Гейдар Джемаль: По уровню конфронтации мы вернулись в 1991 год

После разгона «Марша миллионов» противостояние Кремля и оппозиции пошло по совершенно другой траектории. Вместо ожидаемого спада, протестное движение переживает резкий подъем. И Кремль в этой ситуации выжидает, прежде чем сделать очередной ход.

С одной стороны, у Владимира Путина явно чешутся руки разогнать оппозиционеров, круглосуточно гуляющих на Чистых прудах. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков уже назвал чистопрудный лагерь незаконным и пообещал применить силу для его разгона. Об этом господин Песков заявил в интервью Олегу Кашину для журнала «Афиша». Кроме того, еще 6 мая Дмитрий Песков высказывал мнение, что ОМОН недостаточно жестко действовал при разгоне оппозиции. Поясняя свою мысль депутату Госдумы Илье Пономареву, господин Песков сказал, что еще мягко выразился, и что «за раненого омоновца надо размазать печень митингующих по асфальту».

С другой стороны, пока печени на асфальте не видно. К вечеру четверга стало ясно, что уличный лагерь в центре Москвы все-таки состоялся. Две ночи активисты провели под открытым небом на бульваре, завернувшись в пледы и спальные мешки. К вечеру четверга на деревьях появляется расписание работы лагеря: лекции «Как организовать стачку?», «Как организовать интернет-телефон с надежным шифрованием?» В Twitter лагерь обрел устоявшийся хэштег — #ОккупайАбай.

Тем не менее, все понимают: нынешняя ситуация — это ситуация неустойчивого равновесия. Как будут развиваться события, рассуждает председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.

«СП»: — Гейдар Джахидович, в чем особенность нынешнего противостояния?

— Прежде всего, никто не ожидал, что на «Марш миллионов» придет такое огромное количество народу. Этого не ожидала ни сама оппозиция, ни тем более власти, которые давали разрешение на мероприятие. Когда же власти осознали, какая масса собирается на Болотной, какое количество людей идет туда реально, они передумали и попытались отменить мероприятие — за 2,5 часа до согласованного срока начала акции.

Это решение и спровоцировало взрыв. Надо сказать, уровень конфронтации сейчас — рекордный за 20 последних лет. По уровню конфронтации — это возврат в 1991—1992 годы.

«СП»: — В чем сейчас состоит задача оппозиции?

— В том, чтобы гуляниями на площадях Москвы подготовить оппозицию к новому витку противостояния, когда на акцию выйдет не 100 тысяч человек, как 6 мая, а 500 тысяч. Когда будут собраны 500 тысяч, это будет совершенно другой уровень общения оппозиции и власти. Полицейские в этом случае просто тихо разойдутся, потому что атаковать 100 тысяч граждан можно, а 500 тысяч — уже нельзя. На мой взгляд, идет именно к этому.

«СП»: — Власть может что-то противопоставить такому развитию событий?

— Власть делает ошибку за ошибкой. Ей нужно было бы не пытаться контролировать, нависать, пугать, задерживать. Умная власть оставила бы на Чистопрудном бульваре, условно говоря, одного мента — для проформы. Этим бы она снизила подогрев ситуации, остроту ощущений, которые психологически заводят оппозицию, вовлекая в нее новых и новых людей, которым все это интересно.

Сейчас лето, тепло, и все это протестное движение будет расти, как на дрожжах. Думаю, за год уровень конфронтации и вырастет до полумиллиона.

«СП»: — Оппозиция должна сформулировать какие-то конкретные требования, помимо требований честных выборов?

— Выдвижение конкретных требований на сегодня не так актуально. Но, конечно, главным требованием будет не какой-то частный вопрос, а уход нынешней власти вообще. Потому что путинский режим народу надоел — олигархический, бюрократический режим, который претендует на роль патриотического. Невозможно представить себе, что этот режим будет заниматься чем-то, кроме продажи углеводородов и переправки полученных денег на Запад.

«СП»: — Вы говорите, на улицу выйдут 500 тысяч. Кто будут эти люди?

