Сдаем недра. Оптом.

Итак, наша Государственная Дума (если это можно так назвать) присоединение страны к ВТО ратифицировала. Если это можно назвать ратификацией. Я имею в виду бодрое голосование за то, о сути чего в документах, внесенных на ратификацию, нет почти ничего.

И это — на следующий же день после оглашения вердикта Конституционного суда (если и это нечто можно так назвать) о том, что все конституционно. То есть, можно подписывать от имени правительства и затем ратифицировать в парламенте то, чего (аутентичного текста, к которому можно апеллировать в суде) на русском языке нет в принципе. Да и самому «Конституционному суду» хватило шести дней и изучения не самих Марракешских соглашений (к которым мы присоединяемся, но которых в пакете документов для ратификации нет) и, тем более, подробных условий присоединения каждой (!) страны, включая и Россию, а лишь вносимого на ратификацию Протокола о присоединении (что-то типа сопроводительного письма к содержательному вопросу)…

И маленький «гражданский подвиг» нашего КС: сверх пакета документов, внесенного на ратификацию, он ознакомился еще и с преамбулой Соглашения (правда, не уточняется, на каком языке), на которую затем на полном серьезе ссылается в вывешенном на сайте КС сообщении о решении. И заверяет нас, что выраженные в преамбуле (!) Соглашения намерения (!) никак не ущемляют наших прав и свобод…

Ну, слава Богу, а то мы боялись, что прямо в преамбуле к соглашению все истинные намерения организаторов и вся правда о нашем будущем будут детально расписаны…

Ранее, напомню, Центральная избирательная комиссия отказала инициативной группе в праве проведения референдума по вопросу о присоединении страны к ВТО. Одним из мотивов была невозможность для населения составить свое мнение о сути вопроса в связи с тем, что… материалов на русском языке нет. То есть:

всем гражданам страны отказаться на референдуме от того, что никак невозможно понять, нельзя, а отдельным гражданам за всю страну, буквально, с закрытыми глазами подписывать и ратифицировать это же, совершенно непонятно что — можно.

И наш Верховный суд (если это можно так назвать), разумеется, подтвердил «законность» решения ЦИКа.

Ожидать, что теперь клуб миллиардеров, по недоразумению или в жестокую насмешку, называемый у нас «Советом Федерации», выскажет иное мнение, не приходится. Значит, мы — уже в ВТО.

В рамках операций по отвлечению и успокоению населения, нас заверяют, что «критичные» отрасли будут поддержаны «всеми возможными способами», что вхождение в ВТО на деле будет «постепенным» и т. п. Рискну заявить, что это все на деле — ложь. Потому что самые «критичные» для нас отрасли — это отнюдь не те, что перечисляют президент и премьер, но те, что обеспечивают обороноспособность. Включая машиностроение. А они полноценно развиваться лишь за счет оборонного заказа никак не смогут. Они выживут или окончательно умрут в зависимости от того, будет ли гарантированный заказ от отраслей смежных, прежде всего, от нефтегазовой.

И в этом главном наше присоединение к ВТО — моментальное. И об этом главном в документах, внесенных на ратификацию, ни слова.

Итак, о главном: за счет чего мы все сейчас живем?

Известно: за счет долетающих до нас брызг, образно говоря, нефтяного дождя.

Сторонники ВТО нас уверяют, что правила ВТО доступ к природным ресурсам вообще не затрагивают. Но так ли это?

Во-первых, так называемые «услуги», включая «нефтегазовый сервис» (разведка, обустройство месторождений и технологическое обеспечение добычи) под эти правила подпадают полностью. А кто контролирует этот самый «нефтегазовый сервис» (на четыре пятых во всем мире монополизированный всего четырьмя транснациональными компаниями), тот контролирует и заказы машиностроению — направление потока финансовых ресурсов на технологическое развитие той или иной страны.

Во-вторых, дело не только в тех или иных правилах ВТО, но еще и в тех обязательствах, которые именно Россия (в отличие, в частности, от Китая) принимает на себя. Поясню.

