Тяжелый бренд

Артем вошел и негромко поздоровался.

Хозяин кабинета — старший менеджер по продажам, карбонарий второй ступени — посмотрел хмуро, глаза были серые, и весь он был серый, и рубаха, и галстук, и пиджак.

«Том Форд», — опознал Артем и сказал, как учили:

— Желаю вступить в ряды!

— В рядах и так ступить некуда, — развязно ухмыльнулся менеджер. — Давай бумаги.

Артема предупредили: с новичками здесь обходятся нелюбезно. Даже грубо. Хитрость, маркетинговый ход, старая традиция; на самом деле люди им всегда были нужны, революция — многодетная баба, и Артем не нервничал. Или нервничал, но не сильно.

Положил на стол папку.

Пока менеджер листал, Артем изучал настенный плакат лаконичного конструктивистского стиля: мускулистый парняга в расстегнутом клубном пиджаке улыбался слабой улыбкой, словно удачливый биржевой игрок, и приглашающе протягивал руку с тщательно прорисованной мозолистой ладонью; надпись гласила:

ВЕРЬ СВОИМ!

—  Не вижу справки из банка, — произнес менеджер.

—  У меня нет, — осторожно ответил Артем. — Первый платеж внесу наличными. Мне сказали, что так тоже можно…

—  А остальное?

—  Кредит возьму.

Менеджер кивнул, показал на стул, извлек лист бумаги.

—  Заполняй анкету, — велел он. — Могу рекомендовать Первый Революционный экспортно-импортный банк, там щадящие условия…

«Знаю эти щадящие условия, — быстро подумал Артем, сам проработавший в банке три года. — Поймают и щадят до изнеможения…»

Придвинул бумагу к себе, натренировано извлек из кармана ручку и с наслаждением понял, что собеседник всерьез впечатлен. Настоящий «Паркер»! Только таким и следует подписывать заявление о вступлении в ряды.

Он серьезно готовился. Полтора года копил деньги. Еще полгода готовил прикид: пальто и костюм Armani, рубашка от Balenciaga. Наконец, туфли Pakerson ручной работы. В наше время плохо одетым людям не доверяют даже низовую партийную работу.

Что касается вступительного взноса — всем известно, что даже очень обеспеченные люди не могут сразу выплатить полную сумму. По закону об обязательном гражданском страховании каждый вышедший на уличный митинг обязан иметь при себе полис. Подрался с политическим противником — компенсируй ущерб! Кинул бутылку с коктейлем Молотова — вызови страхового комиссара! Иначе опозоришь товарищей по партии…

Полис стоил дорого. Как правило, новичок вносил вперед около тридцати процентов — и тут же брал так называемый «революционный займ».

Бывало, появлялись группировки, которые начинали демпинговать, торговать с бешеными скидками — но к таким сразу приходили люди из антимонопольного комитета. Объясняли, что в России гражданская активность предполагает прежде всего правильную ценовую политику.

—  А что такое «кабинетные акции»? — спросил Артем, и ткнул пальцем в соответствующую графу.

—  Есть уличные акции, -сухо пояснил менеджер. — Митинги, шествия. Или, допустим, «Оккупируй СовФед»… Поймать какую-нибудь контру, морду набить — это силовая акция. Но это надо, сам понимаешь, заслужить доверие… Есть сетевые акции, на «Фейсбуке» что-нибудь замутить или «Вконтакте»… А кабинетная акция — это когда ты сидишь в кабинете, работаешь — раз, и делаешь какой-нибудь революционный поступок…

—  Например?

—  Например, если твой босс -контра, на митинги не ходит, — проводишь с ним разъяснительную работу.

Артем вспомнил щеки своего непосредственного начальника, превосходящие размерами ракетки для пинг-понга, розовые, малоподвижныещеки человека, который умеет щадить только лично себя — и подумал, что кабинетные акции отпадают. Поставил в графе прочерк.

—  И еще… — виновато произнес он. — Я не помню свой ИНН.

—  Плохо, — ответил менеджер. — Все Свои обязаны аккуратно платить налоги. Завтра придешь — впишешь той же ручкой. Теперь поставь дату, подпись и расшифровку подписи.

