Минобороны вывело в резерв дагестанцев и чеченцев

Заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил РФ генерал-полковник Василий Смирнов на пресс-конференции в Министерстве обороны подвел итоги осеннего призыва на воинскую службу. На сей раз в войска отправлено самое малочисленное пополнение за всю постсоветскую историю: «забрили» лишь около 136 тысяч юношей. Для сравнения: весной 2011 года призвали 218 тысяч, а осенью 2010-го — 280 тысяч новобранцев. Еше одна важная особенность минувшей призывной кампании — молодые люди из Дагестана и Чечни почти поголовно избежали военкоматовских повесток. То есть, из Чечни Россия осенью, как и во все последние годы, не получила ни одного солдата. Из Дагестана погоны надели лишь чуть более сотни парней. Да и те — сплошь живущие в тех краях славяне. А еще минувшей весной из этой республики в войска отправились 4 тысячи молодых солдат. От желающих послужить там отбою нет. Кто и почему дал им команду: «Отставить!»?

То, что закон в нашей стране писан не для всех — к этому мы уже привыкли. Но как сами военные в данном случае аргументируют эту странность? Генерал Смирнов от внятных объяснений явно уклонился: «Необходимо сначала наладить учет граждан, также должны быть созданы и должны заработать медкомиссии». Можно подумать, что в маленьких горных республиках создать картотеки в военкоматах и собрать врачей из поликлиник — большая сложность. Значит, дело в другом, о чем в открытую одному из руководителей Генштаба говорить не хочется. В чем же?

Истину знает каждый, кто хоть день прослужил в армии. В последние десятилетия многие солдаты-горцы — настоящая головная боль командиров. Ссылаясь на национальные и религиозные обычаи, они подчас в открытую игнорируют приказы и распорядок дня воинских частей. Их маленькие, но сплоченные диаспоры наводят в казармах собственные порядки. Как признался заместитель председателя Следственного комитета РФ, руководитель Главного военного следственного управления Александр Сорочкин, призывники с Северного Кавказа ежегодно становятся зачинщиками примерно 350 конфликтов с военнослужащими других национальностей. И что еще хуже — большинство такого рода преступлений отличаются особой дерзостью.

Судя по всему, взять под контроль эту кавказскую вольницу военные не в состоянии. Отказ от призыва горцев в Вооруженные силы — это демонстративное признание генералами собственного бессилия. Выход найден абсолютно незаконный, зато эффективный: нет кавказского человека в казарме — нет проблемы. Но признаться в этом во всеуслышанье генералу Смирнову, конечно, трудно. Вот и приходится выдумывать нечто невнятное про неналаженный учет в чеченских и дагестанских военкоматах и призывных медкомиссии.

Между тем, в самих горных республиках лукавая позиция Минобороны вызывает вполне законные протесты. Военный комиссар Чеченской республики Николай Некрасов ответил корреспонденту «СП»: «Граждане призывного возраста, проживающие в нашей республике, желают служить в Российской армии. Почему их не призывают — не могу сказать».

Руководитель группы мониторинга молодёжной среды республики Дагестан, эксперт по религиозно-политическому исламу Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев утверждает, что российская власть, отказывая в призыве дагестанским юношам, существенно усугубляет и без того крайне напряжённую обстановку в республике: «В таком регионе, как Северный Кавказ, не брать в армию молодого человека означает зачастую обрекать его на нищенское существование. Не прошедших армию не принимают ни в полицию, ни в МЧС, ни в охранные структуры. А в Дагестане высочайший уровень безработицы. Куда пойдёт эта молодёжь? В лесные джамааты, симпатия к которым присутствует в здешней молодёжной среде. Мало того. После того как Генштаб отказал нашим юношам в службе в армии, по республике распространился слух, что Грузия готова взять их на контрактную службу».

Пока в двух республиках Северного Кавказа столь странным образом решается вопрос с призывом, вакансии в солдатском строю заполняют за счет других регионов России. Хватают всех подряд — и косых, и хромых. В ходе призыва зарегистрировано не менее 5000 нарушений, сообщила «Свободной прессе» ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова.