А почему вообще хоть какие-то брызги от нефти до нас пока все-таки еще долетают? Да потому, что 17 лет назад тогдашнему первому выборному Совету Федерации (затем и при поддержке Думы, задним числом осознавшей, что она сделала) удалось воспрепятствовать передаче всех наших природных ресурсов оптом глобальному потребителю этих ресурсов — неформальному союзу наиболее развитых государств мира. В закон «О соглашениях о разделе продукции» в согласительной комиссии между палатами парламента (сопредседателем этой комиссии от СФ был тогда я, а от Думы — Сергей Глазьев) были внесены существенные изменения, ограничивающие возможность передачи всего и вся оптом добрым «инвесторам» на произвольных условиях, которые затем нельзя никоим образом исправить и скорректировать в течение многих десятков лет. И затем 15 лет назад преимущественно левая тогда Дума закрепила этот успех, в частности оговорила в законе точную норму об обязанности недропользователя в проектах СРП использовать не менее 70% оборудования и услуг российского производства.

И здесь внимание: с учетом того, что по технико-экономическим обоснованиям ряда проектов до 90% (!) всей добытой нефти должно идти на компенсацию затрат недропользователя, нетрудно понять, что:

для России, для ее развития 70% от 90% всей нефти, идущей на компенсацию затрат, — их направление на заказы российскому машиностроению — несопоставимо важнее, нежели оставшиеся 10% прибыльной нефти.

И далее простой вопрос: почему же режим СРП (за исключением сахалинских проектов, подписанных правительством еще до введения в действие закона об СРП) с тех пор практически не реализовывался? Может быть, потому, что, как утверждают пропагандисты нынешней правящей партии (в частности, бывший председатель думского комитета по экономической политике Евгений Федоров), «Путин остановил СРП»?

Разумеется, нет. Все проще. Вскоре после выше описанной победы (точная норма в законе о преференции российскому производителю) Дума потерпела в этом вопросе и стратегическое поражение — согласилась на внесение в закон и оговорки о том, что после присоединения страны к ВТО эта преференция перестает действовать. С учетом же того, что в общем законе «О недрах» такая преференция и изначально не предусмотрена, иностранным инвесторам, идущим за чужими ресурсами, в том числе, к нам с недвусмысленной поддержкой своих государств, заинтересованных в заказах своему машиностроению, оказалось на этот период выгоднее работать с нашими компаниями на обычных условиях, вести переговоры о совместном освоении или о взаимопроникновении, а также… элементарно ждать. Ждать, когда России милостиво разрешат войти в ловушку ВТО и, тем самым, норма о преференции российскому машиностроению перестанет действовать.

И что теперь?

Теперь, как мы знаем, общий настрой власти ясен, прост и недвусмысленно продекларирован — масштабная приватизация всего и вся. А на чем еще можно заработать (понятно, не государству, а организаторам распродажи) больше, чем на сдаче наших природных ресурсов оптом глобальному их потребителю?

Как я выше пояснил, до присоединения России к ВТО, сдача наших недр оптом Западу была возможна лишь с существенным обременением, совершенно неприемлемым для Запада. Не для того он идет за нашими природными ресурсами, чтобы в результате дать импульс развитию нашего машиностроения, включая отрасли двойного (то есть, в том числе, оборонного) назначения. Теперь никакого обременения нет.

Дорога открыта. Именно сейчас — решениями ЦИК, Верховного суда, Конституционного суда. И затем Думы — с перевесом всего в пару десятков голосов — менее 5%, что, очевидно, меньше, чем оценка (мною, например) масштаба фальсификаций на последних думских выборах.

Итак, никаких препятствий сдаче всего, за счет чего мы сейчас живем, оптом глобальному потребителю сырья на его условиях, в общем-то, не осталось. И, параллельно запланированной глобальной приватизации, я ожидаю еще и лавинообразного роста количества соглашений по разработке наших полезных ископаемых на условиях СРП. На 30−50 лет и так, что ни запятой мы исправить далее уже не сможем. То есть, природные ресурсы будут формально, вроде, еще наши. Но, по существу, к нам никакого отношения иметь они уже не будут — никакого влияния на их использование, на направление их потока в соответствии с нашими интересами, мы оказывать уже не сможем.

Такова перспектива «постепенного» вхождения в ВТО.

Значит, варианта всего два: либо России как крупнейшего в мире и самостоятельного развитого государства не будет вообще, либо нам или нашим детям придется признавать все эти решения антиконституционными, коррупционными, сфальсифицированными и недействительными изначально. Начиная, как минимум, с результатов последних думских и президентских выборов. И готовиться к этому надо уже сейчас, бережно сохраняя каждый документ, каждое свидетельское показание.

Это — нелегкий путь. И путь не гарантированный.

Но надо понимать, что поставлено на карту.

Фото ИТАР-ТАСС/ Сергей Фадеичев