Украсть миллион

Бюджетные деньги уходят налево. И чем дальше, тем больше. Если ещё лет пять назад коррупционеры похищали из бюджета до 50% государственных средств, то сегодня присваивают уже 80%. Такие данные обнародовал на недавней коллегии Главного управления МВД по Петербургу и Ленобласти руководитель Управления экономической безопасности и противодействия коррупции данного ведомства Михаил Ильин.

Это заявление вызвало бурную реакцию в правоохранительных органах. Правда, не ту, на которую он мог рассчитывать.

Ильин практически сразу был отстранен от обязанностей. Пока временно, с формулировкой «отпуск за свой счет». Притом, что служит на данном посту менее полугода. Как сказали корреспонденту «СП» коллеги Ильина, «все данные верные, проверены не один раз, только говорить о них было нельзя без согласования со Смольным».

В Смольном тоже отреагировали, но своеобразно: намертво отключив на какое-то время все телефоны чиновников — по крайней мере, для прессы. Попытки корреспондента «СП» получить комментарий, в частности, от руководства комитета по инвестициям и стратегическим проектам, а также комитета по строительству в течение нескольких дней неизменно наталкивались на вежливое, но твердое: «Никого нет!» секретарей глав этих подразделений городской администрации.

«Конкретно эта цифра — 80%, названная высокопоставленным сотрудником правоохранительных органов поначалу, конечно, шокирует, но на самом деле оперировал он известными многим фактами, — сказал по этому поводу Анатолий Кривенченко, депутат Законодательного собрания Петербурга от фракции „Справедливая Россия“. —  О них просто молчали. Я могу привести примеры — строительство самого дорогого в мире стадиона на Крестовском острове, которое должно было завершиться в 2009 году, но до сих пор не закончено; строительство очередной ветки КАД».

С депутатом согласны эксперты, дополняя «коррупционный список» ремонтом дорог, организацией массовых праздников и многочисленных адресных целевых программ.

— Коррупция стала системной, — считает Александр Дука, кандидат политических наук, заведующий сектором социологии власти и гражданского общества Социологического института РАН. — Откаты, завышение расценок — давно чуть ли не норма для чиновников и тех, кто имеет с ними дело. Без этого они уже не могут, так как коррупция является наиболее быстрым и эффективным способом приобретения определенного положения в обществе и благосостояния. Это — во-первых. Во-вторых, она сплачивает властные группы, ведь известно: у разбойников общая кровь. В-третьих, совместное коррупционное дело создает особое доверие между его участниками. В-четвертых, коррупция упрощает взаимоотношения между бизнесом и властью, делает их понятными, прозрачными, прогнозируемыми. Дал-получил-сделал. Всё! Также, кстати, и между населением с одной стороны, и чиновниками, полицией, врачами и т. п. с другой. Поэтому она так упрочилась в современной России.

«СП»: — Но это же ненормально и говорит, скорее, о серьезной болезни нашего общества, чем о его благополучии и грядущем процветании, о котором так любят рассуждать кремлёвские постояльцы…

— Безусловно, это болезненное состояние общества, которое не может найти иных нормальных путей консолидации, солидарности, доверия, сплоченности, прогнозируемости. Но в условиях общественной дезориентации трудно ожидать чего-то иного. Что касается обещаний действующего президента будущей «богатой и счастливой жизни всем россиянам», то начинать надо каждому из нас и ему, конечно, тоже с того, чтобы очистить от этой коррупционной скверны свой собственный дом. Как тут не вспомнить доклад недавно скончавшейся Марины Салье о деятельности тогда заместителя мэра Петербурга Собчака В. В. Путина в начале 1990-х годов.

«СП»: — Некоторые ваши коллеги — эксперты связывают это с тем, что с приходом Владимира Путина к власти в 2000 году число чиновников неудержимо растет. Постоянно создаются какие-то дополнительные комиссии, отделы и подотделы. Просто не уследить за всеми!

