второй мировой войны. Идея была поддержана, но её осуществление отложили до окончания боевых действий на Тихом океане.

Согласно первоначальной договоренности, парад должны были принимать главнокомандующие войсками Советского Союза, США, Великобритании и Франции.

Но в последний момент атташе союзников известили Кремль о том, что по некоторым соображениям главнокомандующие Великобритании, Франции и США не смогут участвовать в этом параде, а вместо них в Берлин прибудут высокопоставленные боевые генералы. В последствии Жуков вспоминал: «Я тотчас же позвонил Сталину. Выслушав мой доклад, он сказал: «Они хотят принизить значение парада Победы в Берлине… Принимайте парад сами, тем более, что мы имеем на это прав больше, чем они».

Так и получилось, что принимал парад Маршал Советского Союза Жуков, а командовал им британский генерал Нэйрс. Объезжая войска, построенные на Александерплац для прохождения торжественным маршем, маршал Жуков, генерал армии Эйзенхауэр, английский фельдмаршал Монтгомери и французский генерал Латр де Тассиньи поздравляли с Победой своих солдат, и в ответ звучали удесятеренные громкоговорителями приветствия на трех языках стран-победительниц.

В торжественном прохождении войск было задействовано 5 тысяч представителей всех стран коалиции (советских участников парада было 2 тысячи). Парадный марш возглавил советский сводный полк 248-й стрелковой дивизии, штурмовавшей Берлин (командир подполковник Ленев). Далее прошёл французский сводный полк 2-й пехотной дивизии берлинского гарнизона, французские партизаны, альпийские стрелки и колониальные войска (командир полковник Плесье). Далее следовал британский полк 131-й пехотной бригады Дерхемского, королевы Великобритании, Девонширского пехотных полков и британских ВВС (командир полковник Бренд). Завершил шествие сводный полк американских парашютистов из 82-й авиадесантной дивизии (командир полковник Тукер). Проезд бронетехники начали 24 танка и 30 бронемашин британской 7-й танковой дивизии. Далее — французская колонна: 6 средних танков, 24 бронетранспортера и 24 бронемашины 3-го егерского полка и 1-й бронетанковой дивизии. Следом американская колонна: 32 танка и 16 бронемашин из 16-й мотомеханизированной кавалерийской группы. Завершали парад 52 советских танка ИС-3 из 2-й гвардейской танковой армии (командующий генерал-майор Т. Абрамов).

Дружба главкомов

К тому времени относится начало дружбы между советским маршалом Жуковым и американским генералом армии Эйзенхауэром. Еще в конце мая Эйзенхауэр вручил Жукову в Берлине орден «Легион почёта» степени главнокомандующего. В свою очередь Жуков 10 июня вылетел в ставку американских войск, где вручил Эйзенхауэру орден «Победы».

В июне 1945 года Жуков направил Эйзенхауэру приглашение на парад Победы в Москве. Американец приехать не смог, его вызвали в Вашингтон, где уточнялись планы дальнейших боевых действий против Японии. Но с визитом в Москву Эйзенхауэр все же прибыл — в августе 1945 года и по приглашению самого Сталина. Все время пребывания в СССР он был гостем главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии Жукова.

Эйзенхауэр был удостоен беспрецедентного внимания. На спортивном празднике 12 августа 1945 года Сталин пригласил его стоять рядом с собой на трибуне Мавзолея. Такой чести не удостаивался до этого ни один иностранец. Причем Эйзенхауэру разрешили взять на трибуну еще двух американцев. Ими оказались американский посол и глава американской военной миссии в Москве.

В беседе, в которой участвовал и Жуков, Сталин несколько раз повторял, что для России и США важно оставаться друзьями. Интересовался промышленными, научными достижениями, успехами Америки в сельском хозяйстве: «Мы знаем, что мы отстаем в этих вопросах, и знаем, что вы можете помочь нам». К этим темам, по воспоминаниям Эйзенхауэра, Сталин возвращался в ходе всей их беседы на трибуне Мавзолея. А находились они там пять часов.

Жуков в ходе этого визита лично заботился о том, чтобы Эйзенхауэр увидел все, что захочет, в любом уголке Москвы и России: «Выбирайте, мы все вам покажем, если пожелаете, даже отправимся и во Владивосток». Эйзенхауэр побывал в музеях Кремля, московском метро, на авиационном заводе, выпускавшем штурмовики. Провел полдня в колхозе. Вместе с 80 тыс. болельщиков присутствовал на футбольном матче. Апофеозом стал обед в Кремле. Как вспоминал сам Эйзенхауэр: «В сверкающем огнями зале находилось множество маршалов Красной Армии и работники МИД, выполнявшие роль переводчиков. Было множество тостов за дух сотрудничества и совместной работы, сложившийся в ходе войны». Эйзенхауэр попросил Сталина подарить ему свою фотографию и копию фильма о взятии Берлина, демонстрировавшегося во время обеда в Кремле.

А потом была поездка в Ленинград. Во время завтрака в городе на Неве маршал Жуков попросил сына американского гостя лейтенанта Джона Эйзенхауэра сказать тост. И тот удивил всех присутствовавших: «Я хочу провозгласить тост в честь самого важного русского человека во Второй мировой войне. Джентльмены, я предлагаю выпить вместе со мной за рядового солдата великой Красной Армии!»

