Москва стоит на очаге чумы

Ученые из Кембриджа выяснили, что штаммы ставших привычными «птичьего» и «свиного» гриппа легко модифицировать так, что их вирусы начнут передаваться от человека к человеку воздушно-капельным путем. Пока эти заразные болезни вызывают почти стопроцентную быструю и мучительную смерть только у животных. Но выходит, и мы на грани новой пандемии вроде печально знаменитой «испанки»? То есть, «испанского гриппа», который в 1918−19 годах унес жизни, по разным оценкам, от 50 до 130 миллионов человек по всему миру?

Судя по всему, американцы так и считают. По крайней мере, Национальный совет по науке и биологической безопасности США, опасаясь использования сведений террористами, попытался добиться запрета на публикацию результатов кембриджских исследований в открытой печати. Но данные о них все же опубликовали журналы Nature и Science.

Какова вероятность возникновения новых пандемий? Насколько мы защищены от них? Велика ли вероятность того, что ученые в лабораториях могут потерять контроль над опасными образцами и вирус вырвется на свободу? С этими вопросами мы обратились к микробиологу, кандидату биологических наук, полковнику запаса Михаилу Супотницкому:

— На мой взгляд, в нашей стране сегодня уровень биологической безопасности намного ниже, чем в советское время. Военные научно-исследовательские организации биологического профиля в России либо «отреформированы» так, что многие достижения утрачены, либо просто закрыты. Например, 42-й Центр биологической безопасности Министерства обороны России, в котором я работал, закрыт в декабре 2009 года. Там был отдел, который занимался разработкой мер контроля над биологическим оружием и соблюдением Конвенции 1972 года, запрещающей разработку, хранение и применение биологического оружия. Был отдел, более полувека занимавшийся изучением перспективных направлений в создании средств биологической защиты и прогнозированием биологических угроз, исходящих от развития биотехнологий. Я возглавлял его в течение 10 лет. Были и другие подразделения, много сделавшие для укрепления биологической безопасности СССР, а потом и России. Сейчас ничего этого нет. Утрачены научные школы.

«СП»: — Какова ситуация в гражданской сфере?

— Здесь мы видим очень контрастную ситуацию. К числу наших плюсов можно отнести существование у нас великолепной противочумной системы. Она заложена в конце 19 века под руководством родственника царя, принца Александра Ольденбургского. Благодаря подвижнической деятельности ряда ученых и активному участию государства, сегодня отечественные работы по чуме, по изучению ее природной очаговости, выходят далеко за рамки представлений, которые существуют на Западе. В России заложены новые подходы к исследованию природных резервуаров и природных очагов возбудителей инфекционных болезней. Развиваемые ими направления исследований гораздо глубже вникают в причины возникновения эпидемий, чем, например, практикуемый на Западе технократический подход, когда геном вируса или бактерии разбирается на отдельные нуклеотиды и начинается гадание, что бы значил тот или иной ген для эпидемического процесса.

Но есть и то, что меня настораживает. Аферы с «птичьим» и «свиным» гриппами, которые мы видели в последние годы на телеэкранах, наглядно продемонстрировали, что система гражданских профильных институтов России, да и на Западе, уже во многом подчинена вовсе не целям защиты населения от возбудителей опасных инфекционных болезней.

«СП»: — Что вы имеете в виду?

— В кампании по раскручиванию «птичьего» и «свиного» гриппов явно прослеживался интерес, как отдельных личностей, так и целых организаций. Но не к изучению реальной эпидемиологии гриппа, а к бюджетному финансированию. Вместо реальных представлений об эпидемических процессах нам предлагали какой-то эрзац из средневековых представлений о развитии эпидемий, типа: «Вот появился новый вирус, будет пандемия». Обычно такие причитания кончались банальным: «Дайте денег». И озвучивали их не политики или журналисты, а светила РАМН.

Но ученым хорошо известно, что вирусы гриппа, вызывающие болезнь, например, у птиц, не представляют для человека серьезной опасности. Случаи заражения человека вирусом «птичьего» гриппа в 2003 году были единичными. Но видео с якобы заболевшими людьми постоянно «крутили» по телевизору и таким образом воздействовали на население, создавая обстановку страха перед грядущей «испанкой».

