Марина Салье: «В 2000-м Путин не прошел в первом туре…»

В ночь на 21 марта на 78-м году жизни умерла Марина Салье — известный политик, ярко заявивший о себе в конце 80-х годов. Экс-глава популярной в свое время «Свободной демократической партии России». А еще — один из самых непримиримых и последовательных критиков Владимира Путина.

С ней я должна была познакомиться в самом конце 1980-х. Работала тогда редактором военно-спортивного отдела питерской «Вечерки». И решительно отметала все попытки главного редактора Валентина Майорова привлечь меня к работе с политиками. Время было горячее — канун первых в России демократических выборов! В редакции элементарно не хватало «перьев», чтобы подготовить должное количество интервью с кандидатами в депутаты, мнением экспертов и т. п.

— Надо! — cказал мне шеф в один из дней. — Тебе, в порядке исключения, на выбор один из кандидатов — либо Салье, либо (он замялся, заглянул в бумаги на столе) какой-то Собчак, профессор СпбГУ".

Салье к тому времени в Петербурге знали все. Прекрасный оратор, боец, грамотный экономист (не смотрите, что образование геологическое!). Марина Евгеньевна, можно сказать, заражала и заряжала горожан своим энтузиазмом, целеустремленностью, верой в то, что преобразования, за которые ратовала, на пользу нам всем, более того, они необходимы. Потому-то и отказалась я встречаться, беседовать с ней, боялась, что не справлюсь, «уговорит» она меня в свою веру. Выбрала тогда А. А. Собчака…

Познакомились мы гораздо позже, спустя 20 с лишним лет, в феврале 2012 года. Я позвонила Салье вскоре после «марша несогласных» на Конюшенной площади Северной cтолицы, где она выступала. Набирая номер её телефона, думала: сошлётся, наверное, на страшную занятость, несвоевременность моего звонка, оторвавшего от важных дел — это в порядке вещей у наших политиков разного ранга и возраста. Как убедить найти час-другой для корреспондента «СП»?

Пока мысленно готовила свою «пламенную речь», на том конце провода знакомый с хрипотцой голос, узнав кто и зачем звонит, спросил: «Вы с утра можете? Не очень сложно подъехать ко мне на Васильевский? А то днем у меня встреча, давно договорилась, вы уж извините»…

Сама открыла мне дверь, провела в залу. Именно залой показалась мне просторная светлая комната новой многоэтажки близ полузаброшенной части старинного Смоленского кладбища. Пока рассаживались с ней вокруг большого стола, заваленного бумагами (большая часть их оказалась рукописью её новой статьи), я оглядела мельком через открытые двери и всю трехкомнатную квартиру. Хороша! Что ж, известный политик, может себе позволить.

─ Это не моя квартира, а родственников, я тут временный подселенец, — она словно прочитала мои мысли. — Вынуждена здесь обитать, когда приезжаю в Петербург из Псковской области. Больше негде.

«СП»: — А свою квартиру, что ж, продали?

─ Сдаю. Иначе не прожить на ту пенсию, что у нас с сестрой. Я-то ещё неплохо получаю, за 20 000, а у сестры едва 6 000 рублей в месяц выходит. На одни лекарства почти все тратим.

«СП»: — Вы же доктор наук, экс-депутат, экс-глава популярной в свое время Свободной демократической партии России. Мне казалось, заработали себе на безбедную жизнь лет до ста!

─ Ну, если бы воровала, то, наверное, заработала бы. В основном воровали у меня. В середине 1990-х дала крупную сумму в долларах однопартийцам, очень они просили на неотложные нужды, обещали быстро вернуть. А сами уехали в США, обустроились там…

«СП»: — Как же вы так?

─ Привыкла доверять людям. Без этого жить трудно.

Рассказала ей историю нашего с ней «незнакомства» в канун первых демократических выборов. Рассказываю, а сама ругаю себя: обидится же, наверное! Марина Евгеньевна дослушала, не перебивая, потом улыбнулась своей широкой, очень доброй улыбкой:

─ Забавная история!.. Ну и что Собчак, понравился вам?

«СП»: — Я с ним много впоследствии общалась. Образован был — да. Но как политик — обычный советский демагог.

─ Вот! Абсолютно точно. И я это всегда говорила. А со мной ещё спорили…

Мы сидели с ней по обе стороны большого стола. Диктофон записывал вопросы-ответы. Я же, испросив предварительно разрешение, периодически бралась за фотоаппарат. Редакция хотела получить вместе с интервью и современный снимок «отшельницы» Салье.

Сказать по правде, за те полтора десятка лет, что Марина Салье была как бы вне политики («как бы» потому, что все равно следила за событиями в стране, анализировала и записывала, «вдруг пригодится»), она мало изменилась. Разве что тяжелей стала походка. Явственней - одышка, дающая себя знать даже во время разговора. В остальном же…

Зашел к слову разговор об одном из кандидатов в президенты Прохорове, Салье вдруг выпрямилась, в глазах, откуда ни возьмись, огонь. Голос, только что негромкий, мгновенно окреп почти до набата, речь, ещё минуту назад замедленная, полилась — не ручьем — водопадом:

─ Прохоров — очень интересная личность! Он меня заинтересовал. Я когда познакомилась с его планом экономического спасения России, увидела, насколько этот план обдуман, грамотен. Там всё есть, не только Что надо сделать, но и как. В отличие, например, от того, что предлагает Путин. Я путинские все назубок знаю. Никогда ничего толкового. Президентом, считаю, должен быть либо политик, либо хозяйственник. А наш Владимир Владимирович и ни то, и ни другое. Приглядитесь к нему!

