Без Насти стабильнее

Признаюсь честно, я не очень люблю активистку «Солидарности» Анастасию Рыбаченко. Даже так: я не люблю Настю Рыбаченко и никогда не понимала всей этой кутерьмы вокруг нее. Примерно до октября 2011 года до меня доносились по большей части отголоски соцсетей: мол, девушка громкая, выступила на митинге, собрала пикет… Ну мало ли таких девушек. Да, блондинка, симпатичная — но не красавица. Умная — но не умница. Да, таких много. Впервые присматриваться к ней я начала после беседы с одним довольно высокопоставленным чиновником где-то за месяц до декабрьских протестов.

— Что вы о ней думаете? — неожиданно спросил он, испортив мне разом все настроение.

— Ей около двадцати, не работает, не учится, насколько я знаю, — отвечала я скептически, — Активистка, каких много.

— Она умеет вести за собой людей. Нам таких не хватает, — неожиданно признался чиновник.

Умеет вести за собой людей? Что за нелепость, подумала я, слегка раздражаясь. Действительно, как 20-летняя девушка без образования или работы может попробовать вести за собой толпу здравых взрослых людей, тем более — менеджеров среднего звена.

Действительно, для персонажа в жанре весны 68-го ей категорически не хватало стиля, для лидера калибром поболее — жизненного опыта и образования. Тем смешнее казались все участившиеся упоминания моих околокремлевских знакомых про Рыбаченко. Смешные они: их беспокоит 20-летняя девочка. А они твердили мне: харизматический лидер — это страшно, неудобно, опасно, непредсказуемо, и это поважней вашего образования. Я спрашивала про реальные дела, мне отвечали, что они у нее впереди, и не дай бог.

На тему Рыбаченко мы проспорили, кажется, много раз и полвесны. Я еще ехидно говорила, что человек, который непонятно на какие деньги живет и ездит за границу, не может быть полноценным лидером.

А потом случилась Болотная площадь 6 мая, и с Рыбаченко случился новый скандал: выяснилось, что, когда ее забирали в автозак, к примеру, за файера, она показывала пресс-карту и ее отпускали. То есть фактически обманывала полицию, да еще и за счет журналистов. И писала в Twitter, что жжет эти чертовы файера, признаваясь в административном правонарушении онлайн. И когда пошли аресты по делу о беспорядках я уже не беседовала о Рыбаченко со своими собеседниками по ту сторону кремлевской стены, а лишь задавалась вопросом, почему ее не арестовали в первую очередь.

А потом у нее случился обыск. Как выяснилось, Настя была за границей. Стало понятно, что эта двадцатилетняя девушка вернуться не сможет. И не стала. Или вернётся?

Говорят, Настя хочет попросить политического убежища в Германии. Да, она самоуверенная, экспрессивная, ей не достает опыта и она делает глупости — но кто их не делал в 20 лет?

А главное — Настя искренне, как мне кажется, любит свою страну. По-своему, по двадцатилетнему. И наказание — жить полжизни без этой самой страны — в любом случае незаслуженно. Потому что за глупость в двадцать лет в нормальной стране должны журить родители. Должны позвать на разговор друзья. А не ФСБ. За глупость с пресс-картой хватит осуждения в Twitter, и совсем не нужен обыск у родителей.

Наконец, я дописываю эту колонку и вспоминаю, какими мы были в двадцать. Глупыми, безумными, легко сходящимися со случайными людьми. И не представляю, что в эту самую ночь минус два часа чувствует двадцатилетняя девушка в чужой квартире или хостеле. Знающая, что больше у нее нет дома, куда вернуться.

И видимо правы люди за стеной — и без Насти стабильнее, чем при Насте. Или права я, что через пять лет она изменится и станет спокойной и разумной, или сойдет с ума и станет одной из смешных безумных активисток с плакатами про 37 год.

Впрочем, нет, не станет. Потому что такие активисты выходят на Пушкинскую или иную площадь — в России. И Настя, какой бы она ни была, имела право пройти весь этот путь — в России опять же. Я не знаю, о чем она сейчас думает, но мне кажется, она не спит. И она — всего лишь двадцатилетняя девушка, которая не знает, что будет с ней дальше, попавшая под безумный каток. И она заслужила главное право жить в своей стране, в чем ей отказано.

Я не любила Анастасию Рыбаченко. Но я знаю точно, она не спит.

Автор — обозреватель отдела «Политика» «Газеты.Ru»