Детское лицо криминала

12 сентября в Курганском городском суде, как ожидается, состоится очередное заседание по делу подростков, избивших до полусмерти 23-летнего курганца Максима Жоголева. На скамье подсудимых трое, все — учащиеся местного промышленного колледжа. Особого раскаяния никто из них не выражает.

Максима искалечили на остановке, когда он ехал на работу. Компания подвыпивших юнцов действовала по классическому сценарию, попросив у молодого человека сигарету. Били Максима жестоко — руками, ногами, обрезком трубы. «Скорая» доставила раненого в больницу, где медики констатировали у него ушиб головного мозга, закрытую черепно-мозговую травму и двойной перелом нижней челюсти.

Врачи говорят, что после таких тяжелых травм возвращение к обычной жизни будет долгим. Максим вообще может остаться инвалидом. А те, кто его покалечил, ощущают себя едва ли не героями. На процессе они ведут себя вызывающе и развязно, пререкаются с судьей, обсуждают и осмеивают свидетелей, комментируя их показания. Двое из обвиняемых, кстати, ранее уже привлекались к ответственности: один находился на учете за нанесение телесных повреждений средней тяжести, другой — за кражу.

Возможно, и на этот раз подростки рассчитывают отделаться так же легко. Хотя родственники Максима надеются, что его обидчики все же получат по «заслугам».

Между тем, курганская история — это лишь пазл в общей картине жестокости и насилия, где основными злодеями (как страшно бы это ни звучало) — являются наши дети. На протяжении ряда лет в России отмечается тенденция роста преступности среди несовершеннолетних.

По официальным данным, в год таких преступлений совершается порядка 100 тысяч, что составляет примерно 10% от общего числа криминальных проявлений в стране. Между тем, еще 20 лет назад этот показатель составлял не более 3%.

За свои преступления в 46 воспитательных колониях сейчас сидят более 2,5 тысячи несовершеннолетних правонарушителей. Но во ФСИН РФ признают: это «на порядок меньше ежегодно совершаемых ими преступлений, поскольку многие приговариваются к наказанию условно, либо к исправительным работам, либо к штрафам». Примерно треть малолетних заключенных отбывает наказание за убийства и причинение тяжкого вреда здоровью, тогда как еще лет пять назад этот показатель составлял где-то 14%.

При этом уровень рецидива зашкаливает: почти половина несовершеннолетних преступников, побывавших в воспитательных колониях и там повзрослевших, снова возвращаются в криминал.

Несколько месяцев группа подростков в буквальном смысле терроризировала подмосковную Балашиху. Жертвами, как правило, становились пассажиры, приезжавшие из Москвы на местную железнодорожную станцию. Сценарий нападений всегда был один: подростки выбирали одинокого пассажира солидного вида, отвлекали его внимание — например, просили закурить — и неожиданно били чем-нибудь по голове. Затем жертву забивали ногами до смерти или закалывали ножами, после — труп обыскивали. Некоторые свои «подвиги» они снимали на видеокамеры мобильников и выкладывали ролики в интернете.

Бандитские вылазки семи несовершеннолетних убийц были пресечены в начале прошлого года. Против задержанных Следственный комитет РФ возбудил дело по ч.2 ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору). По мнению следователей, всего на счету банды малолеток 27 трупов. Однако по закону им нельзя назначить наказание более 10 лет лишения свободы.

В последнее время многие эксперты отмечают тенденцию «омоложения» преступности несовершеннолетних. Далеко не редки случаи, когда убивают, насилуют и грабят десятилетние мальчики и девочки.

В начале этого года проблемой растущей детской преступности озаботились депутаты Госдумы. Справиться с ней они решили кардинально — снизив возраст наступления уголовной ответственности за тяжкие и особо тяжкие преступления, такие как убийство двух и более лиц, с 14 лет до 12. Однако соответствующий законопроект, насколько известно, так и не был вынесен на обсуждение.

Впрочем, не все эксперты уверены, что страх перед наказанием будет останавливать малолетних преступников.

Президент фонда «Детское здоровье», психотерапевт, (кстати, отец пятерых детей) Александр Кузнецов инициативу депутатов не одобряет:

«Это приведет только к криминализации населения. Потому что если ребенок в 12 лет окажется в местах, так сказать, не столь отдаленных, то у него никаких шансов встать на путь исправления просто нет. За очень редким исключением. Попавший за решетку просто становится частью среды. Здесь надо понимать, что человек в 15 лет и в 12 — это разного уровня люди. Из двенадцатилетнего подростка можно много чего „слепить“. И если „лепить“ будут в колонии, то, соответственно, и вылепят по образу и подобию».

"А в 37-м десятилетних расстреливали, — напомнил, в свою очередь, президент Ассоциации детских психиатров и психологов Анатолий Северный. — Только вот я не уверен, что если мы пойдем по такому пути, то это приведет к чему-то хорошему. Даже малолетний преступник может вырасти нормальным человеком — все зависит от того, какова его психика и в какой атмосфере он будет расти дальше. Если будет сидеть в колонии, то выйдет оттуда, скорее всего, уже законченным дегенератом и преступником".

Специалисты по детской психологии объясняют жестокость подростков особенностями возрастной психики и глубинными социальными факторами. Среди малолетних преступников больше трети из неполных семей и почти все из неблагополучных. Типичная биография трудного подростка: плохие отношения с родителями, прогулы в школе, дурная компания… Финал известен.