«СП»: — Но Прохоров, говорят, в личной жизни мямля…

─ Ничего — исправим, научим. Это как раз не самое страшное. Я собираюсь на встречу с ним. Посмотрим, соответствует ли мое заочное представление об этом человеке тому, что есть на самом деле…

Да, так вот о фото. Она отвечает на мои вопросы, а я время от времени беру в руки камеру, двигаюсь, ищу выгодный ракурс. Любой человек в такой ситуации, как не проси его не отвлекаться, волей неволей всё равно отвлекается, стараясь «показаться» на снимке «в лучшем виде». Салье не то чтобы не обращала внимания на фотосьемку, обращала, конечно. Но куда важней было для неё в тот час донести в моем лице до читателей «СП» её взгляд на текущую ситуацию в стране, высказать свою точку зрения на то, что делается, как делается и как должно бы делаться. Она вся была там, в этом самом текущем моменте!

«СП»: — А говорите, отдыхали в псковской деревне от политики, Марина Евгеньевна. О ком у вас не спрошу, лучше меня осведомлены!

─ Отдыхала от политики недолго, — засмеялась она в ответ. — Как отдохнуть, если видишь, что все наши демократические начинания 1990-х пошли при Путине прахом? Я благодарна всем тем, кто пригласил меня и на митинг оппозиции, и выступить на радио. Мне есть что сказать. Закончу на днях статью для зарубежного издания, давно обещала, надо выполнить, и буду активней участвовать в текущих событиях.

Активней, к сожалению, не получилось. Тяжелый диабет со всем сопутствующим ему «букетом» болячек, вскоре вновь уложил её на больничную койку. И сердце 77-летней женщины, истинной петербурженки в пятом колене, не выдержало…

То интервью «Свободная пресса» опубликовала 11 февраля нынешнего года. Скорее всего, оно стало для Марины Евгеньевны последним. Интервью получилось большим, поэтому кое-что пришлось в спешке подсократить. Сейчас, перечитав, понимаю — зря. Хочется, чтобы читатель до конца выслушал замечательного человека и честного политика. Сейчас таких в России, кажется, мало.

То, что не вошло в интервью

─…Начало 2000-го года. Я хотела тогда объединиться с Сергеем Юшенковым. Мы были с ним в хороших отношениях. Договорились о встрече. Я думала, она пройдет с глазу на глаз, но в кабинете неожиданно оказался человек, которого я очень хорошо знала и при котором никакие переговоры вести не собралась. Я не боюсь назвать фамилию, просто не скажу и всё. Он отирался среди так называемых демократов. И сейчас, по-моему, тоже… Но с Юшенковым мы ничего сделать не успели. Вскоре после той нашей встречи его убили. До сих пор ломаю голову: что связывало Сергея с тем «демократом»?.. Именно тогда, после гибели своего молодого коллеги, я поняла, что лучше мне уехать. И мы с сестрой уехали в деревню на Псковщину. У нас был там домик, купленный мной ещё в 1975 году для мамы. Для крестной моей мамы, так как родная погибла в войну, а эта — вырастила, воспитала… Сразу после встречи 3-го тысячелетия и уехали.

«СП»: — Устали к тому времени от политики или было ощущение полной безнадеги?

─ И то, и другое. И, конечно, присутствие того страшного человека на встрече у Юшенкова. После этого в Москве была только раз или два. У нас там был офис партии. Два небольших помещения. Ещё Гавриил Попов, будучи московским мэром, помогал с ними. Они были в нашей собственности, требовалось решить вопрос. А больше в столицу не ездила.

«СП»: — Как вы объясните, что во время демократических преобразований 1990-х годов «на поверхность» вышло много демагогов, пустозвонов, которые со временем заняли (и продолжают занимать) ключевые позиции в нашем российском правительстве?

─ Да навешали людям лапшу на уши, те и поверили. И сейчас вешают. Да только вот в чем дело — сейчас люди стали понимать, что к чему. Выходят на площадь осознанно, понимая свой гражданский долг…

─ …Нам надо как можно быстрее расстаться с нашим коммунистическим прошлым. Раскрыть архивы, увековечить память жертв ленинско-сталинского террора. И, конечно, прах всех воинов Великой Отечественной. Почему это не делается? В США, например, выпушена даже серия брошюр, в которых описан каждый боевой эпизод Второй мировой войны Каждый! А у нас только празднуют, даты отмечают, а самым важным не занимаются…

─ …Нужно объявить 7 ноября Днем памяти всех россиян, ставших в ХХ веке жертвами репрессий. Днем национальной трагедии. Вместо этого «межрюмочного» 4 ноября. Похоже, не знали, что придумать, и вот — пожалуйста. Придумали как издевательство над соотечественниками память 1612 года. Причем тут День единения?..

«СП»: — Как вам сам тот факт, что Ельцин сказал «выбираю Путина и россияне в 2000-м пошли слепо голосовать? Не дикость ли?

─ Для меня дикость, да. Ведь в те годы у нас в стране только ленивый не плевал в Ельцина. И вот президент, который не пользовался доверием у людей, говорит, выбирайте Путина, и все бросаются его выбирать. Но я вам скажу вот что: я раскопала материал, который свидетельствует о том, что тогда, весной 2000-го, Путин не прошел в первом туре. Там была огромная фальсификация с бюллетенями и подсчетом голосов. Собираюсь заняться этим в ближайшее время!..

─ …В демократическом Ленсовете меня впервые в жизни уволили с работы. Просто ликвидировав в какой-то момент должность, расформировав продовольственную комиссию.

«СП»: — Просто вы не интригантка. А в современной политике без интриг, похоже, нельзя.

─ Да, это так…

На снимке: СССР. Ленинград. Марина Салье на митинге в защиту прессы на Манежной площади. 1989 год.

Фото: автора, ИТАР-ТАСС