"Надо что-то делать! Испанка идет!" - кричали нам с экранов телевизоров. Разумеется, из этого следовал вывод, что надо срочно выделять деньги на борьбу с новой пандемией, «откупиться» от нее любой ценой. Лично у меня наступило глубочайшее разочарование из-за того, что никто из представителей высоколобой академической науки не сказал: «Ребята, не волнуйтесь, грипп так не распространяется. От того, что появился новый вирус, пандемия автоматически не начинается».

«СП»: — В массовом сознании распространен страх перед природными или искусственными вирусами, над которыми проводятся эксперименты в военных лабораториях. Люди боятся, что однажды контроль над ними будет утерян и это вызовет масштабную пандемию и гибель миллионов людей. Насколько эти страхи обоснованы?

— Такой проблемы нет. Для возникновения любой эпидемии необходима так называемая «эпидемическая триада»: источник возбудителя (природный резервуар), механизм передачи возбудителя болезни и восприимчивая популяция. Если отсутствует хотя бы одно из условий, эпидемии не возникнет. От того что создали новый вирус, например, в какой-то лаборатории, и там произошло заражение людей, эпидемия не начнется. Кто получил большую дозу — погибнет, среднюю — переболеет, небольшую — вообще не заметит. Но эпидемии не возникают от того, что в лаборатории или в природе появился новый вирус, и им случайно оказался инфицирован один или несколько человек.

Например, результаты анализа 51-й завозной вспышки натуральной оспы показали, что в среднем каждая такая вспышка ограничивалась четырьмя случаями болезни с одним летальным исходом.

А количество передач вируса редко превышало три даже там, где население не прививалось от оспы. Но это средние статистические величины.

Были вспышки натуральной оспы, когда заражались одновременно 20 человек. Они передавали оспу уже пяти-шести, те, в свою очередь, только одному человеку. Или вообще никому. На этом все — эпидемическая цепочка обрывается, вспышка прекращается. Возникновение же эпидемии означает, что одновременно активизировалось множество природных резервуаров на обширных территориях, где проживают люди. И там действует какой-то механизм передачи возбудителя инфекционной болезни из природного резервуара в восприимчивые человеческие популяции. Воспроизвести все эти условия искусственным путем, чтобы запустить эпидемию, невозможно. Эпидемии не распространяются так, как показывают в американских фильмах.

«СП»: — Вы сказали, что вирусы «птичьего» и «свиного» гриппов не представляют опасности для людей. Но недавно в США появились публикации, сообщающие, что достаточно всего трех генных мутаций чтобы возникла масштабная эпидемия этих болезней.

— Это как раз тот технократический подход к пониманию причин эпидемий, о котором я уже говорил. Подобные заявления являются полной ерундой. Они стали возможны из-за того, что в 80−90-е годы прошлого столетия в отрасли уже не было тех специалистов, которые работали до подписания Конвенции 72 года, запрещающей разработку, хранение и применение биологического оружия. В 1950—1960 годах такие заявления означали бы утрату репутации и в принципе были невозможны. Специалисты, которые знали, что биологическое оружие — это не вирус и не бактерия, а конкретный боеприпас, авиационный диспергирующий прибор и системы их доставки к цели, ушли. А на их месте появились профанаторы, которые сначала по политическим причинам начали называть микроорганизмы биологическим оружием.

Следующее поколение специалистов уже искренне убеждено, что если они создали вирус, значит, создали биологическое оружие. На самом деле, от создания или обнаружения в природе опасного для людей микроорганизма до создания биологического оружия — колоссальный путь, требующий труда многих тысяч людей, очень большого финансирования, длительных исследований. И еще не факт, что в конце этого пути ожидает успех.

«СП»: — Тогда получается, что Национальный совет по науке и биологической безопасности США напрасно счел результаты исследований потенциальной инструкцией для биотеррористов?