— Практически все отправленные в армию больны, их нельзя было призывать, — говорит Валентина Мельникова. — На комиссии приходит в десять раз больше юношей, чем призывается. Все они имеют разные заболевания, с которыми нельзя служить.

Появились такие заболевания, о которых даже многие врачи не знают. И с ними юношей пытаются отправить в армию! В нашу организацию приходят призывники с аномалией Кемерли (подвывих первого шейного позвонка), шарко-мари (тяжелейшее мышечное заболевание), появилось много мальчиков-паганини — страдающих синдромом Марфана. У них удлинение косточек, гипермобильность суставов (они двигаются в разных направлениях). У большинства юношей с таким заболеванием присутствуют сердечные и желудочно-кишечные болезни.

Первый «марфанчик» пришёл к нам за помощью пять лет назад, в руках у него было заключение профессора-генетика из Академии медицинских наук. А врачи из призывной комиссии, не знающие о синдроме Марфана, отправляют их в войска. Там командиры хватаются за головы: что с ними делать?! Их отправят на кросс — они умрут. В драке ударят в грудную клетку — умрут.

«СП»: — Эти диагнозы не входят в перечень болезней, при которых освобождают от службы в армии?

— Существует постановление правительства Российской Федерации № 123 «Об утверждении положения о военно-врачебной экспертизе», в котором болезни сгруппированы по типам: психиатрические, неврологические, инфекционные, сердечно-сосудистые… Диагнозы там перечислены не все, но приличные врачи знают, к каким группам относятся разные заболевания.

«СП»: — Как же быть с армией, если большинство российских юношей негодны для службы в ней?

— Армия должна быть профессиональной. Нужно отбирать претендентов и готовить их должным образом. Сегодня в армию отправляют даже олигофренов.

«СП»: — Профессиональную армию государство потянет?

— Стоимость медицинской части призыва в год — 3 миллиарда долларов. Больных новобранцев отправляют в воинские части, где через три дня они снова проходят военно-врачебную комиссию, после которой примерно 40% из них госпитализируют. Месяц пребывания солдата в госпитале обходится в 90 тысяч рублей. Это зарплата трёх солдат-контрактников. Если же проводится полное обследование новобранца, с томограммами и прочим — выходит 400 тысяч.

Государство потянёт несколько призывных армий.

«СП»: — По какой причине власть не желает создавать профессиональную армию?

— Причина в идеологической установке: каждый юноша должен пройти через казарму, где ему промоют мозги. Кто военные советники у Медведева? Кто военные советники у Путина? Кто сидит в Совете безопасности? Без слёз на них не взглянешь. Что у них в головах? Что они советуют, что пишут? Они мыслят на уровне XIX века. Говорят: «Каждый юноша должен пройти армию, чтобы стать мужчиной». Я на одной пресс-конференции ответила военным чиновникам: «А каждая девушка должна пройти бордель, чтобы стать женщиной».

Хорошо, что в нашей стране появились солдаты-контрактники. Они по своим правам равны офицеру: у них есть выходные дни, они получают зарплату, имеют право на медицинское обслуживание. Но в то же время огромная армия солдат-призывников находится в рабском положении.

«СП»: — Почему Минобороны не «заказывает» призывников из Чеченской республики и Дагестана?

— Россия долго-долго воевала с Чечнёй, а сейчас там идёт партизанская война. Детей, выросших на войне, нельзя призывать в российскую армию, которая воевала против их народа. С Дагестаном — другое дело. Какой-то умник внушил министру обороны Сердюкову, что все, призываемые из Дагестана, будь то лезгины, аварцы, русские, — обучаются военному делу, а затем уходят с оружием в горы. Чушь это. Да, дагестанские мальчики выросли в другой культурной среде, но если они хотят служить, нужно создать условия для их службы.

Фото: ИТАР-ТАСС