—  Это не совсем так. В России сейчас примерно 1,6 млн гражданских государственных и муниципальных служащих. В 2000-м г. их было 1,16 млн человек. Для сравнения, в США только федеральных чиновников 2,1 млн человек, а есть еще госслужащие штатов и муниципалитетов. В США и во Франции на душу населения приходится в семь раз чиновников больше, чем у нас, в Японии в три раза, в Норвегии — в 2,5 раза. Их число связано с функциями, которые берет на себя государство. Поэтому трудно сказать, много или мало для страны — определенное количество чиновных людей. Другое дело — эффективность их работы. И вот тут есть проблемы. Тревожность российского общества в отношении бюрократов связана в первую очередь с тем, что оно не контролирует их и не знает, чем конкретно занято большинство чиновников

«СП»: — Многих в стране даже не удивило, а лишь вызвало сарказм, когда Путин, придя в очередной раз к власти, назначил своими советниками министров здравоохранения, образования. Говорят, с той же немалой зарплатой, которая была у них в министерстве…

— Тенденция трудоустройства «своих» присутствует, это да. Ведь «свои» стабилизируют личное существование главных наших начальников.

«СП»: - А что вы скажете про отношения «Путин-Медведев» и «Медведев-Путин»? Из какой они (эти отношения) области? И что дают российскому государству?

— Отношения эти по сути клановые. Благодаря чему государство как властная конструкция получает определенную устойчивость. Основание ее — монополия на власть и манипуляция общественным мнением. Это мрачный период российской жизни. Мрачность в данном случае я связываю с затхлостью общественной жизни и трудно просматриваемой перспективой развития общества и государства. Нынешнее же внешнее «благополучие» в виде машин у каждого 3−5-го россиянина, дач, регулярных поездок на зарубежные курорты завязано, в основном, на экспорте углеводородов, на которые держатся пока хорошие цены. Но сама Россия почти ничего не производит. Технологически мы катастрофически отстали. Даже продукция пищевой и легкой промышленности у нас в значительной степени привозная, импортная. Как-то в начале своей президентской карьеры Путин поставил задачу догнать Португалию, значительно увеличить ВВП. Не вышло. Проблема не только в неблагоприятных внешнеэкономических обстоятельствах. Прежде всего, в неумении. До сих пор у Кремля нет представлений о том, какое общество (помимо того, чтобы оно не очень мешало рулить) нужно выстроить. Сложилось так, что лояльность средних и низших элитных кругов оплачивалась властью, которая дала им возможность использовать общественные ресурсы в личных целях. По существу это частичная приватизация государства. Одновременно это было и определенной гарантией их «верности» (ведь в случае чего можно и посадить). Но нужен всё время догляд. Отсюда и такая страсть к «ручному» управлению. Определенность властной вертикали как-то достигается, а вот эффективность — нет. Ресурсы уходят, обязательности в выполнении задач точно и в срок нет, ясности курса тоже нет.

«СП»: — Вы употребили слово «элита». А что (и кого) представляет она сегодня собой в России?

— В своих исследованиях я ее определяю как социальную группу, состоящую из индивидов, занимающих в политике, экономике, административном управлении такие позиции, которые дают им возможность существенно влиять на распределение общественных ресурсов в своих целях, принимать или не принимать решения, оказывающие существенное влияние на жизнь страны и граждан. Здесь важно, что непринятие решений (которые в силу их позиции должны принимать эти люди) может иметь также принципиальное значение. Случай с наводнением в Крымске наглядно это показывает. Организационно нынешняя элита еще больше децентрализована, чем советская. Существует множество групп, кланов, клик. Они организуются на основании материальных, земляческих, региональных, национальных и прочих интересов. Во времена СССР тоже были землячества и кланы. Например, близкие генсеку Брежневу днепропетровцы. Но тогда были определенные строгие рамки существования и воспроизводства элиты. В этом смысле часто говорят о единой номенклатуре с одной идеологией. Сейчас такие номенклатурно-идеологические рамки отсутствуют. Поэтому и позволительны разные «вольности». Скажем, публичное заявление Алексея Кудрина в бытность его министром финансов о несогласии с бюджетными решениями президента. Это демонстрация не столько личностных разногласий, сколько разницы представлений о политике правящих групп.