«Еще в 60-х годах было доказано: если ребенку все время демонстрировать сцены насилия, то он их начинает копировать, — говорит Александр Кузнецов. — Был такой известный эксперимент. Подобрали две группы детей (одна из них была экспериментальная, другая — контрольная). Первую заводили в комнату, где было много игрушек и человек, переодетый клоуном. На глазах у детей этот клоун брал куклу и начинал ее, грубо говоря, дубасить. Вторую группу тоже вели в ту же самую игровую, но клоун при этом никого не бил. Потом следили, как развиваются характеры этих детей. Выяснилось, что агрессивность характеров у детей из первой группы значительно выше. С тех пор было проведено множество исследований, которые подтвердили это открытие. То есть если ребенок постоянно — в телевизоре, в компьютерных играх, в семье — видит сцены насилия (в том числе по отношению к животным), то он начинает подражать, и у него развивается агрессия и жестокость. И совет для родителей здесь простой: ограничивать просмотр фильмов, телепередач, игр со „стрелялками“ и кровопусканием, а также самим вести себя прилично — не сквернословить и не распускать руки».

«СП»: — И тогда из сына «не вырастет свин»?

— Нет. Еще одно важное условие — необходим контакт с ребенком. Когда с ребенком нет контакта, нет доверительных отношений, вы не можете передать ему значимые для вас ценности. И наступит момент, когда он повернется лицом к улице и будет искать авторитетов там. А ведь изначально этот контакт есть, он в улыбке матери, которая смотрит на своего новорожденного младенца. Большинство нормальных родителей ведь действительно рады появлению ребенка в семье. Потом этот младенец подрастает, начинает выражать свое собственное «я», начинает вести себя не так, как хотелось бы маме. И вот здесь наступает момент истины для родителей. Если отец или мать разговаривают с ребенком уважительно, не унижая его достоинства, без агрессии, тогда этот контакт сохраняется. Тогда ребенок чувствует, что для родителей он имеет значение, что он для них важен. А если отец и мать разрушают этот контакт, «воспитывают» фразами типа «мало ли чего ты хочешь», «сиди и не вякай», или еще хуже — бьют ребенка, или поднимают руку друг на друга, то он начинает бояться. А страх — это первая причина агрессии.

«СП»: — Значит, будущих монстров, по сути, взращиваем мы сами — взрослые?

— Не намеренно, скажем так. А скорее, от невежества, от незнания тех азов, о которых я вам рассказываю. Но только тот ребенок, родители которого понимают такие вещи, вырастет с большой вероятностью здоровым психически человеком.

Данные статистики подтверждают слова эксперта: 74% подростков, совершивших преступление против личности, либо сами были жертвами жестокого обращения родителей, либо видели, как отец избивает мать.

«Ребенок, в первую очередь, формируется в семье, поэтому от эмоциональной атмосферы внутри этой семьи зависит, каким он вырастет, — рассуждает Анатолий Северный. —  И дело вовсе не в материальном благополучии, а в том, как люди в этой семье относятся друг к другу. Если культивируется агрессия, то неизбежно она передастся детям. Другое дело, что, конечно, в неблагополучных семьях чаще проявляется жестокость, в них чаще присутствуют проблемы алкоголизма или наркомании… Но это все-таки не абсолютная закономерность».

«СП»: — Ну а окружающие факторы какую-то роль здесь играют?

— Все оказывает влияние. И уровень агрессии в СМИ, и нетерпимость к ближнему окружению, и расхождение того, что декларируется, c реальностью.

«СП»: — Но ведь есть еще школа. Там, по идее, его должны учить «доброму и вечному» …

— В школе учительница часто занимается демагогией, и это не вызывает ничего, кроме насмешки или цинизма. Вот и все.

«СП»: — Все дети рождаются хорошими. Почему одни становятся преступниками, другие — нет?

— Ну, бывают, конечно, какие-то врожденные черты, которые предрасполагают к агрессии. Это несомненно. Это известно уже двести лет и давно описано в специальной литературе. Но, опять же, это не закономерность. Все это поддается «лечению», если есть соответствующая атмосфера в семье, если созданы соответствующие органы профилактики и коррекции. Хотя, на мой взгляд, искать одну общую причину роста детской преступности, равно как и один способ решения этой проблемы, по меньшей мере, наивно.

Член Общественной палаты РФ, лидер правозащитного общественного движения «Сопротивление» Ольга Костина с сожалением констатирует, что ситуация с «несовершеннолетней» преступностью остается очень тревожной:

— О позитивных сдвигах пока говорить не приходится хотя бы потому, что у нас даже нет каких-то внятных исследований в этой области. Остается признать, что существующие на данный момент детские комиссии разного рода эту тему всерьез не исследовали. Есть ежегодная статистика, сколько преступлений совершается несовершеннолетними, но сказать, чтобы это приводило к каким-то системным действиям, я пока не могу. Более того, мы буквально на днях обсуждали продвижение национальной стратегии детства, которую президент подписал к 1 июня. Обсуждали первые шаги и, к сожалению, опять не обнаружили в очередных планах ничего связанного с ресоциализацией подростков, совершивших серьезные или несерьезные (неважно) правонарушения. В то же время есть ооновская декларация, в которой рекомендовано всем странам выработать для себя так называемое дружественное детям правосудие. То есть постараться скорректировать систему правосудия с тем, чтобы минимизировать последствия для ребенка, совершившего правонарушение, постараться сделать так, чтобы он не остался на этом пути до конца своей уже взрослой жизни.

Фото: Валерий Мельников/Коммерсантъ