7 ноября на приеме по случаю годовщины Октябрьской революции, на котором присутствовал и генерал Эйзенхауэр, Жуков опять подчеркнул важность сохранения союза наших народов и вооруженных сил. Из воспоминаний Эйзенхауэра о беседе с Жуковым на этом приеме: «Маршал отметил, что в Берлине мы оба кое-чего добились в разрешении трудных проблем, несмотря на различные политические взгляды. И при этом заметил, что если США и Россия будут стоять вместе, несмотря ни на какие трудности, успех ООН будет наверняка обеспечен».

Американский дипломат Чарльз Болен сделал в своих дневниках следующую запись о Жукове и его отношении к Эйзенхауэру: «Он выглядел как подобает солдату — очень сильный, крепкий, как русский дуб, с красноватым лицом и голубыми глазами. Хотя у Жукова была приятная улыбка, он был очень сдержан, особенно с иностранцами… Он проявлял терпимость и даже уважение к Штатам, и я ни на минуту не сомневался, что его уважение к Эйзенхауэру было искренним, а не деланным в зависимости от конъюнктуры».

При этом советский главком, как пишут военные историки, был тверд в отстаивании зоны контроля и наших интересов. Когда американские военные летчики попытались добиться права летать и над территорией советской оккупационной зоны, Жуков заявил, что есть соглашения, которые он нарушать никому не позволит. И в заявках на полеты над советской зоной оккупации при согласовании представители советской службы контроля ставили штамп «Безопасность полетов не гарантируется!».

Письмо Эйзенхауэра

В сталинском фонде архива президента Российской Федерации мне довелось прочитать письмо Эйзенхауэра к Жукову, датированное ноябрем 1945 года:

«Дорогой маршал Жуков!

Возможно, Вы знаете, что болезнь помешала мне вернуться в Европу в конце прошлого месяца. Главным моим намерением было желание встретиться с Вами, и к тому есть несколько причин. Во-первых, я хотел бы заверить Вас, что высоко ценю дружеское отношение ко мне и наше деловое сотрудничество, которое продолжалось в течение прошедших месяцев. Все это доставило мне глубокое удовлетворение, искренне надеюсь, что и Вам тоже. Во-вторых, я хочу попрощаться с теми ведущими сотрудниками, с которыми мне приходилось встречаться.

Наконец, я вновь выражаю надежду на то, что Вы сможете посетить нашу страну следующей весной. Я искренне верю в установление подобного рода контактов между советскими и американскими людьми — и военными, и гражданскими, в то, что мы смогли бы многое сделать для развития взаимопонимания и доверия между нашими народами.

В течение всего этого времени я все больше и больше проникался уважением и любовью к Красной Армии и ее великим лидерам, ко всему русскому народу.

Прошу Вас, если Вы почувствуете, что я мог бы что-нибудь сделать для Вас лично или для укрепления дружеских отношений, которые так важны для всего мира, буду рад откликнуться на Ваши предложения и сделать все, что в моих силах.

Еще раз до свидания, желаю удачи, искренне Ваш

Дуайт Эйзенхауэр".

На письме не имеется никаких резолюций. Известно только одно: до адресата оно не дошло, а легло на стол Сталину.

— С большой долей уверенности можно предположить, что письмо было арестовано особым отделом Группы советских войск в Германии и по команде передано тогдашнему руководителю контрразведки Абакумову. Перед ним в то время стояла задача контроля за всеми сторонами деятельности Жукова, — сказал мне военный историк полковник Александр Пронин, комментируя эту находку. — Абакумов, побаивавшийся и даже ненавидевший Жукова, конечно, подсунул письмо Сталину. К тому моменту отношения между СССР и США из союзнических все более превращались в конфронтационные. На основании этого письма Жукова можно было обвинить в несанкционированных, личных взаимоотношениях с генералом противоборствующей армии и вызвать неудовольствие Сталина.

Так это или иначе, но, как известно, вскоре Жуков действительно был снят с должности. Правда, этой «экзекуции» предшествовала разборка по поводу якобы вывозимого маршалом из Германии трофейного имущества. Перехваченное письмо могло стать последней каплей, переполнившей чашу компромата, собранного на прославленного маршала его недругами. Хотя сегодня мы можем только гордиться той оценкой, которая дана в послании Эйзенхауэра нашей армии и ее великому полководцу.

В общем, так по-настоящему и не ставшие друзьями генерал Эйзенхауэр и маршал Жуков расстались. Эйзенхауэр в декабре 1945 года уехал из Германии в Вашингтон на повышение, на должность начальника штаба американской армии, а затем, как известно, стал президентом США. Жуков же в марте 1946 года отправился в ссылку, на второстепенную должность — командовать Сухопутными войсками.

Еще одна встреча…

Но судьба еще раз дала шанс двум героям Второй мировой встретиться лично. Это произошло на Женевской конференции глав правительств США, Англии, Франции и Советского Союза в 1955 году. Жуков был министром обороны, а Эйзенхауэр — президентом США. Они вспомнили прошлое, совместную работу в Контрольном совете в Германии. Хрущеву очень не понравилось возобновление близких контактов между Жуковым и президентом США. Примечательно, что после переговоров в Женеве Жуков вновь был снят с должности. И отправлен командовать второстепенным округом.

Дружба между Советским Союзом и Соединенными Штатами после общей победы в страшной и кровопролитной войне не состоялась. Ушла в историю и несостоявшаяся дружба Жукова и Эйзенхауэра.