— Это результат политических инсинуаций 1990 годов, когда под надуманными предлогами искали биологическое оружие в Ираке и уничтожали остатки военно-биологического потенциала СССР. Тогда про «вирусы-убийцы» каждый говорил, что хотел. Безграмотность пожирает ее носителей. Данные, которые американцы хотели запретить к публикации, опубликовать было нужно. Чтобы мы знали пределы изменчивости вирусов гриппа. Может быть, тогда мы лучше поймем и механизмы развития самих эпидемий гриппа. Но к биологическому оружию эти исследования не имеют никакого отношения. Пандемия гриппа никогда не возникнет от того, что несколько человек будут заражены новым вирусом. Такие утверждения вы можете спокойно пропускать мимо ушей, и быть уверенными, что эти люди по эпидемиологии ничего, кроме голливудских фильмов не изучали.

«СП»: — То есть сегодня нам уже вообще не грозят такие масштабные эпидемии, как «испанка»?

— Это далеко не так. Механизмы развития эпидемий гриппа продолжают оставаться неизвестными. Возьмем ту же пандемию «испанки». Вы думаете, она возникла сразу, как только появился новый вирус? Нет, этот вирус появился и циркулировал среди людей или животных примерно с 1900 года. Но эпидемии не было, тем более, не было пандемии. Вдруг летом 1918 года начинается первая волна пандемии. Осенью — вторая, затем — третья. И это на фоне войны, когда границы между многими странами были закрыты. Нью-Йорк вообще находится по другую сторону океана, но подъемы заболеваемости происходили синхронно, что в Соединенных Штатах, что во Франции, Испании или Германии.

Если бы шла речь об эпидемии из одного источника, то заражение людей должно было бы происходить постепенно, вспышки болезни должны перемещаться из одной страны в другую. Но ничего этого не было. Более того, этот вирус циркулировал среди людей еще, по крайней мере, на протяжении примерно 20 лет. Но пандемии «испанки» больше не было.

Так почему произошла катастрофа? Где поддерживается вирус гриппа между пандемиями? Как был запущен механизм? Десятки лет думали, что пандемия «испанки» началась с каких-то мутаций в геноме вируса гриппа. Но когда коллеги из Института патологии армии США восстановили геном вируса по фрагментам его РНК, сохранившихся в тканях погибших от «испанки» людей, оказалось, что он не имеет никаких мутационных новшеств по сравнению с уже известными вирусами гриппа. Наоборот, он менее опасен, чем вирусы, циркулирующие в городах сегодня. Опять возникает вопрос, откуда тогда взялась пандемия «испанки» и почему ее нет сегодня? Чего мы не знаем?

«СП»: — То есть появление такой болезни, которая начнет миллионами убивать людей по всему миру, возможно и в наши дни?

— Возможно! Как и землетрясения, такие эпидемии невозможно предугадать. Пандемия гриппа может начаться хоть этим летом. Ее никто не ждет, не предупреждает о ней, а она начнется по-серьезному — со смерти тысяч людей сразу. В 1918 году людей хоронить не успевали. Даже могильщиков не оставалось — умерших клали в братские могилы безо всяких церемоний. Люди просто забыли тот ужас. Потом можно будет придумывать и вакцины, и все, что угодно, но это будет все равно, что мертвому припарка. Если начнется такая пандемия, она будет просто катком давить людей. И никто не сможет ничего сделать.

Кстати, Москва стоит на древнем очаге чумы, а ее природные очаги сохраняются сотнями лет. При этом они могут все эти годы не давать чумных заболеваний среди грызунов и людей. Исторические летописи зафиксировали семь крупных эпидемий чумы в Москве. Последняя (1771−1772 гг.), убила до 100 тыс. горожан. Чума ниоткуда не приходит, и никуда не уходит, она просто ждет.

Справка «СП»

Супотницкий Михаил Васильевич — микробиолог, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник. С 1979-го по 2009 г. работал на разных должностях в научно-исследовательских учреждениях Министерства обороны СССР (России), полковник запаса. В настоящее время эксперт одной из федеральных организаций (Москва). Автор книг «Микроорганизмы, токсины и эпидемии (2000, 2005)», «Очерки истории чумы» (2006), «Словарь генетических терминов (2007)» и «Эволюционная патология» (2009). Область научных интересов: эволюционная и молекулярная генетика микроорганизмов; механизмы возвращения «забытых» и появление «новых» инфекционных болезней.

Фото ИТАР-ТАСС/Интерпресс/Кирилл Сиротюк