Заполненную анкету менеджер отложил на край стола. Смерил Артема критическим взглядом и вдруг улыбнулся доброжелательно.

— Расслабься! — посоветовал он. — Революция — это фан! Понял?

Артем счел нужным опустить глаза, хотя насчет фана уже все знал. Менеджер откинулся на спинку кресла.

—  Шмотки приличные раздобыл -а главного не знаешь… Иди в кассу, вноси деньги. Если купюры мелкие — за пересчет Свои берут полтора процента.

—  У меня часть суммы в евро, — веско сказал Артем. — Так можно?

Менеджер выдал еще более светлую и чистую улыбку.

— Своим все можно.

В тесном и душном помещении кассы над зарешеченным окошечком висел еще один плакат — здесь вместо ражего плечистого малого каждому вошедшему улыбалась обнаженная брюнетка; некрупную грудь ее закрывала надпись:

СВОИ НЕ ПРОДАДУТ!

Пониже живота красовалась вторая часть слогана:

СВОИ КУПЯТ!

Выкладывая пухлые пачки в стальной ящик, Артем неожиданно понял, что ничего не чувствует. Ему не было жаль денег. Ему не было радостно оттого, что он вот-вот станет настоящим революционером. Флаги, пикеты, пламенные речи с трибун, конспиративные встречи, лозунги, романтические аресты, безжалостные административные штрафы — завтра он окунется во все это, завтра мечты сбудутся, завтра начнется новая, интересная и яркая жизнь, — а в душе ничего не шевелилось. Словно приехал с невестой в Париж и обнаружил, что воспетый Хемом и Миллером город любви давно превратился в пошлейший туристический аттракцион.

Завтра же попрошусь в дело, решил Артем. Например, разденусь догола и пристегну себя наручниками к дверям Счетной палаты. Посадят на трое суток. А если повезет — то на пятнадцать! Говорят, за такое сразу дают значок карбонария третьей ступени и двое снижают процент по займу…

Он вернулся в кабинет.

Здесь его ждали: кроме менеджера, еще четверо, все примерно ровесники, двадцать три-двадцать пять лет, двое из четверых — девушки, весьма ухоженные, в брючных костюмах от Kira Plastinina.

—  Поздравляем, Артем, — сказала одна из девушек. — Теперь ты среди своих.

По Уставу полагалось ответить «Своим рад!», но Артем промолчал. Вторая девушка, бледная и серьезная, с золотым значком карбонария первой ступени, осведомилась:

— Устав выучил?

Артем кивнул.

—  Просто для порядка, — продолжила бледная. — Что такое «Свои»?

—  Аббревиатура, — ответил Артем. — Расшифровывается как «Союз Воинов».

—  Хорошо, — сказал менеджер. — Мы твоя первичная ячейка. Запомни пароль: «Картинки и таблицы пропускаю»! Отзыв: «В пролетарскую суть вникаю»!

Артем посмотрел в лица.

Эти люди, действительно, выглядели как свои. Улыбались гостеприимно. И он решился.

—  Слушайте, — произнес он. — Но ведь это смешно.

—  Конечно, — тихим ровным голосом, едва не интимно, ответила бледная (видимо, мгновенно поняла, о чем речь). — Очень смешно. А что тут плохого? Если тебе смешно — смейся. Не будь серьезным. Иначе все подумают, что ты отстал от жизни. Застрял в унылых десятых. Живи сейчас! Веселые двадцатые — вот наше время…

Артем попробовал улыбнуться. Как ни странно, получилось сразу. Бледная тут же кивнула, и все четверо, не сводя глаз с новичка, засияли и захлопали.

—  Да, — сказала бледная, — вот так. Смейся чаще! Революция — это фан!

Менеджер — его аплодисмент был самым громким, но и самым коротким — выступил вперед.

—  Да, Артем. Это фан! Но учти: прежде всего революция — это брэнд. И если ты революционер, твоя основная задача — увеличивать капитализацию брэнда. Сейчас иди в банк, оформляй кредит. Первое собрание завтра, в восемнадцать тридцать. Электронный членский билет вышлем на твой мейл в течение трех суток.

Менеджер помолчал, переглянулся с бледной и добавил:

—  И запонки сними. На низовой работе так не принято. Люди не поймут.