— Патриоты — реальные — они вообще еще не выходили, и своего слова не сказали. Я имею в виду не записных патриотов с Поклонной горы, а реальных мрачных людей, которые пока стоят в стороне, где-то внизу, на обочине. Сейчас протестуют студенты — это легкая публика. Но дальше на улицу выйдут люди из толщи народа. Думаю, сейчас идет процесс разогрева.

Повторюсь: никто не ожидал накала 6 мая. Все думали, что оппозиция потеряла дыхание, что пафос и острота сдохли, что все откладывается на осень, что на «Марш» придут 10−15 тысяч. И, конечно, все были в шоке от того, во что это в реальности вылилось. Поэтому сейчас будет другая линия развития.

«СП»: — Вы считаете, летом протест будет расти? Но лето — традиционно мертвый сезон в политике. Этим летом будет по-другому, что мы увидим?

— Думаю, будут белоленточные гуляния, которые формально не дают повода для арестов. Власть из-за того, что не может оставить народ в покое, реагирует с раздражением на такие мероприятия, сама возбуждает людей, заставляет их расширять ряды протестующих. Любой наезд, перехват, задержка, прессинг будут только озлоблять оппозицию, подстегивать ее задор.

Белоленточные гуляния будут идти по нарастающей по всей Москве, раздражать силовиков, заставлять их терять время, отказываться от отгулов, работать сверхурочно, держаться в напряжении. Все это будет изматывать правоохранителей. И потом, а какой-то момент, на очередную акцию соберутся не 100 тысяч, а 300 тысяч.

«СП»: — Можно ли сказать, что Чистый бульвар — это московский вариант майдана?

— Думаю, нет. На майдане были люди, которые поддерживали конкретных лидеров, рвущихся к власти. Там были сторонники конкретных политических фигур. А здесь нет конкретных фигур, и нет людей, которые, допустим, выдвигают Немцова в президенты, или Касьянова, или Каспарова. На Чистые пруды вышли люди не «за», как на майдане, а «против». Причем, с большой степенью неопределенности по поводу того, чего они хотят.

Это делает нынешнюю московскую ситуацию более сильной и перспективной, чем майдан. Напомню, главным лозунгом первой русской революции 1917 года был не лозунг «Фабрики — рабочим, земля — крестьянам», а «Долой самодержавие». Вокруг него объединились и люди, которые не собирались отдавать фабрики с заводами кому бы то ни было, и те, кто потом потребовал фабрики и заводы. Лозунг «Долой самодержавие» объединил буржуазию и профессиональных революционеров. Потом уже пришли темы «Мир хижинам, война дворцам», «Штыки в землю», «Экспроприация экспроприаторов».

Вместе с тем, никто в феврале 1917-го не выходил с требованием «Милюкова в президенты», или «Керенского в президенты». Народ на улицах требовал уничтожения самодержавия. Если бы он требовал Гучкова или Милюкова на пост главы государства — это было бы жалким зрелищем, и далеко на этом революция не уехала бы.

«СП»: — Путин склонен к силовым разрешениям подобных ситуаций — об этом говорит и заявление Пескова. Но полиция и ОМОН (которые сидят сейчас на хороших зарплатах) — готовы к жесткому сценарию? Насколько далеко они готовы зайти?

— Готовы до 500 тысяч митингующих, я уже говорил об этом. Потом — разойдутся. Жертвовать собой они не будут. До 500 тысяч, конечно, может возникнуть «мочилово». Но чем больше будет это «мочилово», тем больше народа будет собираться в следующую волну протеста. Кроме того, эти волнения перекинутся и на провинцию.

«СП»: — Когда протестное движение достигнет пика?

— Думаю, будет несколько пиков. Следующий шаг будет 150−200 тысяч, потом больше, больше. А в промежутках — гуляния…

Другое мнение

Дмитрий Орлов, политолог:

— Я опасаюсь не нынешнего протеста, а протеста осеннего, связанного с ростом тарифов. Вот он может создать проблемы, и именно на осенний протест ориентируется сейчас Сергей Удальцов, заявляя левую программу, и пытаясь рекрутировать люмпенов. Что же касается протеста среднего класса — он, по большому счету, завершился, и уже не будет актуальным…