Если сопоставить это с информацией о «либералах» и «силовиках» в правительстве, то можно сделать вывод о серьезных межгрупповых конфликтах. Наиболее ярко это проявлялось в противостоянии Генеральной прокуратуры и Следственного комитета. Судя по последним новостям, касающимся разоблачений А. Бастрыкина, конфликт продолжается.

На региональных уровнях борьба между административно-экономическими группами вокруг бюджета, местных ресурсов разворачивается, как правило, в форме противостояний губернатора и законодательных собраний, губернатора и мэра региональной столицы, между фракциями в региональных парламентах. В отдельных случаях внутриэлитная борьба может носить вооруженный характер. Северный Кавказ тому яркий пример. В основе конфликтов та же борьба за ресурсы, но окраска и организационные формы у нее могут быть этнические, религиозные.

В современной российской элите получила распространение открытая семейственность. Родственные кланы и близкие к ним группы приватизируют собственность и власть. В Башкирии клан Рахимова до последнего времени контролировал значительные ресурсы, в Татарстане это Шаймиев и его родственники. Схожие процессы наблюдаются в Мордовии, Чечне, в русских регионах, на федеральном уровне. Можно сказать, что явление становится повсеместным. Это говорит о важном процессе формирования российской элиты как особого социального слоя, стремящегося себя воспроизводить. Советская номенклатура была в этом ограничена.

«СП»: — Если верить специалистам, то элита в значительной степени является продуктом того общества, в котором «произрастает».

— Российское общество находится в состоянии дезориентации. Мало кто уже сейчас понимает что справедливо, что морально и почему, на что нужно ориентироваться. И вообще, правомерен ли существующий общественный порядок. Это связано ещё и с тем, что нет настоящего политического процесса. Отсутствует реальная борьба политических сил за места в законодательных органах выборы не честные и не справедливые. Да и что такое 35 депутатов городского парламента для Москвы или 50 — для Петербурга?

Нет взаимного контроля и сдерживания различных ветвей и уровней власти. Как результат бюрократия стремится (и небезуспешно) командовать законодателями, судопроизводством, а местное самоуправление лишено ресурсов и, фактически, самостоятельности. Партийная жизнь так и не стала в России важной частью публичной политики. Демонстрации и митинги рассматриваются в последнее время чуть ли не как криминальное деяние. А оживляет политику как раз участие в шествиях различных групп населения, а не административное управление. Государственный интерес, то есть, основа политики государства, подчиняется выгоде экономической или чисто имиджевой. В результате размывается идеология. Наглядно это видно по фракциям в Госдуме. Не очень просто найти нынче различие между значительной частью депутатов, принадлежащих к разным фракциям. Кто, например, отличит депутата «Справедливой России» от его коллеги из «Единой России» по их идейным принципам? И каковы они, эти самые принципы? Да и в самих фракциях и партиях немало людей с разным мировоззрением. Например, Левичев и Гудковы у «эсеров». А в «ЕР» в связи с этим придумали даже различные клубы, платформы.

«СП»: — Мы начали с вами беседу с коррупции в Петербурге. А вообще, нынешняя российская элита более коррумпирована, чем прежняя, советская, или нет?

— Ежегодные отчеты международных исследовательских организаций свидетельствуют о том, что коррупция у нас в стране растет. Выступление Михаила Ильина на коллегии ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти весьма показательно. Схожие процессы идут во всех регионах. В Калининграде, например, в этом году рост выявленных коррупционных деяний вырос на 27%. Какой город, район, область ни возьми в современной России, обязательно столкнешься с подобными фактами. И, похоже, бороться с этим власть не собирается. В противном случае, питерского Ильина не отправляли бы в скоропостижный отпуск, а незамедлительно взялись бы за расследование.

Фото ИТАР-ТАСС/ EPA